В дверях комнаты появился дядя Вася. Он огляделся и удовлетворенно проговорил:
– Ну, кажется, мы подоспели вовремя! Хорошо, что ты дверь открытой оставила.
– Да, еще чуть-чуть, и вы застали бы два трупа! – проговорила я, встав на ноги.
– Уберите от меня это чудовище! – пропыхтела с пола Ольга.
– Ага, размечталась! – ответила я. – Ты нам уже показала, как с тобой опасно иметь дело. Теперь так и будешь лежать, пока за тобой не приедет полиция.
– Ладно, Бонни, отпусти ее, – смилостивился вдруг дядя Вася. – Только глаз не спускай, смотри, чтобы не сбежала!
– Что это вы такой добрый? – спросила я.
– Боюсь, как бы не померла со страху. Она нам нужна живой, для суда. Уж очень много на ней преступлений. Пускай за все ответит.
Ольга со стоном поднялась, покосилась на Наталью и мстительно проговорила:
– Но ты, подруженька, все равно сдохнешь. Тех таблеток, что ты приняла, хватит, чтобы убить лошадь!
– А вот это вряд ли. – Наталья села на кровати. – От глюкозы не умирают.
– От какой глюкозы? – удивленно переспросила Ольга.
– Антон мне все подсовывал эти таблетки, настаивал, чтобы я их пила, а я знаю, что беременным нельзя принимать антидепрессанты, да и вообще с детства никаких таблеток не пила, вот и подменила таблетки на обычную глюкозу. Так что ты меня напичкала сахаром. Конечно, много сладкого в моем положении тоже вредно, но не смертельно.
И вот тут-то Ольга не выдержала. Она заревела, как раненое животное, и бросилась к кровати. Но успела сделать только два шага, как Бонни снова сбил ее с ног.
Когда утихла кутерьма с полицией, когда Ольгу увезли и дядя Вася с Бонни тоже ушли, мы остались с Натальей вдвоем. Она выглядела не такой бледной и передвигалась довольно сносно, действие лекарства из баллончика закончилось, а глюкоза не принесла особого вреда.
– Что теперь будешь делать? – спросила я.
– Жить! – сказала она. – Теперь я буду жить! Ребенка ждать, работать…
– Работать? А с мужем что?
– Ой, чуть не забыла! – Наталья бросилась к шкафу и начала выбрасывать из него мужские вещи – пиджаки, свитера, брюки. – Достань там, в кладовке, чемодан, а то мне тяжело… – пропыхтела она, с головой уйдя в шкаф, и вынырнула из него с ворохом трусов и рубашек. – Выгоню его на фиг! – сообщила Наталья. – И разговаривать не стану! Пускай с полицией сам разбирается! Теперь главное – фирму спасти. Эх, жалко, Игоря нету, мы бы с ним сработались!
– А ты что, сама руководить собираешься? – удивилась я.
– А что? У меня образование есть… Найду среди своих сокурсников кого-нибудь потолковее, возьму замом…
Я подумала, что надо было бы заняться ей этим раньше, но лучше поздно, чем никогда. И вообще, в первый раз вижу, чтобы человек так изменился буквально за несколько часов. То была полная тетеха – слабая, безвольная, а теперь энергия просто брызжет. Вероломство мужа пережила легко, беременность так на нее повлияла, что ли? Ну, все к лучшему.
– Кадровика не увольняй, – сказала я, – мужик въедливый, но все, что на фирме творится, знает, может быть полезным. И эту рыжую Антонину можешь секретарем взять, она хоть и глуповата, но честная.
Таким образом я решила отплатить Тоне за хорошее отношение.
– А вот секретаршу Маргариту Степановну гони в шею, – добавила я, – она тебе увольнения Антона никогда не простит. Ну, пока.
Мы спустили два огромных чемодана с мужскими вещами вниз и велели консьержке сказать Антону Петровичу, что в квартире полиция, его сообщницу уже взяли и его тоже ищут.
– Он как услышит, так и пропадет навсегда, – посмеивалась Наталья, – и если удерет от полиции – его счастье, мне до него теперь дела нету…
Василий Макарович вошел в знакомый уже ресторан «Щит и панцирь».
На этот раз метрдотель его узнал и, не задавая никаких вопросов, проводил к кабинке, в которой его ждала Светлана Борисовна.
Она сидела перед столом, плотно заставленным блюдами и тарелками. Здесь было и знаменитое мясное ассорти, и салат из морепродуктов, и цыпленок с прованскими травами, и французские сыры, и прочие деликатесы, которых Куликову прежде не приходилось видеть.
Светлана Борисовна с мрачной жадностью поедала кусок пармской ветчины. Увидев Василия Макаровича, она показала ему на свободный стул и пробормотала что-то нечленораздельное.
– Что, извините? – переспросил дядя Вася, опустившись на стул.
Дама прожевала ветчину и повторила более разборчиво:
– Угощайтесь! Я столько всего заказала, что одной не справиться!
– А диета у вас кончилась? – осведомился Василий Макарович, деликатно наколов на вилку маринованный огурчик.
– Диета? – повторила Светлана Борисовна с мрачной усмешкой. – Если сейчас еще и диету соблюдать, вообще утопиться захочется…
– У вас что-то случилось? – сочувственно спросил Куликов.
Клиентка в ответ только безнадежно вздохнула.
Дядя Вася понял, что не стоит сейчас лезть ей в душу, и открыл свой портфель. На стол легли фотографии Павла Дроздова – с камеры наблюдения в океанариуме и те, что удалось сделать в аэропорту.
– За отчетный период мне удалось зафиксировать встречи объекта с целым рядом женщин… – начал Василий Макарович деловитым и уверенным тоном. Ему хотелось поскорее отчитаться перед клиенткой и перейти к самому интересному – к рассказам о своем боевом прошлом, о славных буднях полиции и необычных случаях, свидетелем которых он был. – Вы оказались правы, – продолжил Куликов, раскладывая фотографии перед клиенткой. – Объект, несомненно, связан с каким-то криминалом, правда, конкретные детали мне пока неизвестны, но я продолжаю расследование и непременно докопаюсь до сути…
– Ага… – проворчала Светлана Борисовна с каким-то странным выражением и сердито отправила в рот кусок хамона.
– Вот на этой фотографии, сделанной в аэропорту, объект встречается с неизвестной женщиной. Судя по охране и другим деталям, эта женщина – важная персона, я предполагаю, что она напрямую связана с криминальными кругами. Мне пока не удалось установить ее личность, но лицо кажется мне знакомым. Наверное, оно попадалось мне среди полицейских ориентировок… ну, знаете – «объявлена в розыск…»
– Что?! – воскликнула Светлана Борисовна и закашлялась – хамон попал не в то горло.
Василий Макарович подскочил и подал клиентке стакан воды. Она сделала большой глоток, отдышалась и уставилась на детектива как на помешанного.
– Что? – повторила она. – Вы правда не знаете, кто это такая?
– Нет, – честно признался Василий Макарович. Он понимал, что такой ответ сильно уронит его репутацию в глазах клиентки, но врожденная честность не позволяла ему кривить душой.
