И когда вечером старалась заснуть, я вспоминала его голос, как он шептал мне на ухо – затаив дыхание, – как сильно он меня любит и что никогда еще не был так счастлив.
– Земля вызывает Руби, прием, – сказала Лин.
Я повернулась к ней.
– Что? Прости. Я задумалась.
Лин косо посмотрела на меня:
– Я заметила. Все в порядке?
Румянец залил мои щеки, и я быстро кивнула:
– Да. Что ты сказала?
– Я сказала, что твоя сумка того и гляди треснет по швам. – Лин указала на «Джеймса», который болтался у меня на плече. Это был первый день, когда я снова взяла эту сумку в школу, и я так ее набила, что сама боялась за лямки: они могли порваться в любой момент.
Я аккуратно поправила ее на плече.
– Я знаю, но Джеймс обещал, что она выдержит, поэтому надеюсь на лучшее.
– Ну, если Джеймс обещал. – Лин открыла дверь в библиотеку и пропустила меня вперед.
– У тебя тоже есть ощущение, что ты вот-вот сойдешь с ума от стресса? – спросила я, проходя мимо стеллажей к общей аудитории. Когда я думала о выпускных экзаменах, которые практически на носу, и обо всем, что нам еще предстояло сделать с оргкомитетом для двух последних мероприятий этого года, я впадала в панику, с которой порой не справлялись даже мои любимые АСМР-видео. И этот стресс давил тем сильнее, чем ближе был конец третьего триместра.
– Я уже давно сошла с ума, – ответила Лин. – И к тому же понятия не имею, что приготовить для Лидии до субботы.
– Я же сказала тебе, что мы можем сделать общий подарок.
Она помотала головой:
– Нет, так не годится. Ты почти часть ее семьи, а мы с Лидией не такие близкие подруги. Но спасибо за предложение.
Я протяжно вздохнула.
– Если понадобится моя помощь, скажи.
На это Лин только рассмеялась:
– Ты только что говорила, что твоя голова скоро лопнет, а теперь предлагаешь мне помощь. Знаешь, это и есть типичная Руби.
– Типичная Руби? – я вскинула брови.
– Ну, ты знаешь. Сперва взвалить на себя все что можно, а потом жаловаться, – усмехнулась Лин.
Я высунула язык.
– Но игру мы спланируем вместе, верно? – спросила я.
Она кивнула.
– Мы хотели сделать это с детскими стаканчиками или с карточками. Или и с тем, и с другим?
– И с тем, и с другим, нет? Тогда будет разнообразие. У мамы дома много всякого для поделок, нам почти ничего не придется покупать.
– Ты уже получила фотографии от тети Лидии? И она не говорила тебе, какой будет тема вечеринки? И будет ли вообще? – спросила Лин.
Я помотала головой.
– Лучше не спрашивай. По словам Лидии, Офелия сходит с ума. Она скупает все, что попадается под руку – лишь бы оно было ярким. Это и будет темой, сказала Лидия.
– Яркие вещи? – переспросила Лидия, скептически глядя на меня. – Это не тема.
– Я знаю, – ответила я. – Но Офелия, видимо, считает по-другому.
– О’кей, тогда нам надо… – Лин замолчала и остановилась. Я озадаченно взглянула на нее, а потом проследила за ее взглядом.
И осеклась.
Перед аудиторией оргкомитета стоял Сирил.
В отличие от последних недель он хотя бы уже не выглядел так, будто приплелся в школу прямо с бурной вечеринки. Форма отглажена, галстук аккуратно завязан, волосы причесаны. Даже темных кругов под глазами практически не видно, и он, кажется, побрился. И выглядел так же, как раньше.
– Лин? – я тихо окликнула ее, поскольку подруга все еще не вышла из ступора.
Она тяжело сглотнула.
Через мгновение она как ни в чем не бывало продолжила говорить.
– Тогда нам надо работать с тем, что есть, – закончила она фразу. – Я свободна после школы – сделаем карточки сегодня?
Я растерянно заморгала, но затем быстро кивнула:
– Конечно.
– Вот и превосходно. – Надо хорошо знать Лин, чтобы заметить, как напряжены ее плечи и насколько вымученной выглядит вся ее поза. – Договорились.
Когда мы подошли к аудитории, Сирил отлепился от стены и выпрямился. Лин остановилась перед ним, и они оба какое-то время молча смотрели друг на друга.
Я вошла в аудиторию и аккуратно закрыла за собой дверь.
У меня не было возможности спросить Лин, зачем Сирил ее поджидал. Как только я зашла в аудиторию, почти сразу же пришли Камилла и Дуглас с Кираном на буксире, а через пару минут Джессалин и Джеймс. После собрания мы втроем на машине Лин поехали домой, и, несмотря на то что я сгорала от любопытства, мне не хотелось обсуждать это в присутствии Джеймса.
Сейчас Джеймс встречается с потенциальной покупательницей его доли в «Бофорт», а мы вместе с Эмбер сидим на полу в моей комнате и вырезаем из картона карточки в форме ползунков, на которых гости на вечеринке в честь малышей смогут написать предполагаемый пол, рост и вес детей. И если я сейчас же не расспрошу Лин, то лопну от любопытства.
– Чего хотел Сирил? – Это вырвалось так резко, что Лин вздрогнула. Эмбер удивленно подняла голову. Какое-то время она переводила взгляд с меня на Лин, но потом остановила его на ее напряженных плечах. Не говоря ни слова, она взяла следующую картонку и приложила трафарет, чтобы обвести контур белым карандашом.
Лин уставилась на ползунки, которые только что вырезала.
– Он извинился.
Я наморщила лоб.
– И?
Она пожала плечами:
– Больше, собственно, и нечего рассказать.
Я отложила карандаш в сторону.
– И как это произошло? Он был… любезен? – Не совсем то слово, которое ассоциируется с Сирилом, но я чувствую, что за молчанием Лин скрывается что-то еще.
– Я не знаю. Это было… странно.
– В каком смысле? – осторожно спросила я.
– Он сказал, что мы увидимся в выходные на вечеринке в честь рождения малышей, и он бы не хотел, чтобы между нами возникло недопонимание. Он даже поинтересовался, не остаться ли ему дома. – Голос Лин звучал так, будто это было самым странным предложением, которое Сирил когда-либо делал.
– Передо мной он тоже извинялся. Думаю, он хочет поменять свою жизнь, – размышляла я. – Джеймс считает, что Сирил правда раскаивается в содеянном.
– По мне, так это больше похоже на то, что он ищет отговорку, чтобы не идти на вечеринку, – выпалила Эмбер, не поднимая взгляд.
Я озадаченно посмотрела на нее.
– Что?
Эмбер равнодушно пожала плечами:
– Лин говорит, его поведение показалось ей странным. Он определенно не хочет видеть девушку, которую любит, вместе с мужчиной, которого любит она.
