— Я не буду тебе всего рассказывать. Не могу. И не хочу!
— Не кричи, — попросила я.
— Но она была пьяна настолько, что с трудом стояла на ногах. Нет, она четко соображала, где и с кем находится, поверь уж мне. И именно она решила, что неплохо бы попробовать заняться этим с двумя мужиками сразу. Она все делала сама. Сама предложила. Сама расчистила стол и расстегнула молнию на юбке. Сама налила себе выпить.
— И сама себя изнасиловала, — продолжила я. — Сначала с помощью Миши, а потом с твоей помощью. Я права?
Не знаю, можно ли сказать, что лицо человека пошло волнами? Так вот, я это увидела. Выражение лица Савостина стало быстро меняться. Оно успело побыть испуганным, растерянным, раздраженным, насмешливым, жалостливым. Красавец мужчина с трудом справлялся с собой.
Ему удалось взять себя в руки. И теперь о его лицо можно было точить ножи.
— Не было насилия. Никто никого не заставлял. Была проявлена инициатива, с которой единогласно согласились. Мы были пьяными идиотами и не думали о последствиях, но все случилось на добровольной основе. На Маринке не было наручников, а ключ от двери лежал на видном месте. Она могла бы уйти, но не стала этого делать. Жертва вряд ли так бы себя повела. Она этого хотела. После всего, когда опомнились, Мишке стало плохо. Не от осознания того, что произошло, а от количества выпитого. И Маринка отпаивала его газировкой.
— Значит, дверь вы все же заперли?
— Разумеется. Это тоже была ее идея. Она подумала об этом первым делом.
— Господи, Андрей…
Савостин подошел к окну и ослабил узел галстука. И выглядел именно так, как выглядит человек, сбросивший с души тяжкий груз.
Глава 7
Вся груда событий, о которых я узнала за последние дни, вдруг стала чуточку меньше. Во всяком случае, появилась одна из причин, по которым Марина могла покончить с собой. Эта причина была слабенькой, едва дышала и требовала довольно серьезного обоснования, но она хотя бы появилась. До этого момента не было ничего, за что можно было бы уцепиться.
Савостин так и стоял возле окна.
— Андрей, — попросила я, — ответь на пару вопросов, пожалуйста.
— Давай, — ответил он, не оборачиваясь.
— Марина рассталась с Михаилом сразу после случившегося?
— Не сразу. Прошло несколько дней, а потом Мишка сообщил, что она порвала с ним. Потом он признался, что был рад этому. Он хотел завершить отношения гораздо раньше, но тянул с этим.
— Почему?
— Сказал, что просто ждал подходящего момента, — ответил Андрей.
Такой ответ меня устроил. Показания Савостина совпадали с тем, о чем мне рассказал Миша.
— Как она себя вела после того вечера? — продолжила я.
— Нормально, — пожал плечами Савостин. — Мы все пытались сделать вид, что ничего не было. Во всяком случае, не избегали друг друга. Ведь криминала не было. Все происходило по обоюдному согласию.
— Ты думал о том, что заставило ее затянуть на своей шее петлю?
— Думал, — ответил Андрей. — И уверен, что наша пьяная групповуха здесь ни при чем.
— Почему ты так в этом уверен? — не поняла я. — Это могло быть посттравматическое расстройство. Сначала психика справляется, а потом ослабевает, и многие не видят выхода.
Андрей шагнул ко мне и больно сжал запястье.
— Не было изнасилования, — низким глухим голосом сказал он. — Иначе бы ее, как ты выражаешься, психика сломалась бы уже на следующий день. Но она не сломалась.
Я спокойно разжала его пальцы и посмотрела прямо в глаза.
Савостин отступил в сторону.
— Прости, Жень.
— Не делай этого больше никогда, — посоветовала я.
Он вернулся к окну, открыл створки и впустил в кабинет холодный воздух.
— Ты в курсе, что Анна Григорьевна — ее мать, — сказал он. — Эта с виду интеллигентная женщина порвет любого, кто сделает больно ее дочери. Если бы она обо всем узнала, то нас бы с Мишкой уже посадили. Если бы Маринка чувствовала себя… — он с трудом подобрал слово, — использованной, то, очевидно, вела бы себя по-другому. Да только она сама прекрасно понимала, что все это бред. Кстати, мы с Мишкой обсуждали такую версию. Ну что она может попробовать шантажировать меня или его, ведь секс все же был. А по взаимному согласию или нет — кто будет разбираться? Но быстро отмели эту мысль и не ошиблись. Никто нас не шантажировал. Маринка, может, и сглупила тогда, но сукой она не была. Нашу тайну забрала с собой.
— Мне удалось узнать, что в ее жизни стали происходить какие-то перемены после того, что произошло, — сказала я. — Она стала чего-то бояться, это даже отражалось на ее работе.
— Да, было такое, — подтвердил Андрей. — К тому моменту Мишка уже встречался со своей Светкой и про Маринку вспоминал от случая к случаю. А я вообще с ней редко пересекался. Тогда-то Мишка и выпросил у начальства еще одну штатную единицу в отдел. Так у нас появилась Алина.
— Что же произошло с Мариной, как ты думаешь? Почему она вдруг стала себя так вести?
— Мишка однажды спросил ее об этом, потому что все заметили, как ее штормит на ровном месте. Он не стал затрагивать тему о той самой ночи, но она сама ее подняла. Сказала Мишке, что не хочет об этом говорить. Все забыто. Ошиблись, бывает. Тогда он в лоб: «Что с тобой происходит, чем помочь?» Она не стала объяснять. Мишка с нее взял обещание, что она обратится к нему, если что. Пообещала, но так и не обратилась.
— Этот разговор произошел при тебе?
— Нет. Но я Мишке верю. Знаешь, я думал, что эта история уже никогда не всплывет. Какое отношение она может иметь к подставе с пистолетом? Маринки нет, а я ему вредить не буду, поскольку сам в этом замешан. Значит, есть кто-то еще.
— Наверняка. Есть какие-то мысли?
— А фиг его знает, — раздраженно ответил Андрей. — Это не Ваня. Точно не он. Это не Алина. Это не Анна Григорьевна, потому что я просто уверен в том, что Маринка ей не проболталась. И это не Олень, потому что он не способен на такое. Он же Олень.
Я вспомнила, с какой ненавистью Олег Петрович говорил о своих начальниках. По нему и не скажешь.
— Давай заканчивать, — взглянул на часы Савостин. — Ты о чем там спрашивала, я не помню? А, про Светку. Я не знаю, у нее ли Мишка прячется. Он не доложил, а я не расспрашивал. Главное, что живет не под мостом и не в коробке. Если будет нужно, то скажет, а я помогу. Позвонил он мне в рандомное время, мы заранее не договаривались. Дергать я тебя не стал — зачем? Ты в баре, кругом уши. Как бы ты объяснила людям свое желание их покинуть, если сама в этот бар их пригласила?
На столе резко зазвонил телефон.
Я поняла, что на сегодня нам обоим хватит вспоминать неприятные моменты.
