Беловолосый тип подскочил к бомжу и заорал:
– Ты, рвань пьяная, что тут ошиваешься? Что ты возле моей машины делаешь?
Бомж поднял на него печальное лицо и проговорил жалостным и обиженным тоном:
– Что я тебе сделал? Никого не трогаю, гуляю себе, бутылочки собираю… бедного человека обидеть ничего не стоит!
– Около моей машины собираешь? Я ее сегодня только помыл, а после тебя опять на мойку ехать придется! Тут никаких бутылок нет!
– Почему нет? Вот как раз одна бутылочка под твою машину закатилась, я и достал… – И бывший режиссер продемонстрировал заранее заготовленную бутылку.
– Гуляешь, говоришь? Вот и гуляй мимо, если не хочешь, чтобы я тебе остатки зубов выбил! Собирай свои бутылки где-нибудь подальше!
Беловолосый замахнулся было на бомжа, но тот был такой грязный и заросший, что бандит брезгливо поморщился и отступил, добавив:
– А ну, проваливай к чертям собачьим! Руки об тебя марать неохота…
Вокруг начали скапливаться зеваки, привлеченные громкими голосами и запахом скандала. Бомж, заметив этих зрителей, решил добавить сцене выразительности.
– Поразвели джипов! – воскликнул он, поднявшись во весь рост. – Бедному человеку уже плюнуть некуда! А вот ты скажи, на какие конкретно средства ты купил этот джип?
Беловолосый сплюнул под ноги и полез в карман. Неизвестно, что бы он оттуда достал, но в это время из сгущающейся толпы зевак зазвучали сочувственные голоса:
– Мужик правду говорит! Хоть и бомж, а соображает! Развелось этих, на джипах, шагу не ступить! А вот если стекла ему побить и шины проколоть…
Бандит выругался, еще раз плюнул и убрался в свой «Лендровер».
Бомж отправился своей дорогой.
Он честно отработал дяди-Васины деньги: во время скандала с беловолосым бандитом мы успели разглядеть и записать номер «Лендровера».
Кроме того, под самый конец этого скандала мы заметили, как из второго выхода магазина выскользнула Наталья Балабанова.
Дядя Вася включил зажигание и подъехал к ней.
Наталья открыла заднюю дверцу и плюхнулась на сиденье.
– Ну что, видели их? – спросила она, как только мы отъехали на безопасное расстояние от парфюмерного магазина.
– Видели и номер смогли разглядеть, – довольным голосом сообщил дядя Вася. – А сами они около магазина остались, вас ждут. Вы попозже своему водителю позвоните, скажите, чтобы поводил их по городу… А сейчас куда вас отвезти?
Наталья задумалась ненадолго, потом просветлела лицом и взялась за мобильный телефон.
– Ада Владимировна? – проговорила она в трубку. – Мы договаривались на завтра, но я бы подъехала сегодня, вот прямо сейчас… Хорошо, я подожду, но только у вас… Мне в клинику «Долгий век», на Восемнадцатую линию, – сказала Наталья, убирая мобильник.
– Ой, да это же совсем рядом с офисом вашего мужа! – неприкрыто обрадовался дядя Вася. – Василиса, сначала тебя подброшу, тут по дороге…
– Намек поняла, – вздохнула я тихонько, – пойду устраиваться на работу секретарем вместо несчастной Людмилы Николаевны. А вы куда?
– Нужно выяснить, кому принадлежит черный «Лендровер», – сказал дядя Вася, но при этом отвел глаза, из чего я сделала вывод, что он намыливается куда-то по своему особому делу. Ну и пускай!
Стеклянные двери разъехались передо мной, и я с самым независимым видом вошла в офис строительного треста.
Возле двери сидел толстый молодой охранник и разговаривал по телефону:
– Ки-иса, ну мы же с тобой договори-ились… что значит – не хо-очешь? Я уже биле-еты купил! Дороги-ие! Мы же с тобой договори-ились… Девушка, вы к кому?
Последние слова относились ко мне. Он смотрел на меня с явной неприязнью и неудовольствием, как на муху, случайно залетевшую в стакан с пивом.
– Я насчет работы! – ответила я, разглядывая обширный живот охранника.
– Вы договаривались? – осведомился он неодобрительно.
– А как же! – отрезала я. – Я говорила по телефону с Николаем Федоровичем.
– Проходите! Второй этаж, налево!
Я двинулась к лестнице, а охранник продолжил свой бесконечный разговор:
– Ки-иса, это я не тебе! Ты же зна-аешь, я же на рабо-оте… да нет, налево – это совсем не в том смысле… это совсе-ем не то, что ты поду-умала…
Я поднялась по лестнице и оказалась в серо-голубом холле, посреди которого в огромном аквариуме стремительно плавала акула – лицо фирмы и символ всего современного бизнеса.
Однако из этого холла я свернула не налево, где располагался отдел кадров, а направо, к арке, за которой находилась приемная руководителей треста.
Акула проводила меня подозрительным взглядом и продолжила свое бесконечное плавание.
Из приемной доносился громкий недовольный голос:
– Если ты хочешь, чтобы тебя здесь оставили, ты должна вести себя по-другому! Только и умеешь, что ногти красить! Секретарь – это ответственная работа…
– Да справлюсь я с этой работой! – отозвался резкий молодой голос. – Не такая уж большая премудрость… с компьютером я получше некоторых управляюсь…
– И внешний вид! Секретарь – это лицо фирмы, так что ты должна выглядеть достойно…
– Ага, одеваться как пенсионерка… – проворчала молодая.
Собеседница не расслышала эту язвительную реплику или сделала вид, что не расслышала, и продолжила:
– Этого мало! Ты должна запомнить всех важных клиентов фирмы и узнавать их по голосу…
– Ну уж память-то у меня всяко лучше, чем у некоторых: возрастного склероза не наблюдается!
– Если будешь хамить – быстро отсюда вылетишь! А вы кто такая?
Последний вопрос относился ко мне. Я как раз вошла в приемную и застала небольшой скандал, или выяснение отношений: солидная дама лет сорока в строгом офисном костюме отчитывала молодую девицу с огненно-рыжими волосами, торчащими в разные стороны. Кажется, такая прическа называлась когда-то «взрыв на макаронной фабрике».
– Я по поводу работы… – ответила я, скромно потупив взгляд, – говорят, у вас освободилось место секретаря…
– Говорят? – строго переспросила дама. – Где это говорят? Кто это вам сказал?
– Ну, одна знакомая…
– Что еще за знакомая? И с чего вы взяли, что к нам в фирму можно прийти вот так, с улицы? Где вы раньше работали?
– В нескольких фирмах – «Альтаир», «Бест-керамик», «Вест-импекс», «Гамма-связь»… – вдохновенно врала я.
– Хороший послужной список… – одобрила она с важным видом, – но в любом случае вам нужно не сюда, а в отдел кадров, к Николаю Федоровичу…
Тут дама решила, что мой приход можно использовать в воспитательных целях. Она повернулась к рыжей девице и произнесла строгим, назидательным голосом:
