– У меня на это не нашлось времени! – раздраженно ответила я.
– Чувствую себя виноватым! – признался Холт так, словно испытывал такое впервые. – Сегодня премьера новой пьесы! Составишь мне компанию?
Я замерла, совершенно не зная, как поступить. Холера! Скажу ему завтра. Или после пьесы скажу. Что поменяется за какие-то несколько часов?!
– Конечно! Буду рада составить вам компанию, мистер Холт!
– Вот и превосходно, мисс Фейл. А сейчас нас ждет канцлер. Будь добра не говорить ему, что ты тащила меня на себе из темной подворотни. Он до конца жизни мне этого не забудет!
Я натянуто улыбнулась. Все же неправильно это, а потому и на душе неспокойно. Расскажу ему вечером. Сразу после пьесы…
Но снова все вышло как-то не так…
Глава 20
Большой сальборнский театр.
Лет с пятнадцати я мечтала побывать в его стенах. И вот мечта сбылась.
Он оказался даже невероятней, чем я его себе представляла. Высокие куполообразные потолки, роспись и фрески, гобелены и тяжелые портьеры, огромная хрустальная люстра, усеянная мелкими магическими светильниками. И это только в холле.
Для похода в театр я все же выбрала самое приличное платье из всех, что имела, – с открытыми плечами, но вполне целомудренным вырезом. И единственными украшениями оказались обручальное кольцо Джереми Холта и брошь. Кто знает, что это экспериментальная поделка юного артефактора? А выглядела она вполне симпатично. Но, похоже, на нее никто не обращал внимания. Всех волновало кольцо. Даже захотелось спрятать руку за спину или в складки платья.
Как вы успели догадаться, наше появление произвело неизгладимое впечатление на высшее (и не только) общество. Ненавижу приковывать к себе всеобщее внимание. Так и хотелось что-то поправить, одернуть платье или заправить прядь волос за ухо.
– Ты обворожительна! – шепнул мне Джереми, и я ощутила отголоски его восхищения.
А мне самой стало стыдно за то, что взамен всего этого я попросту его обманываю. Нужно все ему сказать. Прямо сейчас!
– Добрый вечер, мистер Холт! – чуть ли не через весь зал прогремел густой бас стремительно приближающегося к нам мужчины во фраке и галстуке-бабочке. – Мисс Фейл! Как же я рад видеть вас в стенах нашего храма искусства. Позвольте представиться: Жером де Юба, директор Большого сальборнского театра и руководитель труппы. Не ожидал вас сегодня здесь увидеть… Могу ли я поздравить вас с помолвкой?
Мужчина говорил так быстро и громко, что у меня разболелась голова. Но, слава Вечному, ответил за меня Джереми Холт:
– Поздравить еще будет время. Мы бы хотели побыть подальше от чужих глаз и просто посмотреть спектакль.
– О! Конечно! Ваша ложа всегда готова, мистер Холт, – растекался лужицей под ноги вице-канцлера директор. – Я провожу вас. А то, знаете, у нас тут такая беда. Треснула лепнина в коридоре и…
– Не хватает средств? – насмешливо полюбопытствовал Холт.
– Вы, как всегда, проницательны, ваше высокопревосходительство! – поморщился директор театра.
– Я подумаю, что можно для вас сделать! – то ли пообещал, то ли просто отделался от него мистер Холт, положив руку мне на талию и увлекая вверх по лестнице.
Мне от этого было жутко неловко и хотелось провалиться под землю. И не краснела я от каждого шепотка за спиной только чудом. Любопытные взгляды пялящихся на нас людей раздражали. Но я упрямо держалась собранно и ровно, как некогда советовала мистрис Флеминг, и скользила взглядом по толпе, особо никого не разглядывая. И только однажды задержала взгляд на девушке, показавшейся мне поразительно знакомой. Но увы, она стояла так далеко, да еще и в тени, потому сказать точно, кто это был, я не могла. Зато сразу узнала премьер-министра, лягушку ему на нос.
– Нам сюда, – увлек меня Джереми в сторону первой по коридору двери.
А меня снова настигло жуткое чувство, что я пропустила нечто важное.
– Прошу прощения, но перед спектаклем мне бы хотелось посетить дамскую комнату, – попросилась я, убрав руку с локтя Джереми. – Буду признательна, если подскажете, где ее искать.
– Может, я провожу? – не то спросил, не то предложил Джереми.
– О! Не стоит. Просто задайте мне направление, с остальным я справлюсь сама, – заверила я, для надежности делая несколько шагов назад.
– В таком случае вам стоит спуститься вниз, – услужливо пояснил прерванный директор, похоже, радуясь тому, что внимание вице-канцлера теперь достанется целиком и полностью только ему и можно будет спокойно жаловаться на все маленькие беды большого театра. – Дверь под лестницей. Полагаю, вы не ошибетесь.
Как и сказал мистер де Юба, дамская комната оказалась спрятана от посторонних глаз в тени главной лестницы. Здесь никого не оказалось, и я, переведя дыхание и отмахнувшись от дурного предчувствия, немного расслабилась.
Темный, этак я скоро начну шарахаться от своей же тени и в каждом человеке искать злоумышленника.
Но едва я свернула в сторону искомой двери, как за спиной послышались торопливые шаги и немного взволнованный женский голос. Вот его я узнала мгновенно и не смогла сдержать свистящего ругательства себе под нос.
Только не хватало мне еще сцепиться с бывшей любовницей Джереми. Этого скандала ждут абсолютно все – от вездесущих журналистов до простых обывателей, небезразличных к жизни высшего света. Вот только я сегодня к такому развитию событий была совершенно не готова. Потому, судорожно придумывая, куда бы спрятаться, юркнула за тяжелую штору, видимо, служившую исключительно прикрытием для небольшой двери в подсобное помещение.
О Вечный, до чего я дожила? Веду себя не то как шпионка, не то как нашкодивший ребенок. Глупо. Но, кажется, уже поздно выходить с таким видом, словно так и задумано.
– …О чем ты? – отчетливо послышался красивый, немного насмешливый голос мисс Вайтс. – Ты видела это убожество? Она совершенно ничего собой не представляет! – Почему-то у меня не было ни единого сомнения, о каком именно убожестве шла речь. Можно подумать! Вот только возьмусь наконец за свой гардероб, и буду выглядеть не хуже. – Джереми уже уходил от меня. У него были другие женщины, и намного красивее, и интереснее, чем эта мышь. Но он все равно возвращался. Слышишь? Всегда возвращался ко мне. Ему просто нужны новые впечатления. Покорить, сломить и выбросить – это все, что ему нужно от этой пигалицы. Поверь, я его хорошо знаю.
Ее слова больно царапнули в груди, и настроение испортилось окончательно. Почему-то я верила в то, что говорила Эмили Вайтс. Такие, как Джереми Холт, не обращают внимания на таких, как я. Наивно думать иначе. Я ведь изначально не питала никаких иллюзий на его счет. И вместе с этим осознанием к горлу поднялся густой ком обиды и разочарования. А оглушающее чувство собственной глупости и никчемности застило глаза слезами и немного выбило меня из реальности. В ушах зашумело, и я тяжело прислонилась к стене.
