– Эй! – возмутилась я.
Джеймс лишь улыбнулся.
– Тогда мне будет чем заняться. Так что не ограничивай себя, Руби, – сказала Офелия и улыбнулась мне через плечо.
Мы дошли до конца коридора, Офелия открыла большую темную дверь и пропустила нас вперед. Я вошла в уютную столовую – и замерла, увидев, кто сидел за богато накрытым столом.
Я ожидала, что проведу день, утешая глубоко опечаленную Лидию. Когда я видела ее в последний раз, она выглядела чудовищно.
Но вот к чему я не была готова, так это – увидеть за столом улыбающуюся Лидию. Не просто улыбающуюся – смеющуюся. И меньше всего я ожидала увидеть рядом с ней нашего учителя истории, который нежно поглаживал ее по спине.
– Привет, – сказал Джеймс, как будто он, в отличие от меня, нисколько не был удивлен.
Лидия и мистер Саттон развернулись к нам. Лидия тут же вскочила. Она бросилась Джеймсу на шею и крепко обняла его. Он обнял ее обеими руками и закрыл глаза.
– Спасибо, что сообщил ему, где я, – прошептала Лидия.
– Я надеялся, что он приедет к тебе, – шепнул Джеймс в ответ так тихо, что я едва разобрала его слова. В любом случае они заставили Лидию улыбнуться. Потом она отстранилась от него и подошла ко мне, чтобы обнять.
– Я так рада тебя видеть.
– А я-то как рада, – ответила она и обняла меня еще крепче.
– Садитесь, – предложила Офелия и указала на две нетронутые тарелки. – Я заварю нам еще чаю.
Я не сразу пошла к столу, и Лидия за руку подвела меня к моему месту.
– Вы же все знакомы, – сказала она и посмотрела на нас с Джеймсом и мистером Саттоном.
– Э, да, – ответила я, а Джеймс только кивнул. Мы сели напротив Лидии и мистера Саттона, и между нами повисла гнетущая тишина. Я только и могла, что пялиться на нашего бывшего учителя истории. Хотя я и знала об их отношениях с Лидией, было крайне странно видеть его здесь в джинсах и футболке.
– Доброе утро, – наконец прервал молчание мистер Саттон.
– Доброе утро, мистер Саттон, – автоматически ответила я и тут же застыла: я сказала это так, будто я в школе. О боже.
Мистер Саттон немного смутился:
– Отныне лучше называй меня просто Грэхем, Руби. Я больше не твой учитель.
Я колебалась.
– Боюсь, я не смогу называть вас по-другому. Либо для этого потребуется много лет.
Уголки его губ слегка дернулись.
– Ну, хорошо.
– Чего же вы ждете? – спросила Офелия, входя в комнату с чайником в руке. Она наполнила наши чашки и села во главе стола. – Угощайтесь.
Не знаю, на что я рассчитывала, но уж точно не на то, что за завтраком будет так мило и уютно. Я наблюдала за тем, как мистер Саттон – Грэхем – передает Лидии корзинку с тостами, а Офелия накладывает Джеймсу в тарелку порцию яичницы, и вспомнила ужин вместе с Мортимером Бофортом. Атмосфера здесь отличалась кардинально.
Думаю, Джеймс был так же смущен, как и я, поскольку прошло несколько минут, прежде чем его плечи расслабились.
– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – заявил он Лидии спустя некоторое время.
Она замерла:
– Наверняка что-то серьезное.
Джеймс немного помедлил и кивнул. После поведал, что случилось накануне.
Когда он закончил, у Лидии от злости покраснели щеки, а Офелия растерянно покачала головой.
– Папа и правда потерял рассудок…
Офелия вытерла руки о полотняную салфетку, которая лежала рядом с ее тарелкой:
– Типичный Мортимер. Если ему что-то не по нутру, он избавляется от этого. Так и я оказалась в Бекдэйле.
Мы замолчали. Никто больше не прикасался к еде.
– Руби, – произнесла Лидия спустя какое-то время. Она посмотрела на Грэхема, а затем снова на меня. – Мы с Грэхемом поговорили вчера вечером. О Макстон-холле. И решили, что расскажем ректору Лексингтону про наши отношения. Завтра.
Я недоверчиво уставилась на нее:
– Что? Вы с ума сошли? Я…
– Это единственный вариант, – перебила она меня.
– Твой отец отправил тебя сюда, чтобы скрыть твое положение. Ты не можешь явиться в Макстон-холл и рассказать о беременности!
Лидия покачала головой:
– Мне все равно, чего хочет мой отец. Я не могу требовать от тебя, чтобы ты несла наказание за мои – наши – ошибки.
Я с недоверием смотрела то на нее, то на Грэхема. И повернулась к Джеймсу:
– А что с Сирилом? – спросила я. – Ты ведь дал ему время до понедельника, чтобы он рассказал Лексингтону правду.
Джеймс кивнул:
– Подожди пока, Лидия. Если Сирил передаст оригиналы снимков, никто не будет наказан. – Он повернулся к Грэхему: – И тебя не отстранят.
Грэхем покачал головой:
– Я все равно не вернусь в Макстон-холл. – Его взгляд упал на Лидию, и он улыбнулся. – В ближайшее время я бы хотел быть здесь. А там посмотрим, – добавил он.
– То, что сделал Сирил… – Лидия сглотнула. – Я бы никогда не подумала, что он на такое способен. И я не хочу доверять ему судьбу Руби.
По моим рукам побежали мурашки.
– Лидия… – начал Джеймс, но она покачала головой.
– Я останусь при своем мнении.
Джеймс сжал губы и ответил на ее взгляд. Спустя несколько секунд он громко выдохнул:
– Делай как знаешь.
– Не так я себе это представляла, – тихо произнесла я.
– Я ценю то, что ты сделала для меня, Руби, – сказала Лидия и через стол потянулась к моей руке. – Но этому надо положить конец. Я завтра же пойду к ректору Лексингтону.
– Откуда ты можешь знать, где он живет? – спросила я, сердце бешено стучало. Казалось, будто и впрямь что-то может измениться. Будто и впрямь скоро кошмар закончится.
– Я не знаю, где он живет. – Лидия смотрела то на меня, то на Джеймса, и на ее губах появилась коварная ухмылка: – Но, к счастью, я знаю, где и с кем он проводит свободное время.
13
Джеймс
Опрометчивые поступки – неизбежная часть взросления. Я готов все забыть, если в понедельник в пятнадцать часов ты явишься на заседание правления. Это мероприятие есть у тебя в календаре. Не разочаруй меня.
С уважением,
Мортимер Бофорт.
Я стер письмо отца, не ответив на него. Пульс подскочил, как только я увидел уведомление в почте, но теперь мне остается лишь качать головой. Он даже не потрудился обратиться ко мне по имени и воспользовался своей официальной подписью в конце – и это в письме к собственному ребенку. Если честно, меня не удивило, что он считает мое решение импульсивным. В конце концов, ведь он годами игнорировал все знаки, которые указывали на то, что я не хочу иметь ничего общего с компанией «Бофорт».
