Естественно, я тут же полезла в эти приложения и чуть ли не застонала в полный голос от огорчения. Никакого списка не было и в помине. Фразы шли сплошным текстом, настолько мудреные и непонятные, что у меня немедленно закружилась голова, когда я попыталась вникнуть в смысл хотя бы первого предложения.
— Все в порядке, Оливия? — приторно-елейным голоском осведомилась Шерон, когда в отчаянии я схватилась за голову, осознав, какой титанический труд мне предстоит.
— В полном, — глухо отозвалась я.
Ну уж нет, эта противная особа не дождется от меня признания в собственном бессилии! Я из кожи вон выпрыгну, но выполню задание короля.
И я погрузилась в работу.
Время словно остановилось для меня. Я ни на что более не обращала внимания. Казалось, что весь мир исчез. Остались только я, стопка чистой бумаги, которая медленно, но неуклонно исчезала, и страницы книги.
— Оливия, обедать будешь? — внезапно раздался голос Алистера.
Я промычала нечто невразумительное, лихорадочно переписывая на бумагу тот пункт, который остался неизменным с самого первого мирного договора.
— Оливия.
В следующее мгновение на мое плечо опустилась чья-то рука. Я с величайшей неохотой оторвалась от бумаг и заморгала. Глаза от напряжения болели и слезились, в голове все гудело от множества витиеватых фраз, которые я перечитывала вновь и вновь, силясь постигнуть их потаенный смысл.
— Обед, — повторил Алистер, улыбнувшись с сочувствием. — Отвлекись хоть на полчаса. Тебе нужно отдохнуть.
Я с сомнением посмотрела на дело рук своих. Исписанные листы пестрели помарками, исправлениями и кляксами. Ох, это же все еще начисто переписывать придется!
— Спасибо, я не голодна, — твердо сказала я и вновь углубилась в чтение.
Алистер не стал настаивать. Краем уха я слышала, как хлопнула дверь. Вместе с парнем ушла и Шерон. Наверное, опять примется перемывать мне косточки. А, да ладно! Как любит говорить отец: на каждый роток не накинешь платок.
Когда эта парочка вернулась, я позволила себе минутную передышку. Просто сидела и растирала кулаком поясницу, которая от долгой неподвижной позы затекла и неприятно ныла.
— Вот. — Алистер подошел к моему столу и положил на край сверток, от которого умопомрачающе пахло чем-то очень вкусным. — Я попросил сделать тебе бутерброды.
— Никакой еды в помещении архива! — тут же раздалось гневное от Шерон. — И никакой еды за работой! Оливия Ройс, вы ведь не хотите испортить ценные книги жирными отпечатками своих пальцев? Если голодны — то пойдите прочь. И возвращайтесь только после того, как тщательно вымоете руки. Однако учтите, что время обеденного перерыва заканчивается через пять минут. Вам придется поторопиться.
— Шерон, но Оливия ведь никуда не выходила, — попытался воззвать к ее совести Алистер. — Она работала…
— Ее проблемы! — отрезала Шерон. — Правила установлены не нами, и не нам их нарушать. Есть время для обеда. Если Оливия потратила его на решение собственных проблем, то пусть ждет окончания рабочего дня.
— Это не собственные проблемы, — сделал еще одну попытку достучаться до ее здравого смысла Алистер. — Оливия была занята выполнением своих служебных обязанностей.
— Если она не умеет правильно распределять время между работой и отдыхом, то это исключительно ее собственные проблемы, — фыркнула Шерон. Чуть повысила голос, заметив, что Алистер настроен продолжить спор: — И хватит на этом!
— Алистер, я не голодна, — поторопилась я вмешаться и улыбнулась насупившемуся парню, который выглядел расстроенным от полученной суровой отповеди. — И большое тебе спасибо за заботу.
— И все-таки оставь бутерброды, — негромко проговорил он. — Спрячь в стол. Будет чем перекусить вечером.
Какой милый молодой человек! И какая жалость, что не он мой непосредственный начальник. Эта Шерон — гадюка та еще. Тяжело будет с ней ужиться. А ведь ближайший год мне придется видеть ее каждый будний день.
Тяжело вздохнув от такой несправедливости судьбы, я убрала бутерброды в ящик стола и опять погрузилась в работу.
В следующий раз отвлеклась я тогда, когда Шерон начала собираться домой.
— Шесть вечера! — радостно провозгласила она. — Оливия Ройс, вы закончили?
— Почти, — угрюмо буркнула я, внутренне ужаснувшись.
Если честно, по самым скромным расчетам, я еще и половину не сделала. Эх, на редкость неудачным выдался первый рабочий день!
— Милочка, какая-то вы нерасторопная, — с плохо скрытым ликованием провозгласила Шерон. — Как же вы собираетесь работать в архиве, если на выполнение столь простой задачи вам потребовалось столько времени?
Я промолчала, с удвоенной скоростью заскрипев пером. Правда, вот беда, от спешки мои записи тут же украсились парочкой живописных клякс.
— Шерон, но ты ведь не будешь спорить с тем, что Оливия действительно весь день работала? — с плохо скрытой иронией спросил Алистер. — Она и головы не поднимала от книг!
— Не знаю, не знаю, — протянула Шерон с такой мерзкой сомневающейся интонацией, что внутри у меня все закипело от злости. — Сидеть-то она сидела. Но вот работала ли? Как будто сам не знаешь, мой мальчик, что у этих молоденьких девиц ветер в голове гуляет. Как говорится, гляжу в книгу — вижу фигу. Или, перефразируя на более актуальный лад, — прекрасного принца, готового положить к ее ногам все царство и коня в придачу.
Я покрепче сжала зубы, но не позволила себе огрызнуться. Опять намекает на мою связь с королем. Да пусть подавится своим ядом!
Шерон неполную минуту молчала, внимательно глядя на меня. Видимо, ожидала какой-нибудь реакции на свои слова. Но я усердно делала вид, будто целиком и полностью ушла в работу.
— Ну так как? — наконец спросила она. — Оливия Ройс, вы идете или остаетесь здесь?
— Я бы еще немного поработала, — тихо сказала я. — Надеюсь, это не запрещено служебным распорядком?
— Да нет. — Шерон пожала плечами. — Сидите здесь хоть до ночи. Архив все равно не запирается. Только помните, что завтра ровно в девять вы обязаны быть за своим столом, пусть даже уйдете отсюда на рассвете. Я понятно выражаюсь?
Вместо ответа я кивнула.
— И еще. — Шерон уже отправилась к дверям, где ее ждал Алистер. Но на самом пороге остановилась и бросила на меня презрительный взгляд через плечо. — Напоминаю: никакой еды на рабочем месте! Если я увижу хоть одну хлебную крошку на вашем столе или рядом — пеняйте на себя!
— Всего доброго, — процедила я. — Хорошего вечера.
Шерон еще немного помедлила. Затем плотнее запахнула строгий черный жакет и вышла прочь.
Алистер напоследок ободряюще улыбнулся и последовал за ней. Мгновение — и я осталась совершенно одна в пустом гулком помещении.
