– Жаль, – выдохнул мне в шею Болли, отправляя по коже волну мурашек.
Мурашки заверещали, когда их вместе со мной бесцеремонно притянуло обратно на тренировочную площадку, буквально вырвав из рук школьного целителя.
– Что, все еще пытается? – с усмешкой спросил преподаватель.
– Не поверите – не он один, – пожаловалась я.
– Почему же, охотно верю, – хмыкнул Райри. – Жаль, не удалось доказать, что выходка со спицей – его рук дело. Ну да я тебя учил, как от нежелательных поклонников избавляться.
– За что вам отдельное спасибо, – выдохнула я, поправляя мантию. – Только что-то не очень помогает.
– Плохо, видимо, учил, – коварно улыбнулся магистр.
– Я все вызубрю! – испуганно выкрикнула я.
Эпилог
Прошло уже два месяца с того момента, когда я стояла над дворцовой площадью и вещала на всю столицу о правах народа и обязанностях целителей. И за все это время у меня не было ни одного выходного дня! Целители притихли, Олиандр (не без помощи Дорна) смог выпроводить их из королевского дворца. Король пошел на поправку, и первым его осмысленным указом было низведение целителей до уровня обычных магов. Раньше при дворе Омройского королевства целители считались высшей кастой.
За этот период я узнала много всего нового про власть, магию и тонкую грань между ними.
А еще я узнала, что Дорн Рэджи в «Красном закате» появлялся очень редко. Он, по сути, и учеником-то уже не был, закончив шестилетний курс обучения за три года еще пять лет назад… И в школе был кем-то вроде негласного консультанта, маскирующегося под ученика. Этот мужчина, которому едва ли минуло двадцать шесть лет, знал о магии гораздо больше, чем многие преподаватели.
И забот в магическом сообществе у него было настолько много, что вот уже второй месяц на меня никак пару часов выделить не может. Обидно? Не то слово! Я ходила на лекции, занималась с магистром Райри и делала успехи, если судить непредвзято. Не говоря уже о том, что с Мурлоком мы нашли-таки общий язык, и он вот уже дня два как не показывался, что является прямым свидетельством того, что тренировки мне как проводнику больше не нужны. Магию я чувствовала преотлично и различала ее на раз. Я, можно сказать, стала идеальным проводником, о существовании которого пока знали только магистр Тарнас, магистр Райри и Дорн… у которого на меня не было времени!
Во всем остальном я была обычной, не хватающей звезд с неба, но и не последней магианной. А если учитывать, что я была единственной на курсе девушкой – боевым магом, так и вовсе…
– Лерчик, тебе сумку понести? – спросил Карлос.
– Сам же знаешь, понесешь сумку – потом и раздевалка за тобой, – хмыкнула я.
– Ради твоих прекрасных глазок я даже убрать раздевалку готов, – засмеялся Карлос.
Но сумку мою не взял. Знает, гад, что если возьмет, то потом в раздевалке полтергейст какой-то твориться начнет. Обычно все нормально, но стоит только кому-то из парней вызваться помочь понести сумку или прибрать в раздевалке в день моего дежурства, так караул.
У нас это уже общая шутка. Нас в группе двенадцать. Раз в две недели, как раз в день моего дежурства, парни дружно пытаются ко мне пристать, а потом наблюдают за творящимся в раздевалке бедламом.
Но сегодня удивлены были все, и я, и ребята. Бедлама не случилось! Хотя парни всю тренировку со мной заигрывали. Мы отзанимались с Райри, я опять получила дополнительный круг, а потом еще минут пятнадцать отрабатывала увороты под дружные улюлюканья парней. Они знали, что с меня спрос больше как с девчонки, и не возмущались, хотя поглядывали порой с жалостью. Но иногда Райри действительно требовал слишком уж многого, как, например, сегодня.
– Лютует препод, – мотнул головой Сарно, подавая мне полотенце.
– Ничего, зато я вас потом на сдаче сделаю, – устало усмехнулась я.
– Иди давай мойся, мелкая, мы сами приберем, – проговорил Карлос, собирая полотенца.
– Спасибо, ребята, – выдохнула я, убегая в душ.
Я точно знала, что никто из них не посмеет ни подсматривать, ни тем более ввалиться ко мне. Было такое еще в самом начале: один не особо приятный одногруппник решил воспользоваться моментом, когда я на тренировке задержалась и осталась одна в раздевалке. Так того бедолагу, кажется, до сих пор лечат. Что с ним произошло, так никто и не понял. Просто скрутило, как только в кабинку ко мне завалился, так до сих пор и не отошел…
Когда же я помылась и вышла, в раздевалке, как обычно, уже никого не было. Парни, не желая меня смущать, всегда уходили еще до того, как я выйду из душа. Отдельной женской раздевалки по понятным причинам на боевом курсе не предусматривалось. Не менять же традиции ради меня одной. Вот и приходилось нам как-то уживаться в общем помещении.
Я быстро вытерлась, отбросила полотенце и потянулась к свежей одежде. И вот тут я поняла, что не одна в раздевалке. Одежда плавно уехала от меня. Всего на полметра, но она взяла и отодвинулась по скамье.
Я замерла. Стало страшно и как-то неловко. Я точно знала, что это не кто-то из моих парней. Они не такие. У нас все просто и понятно. Если что-то не так, в морду дать можно. А тут… игры какие-то.
Прикрылась, одной рукой закрыв грудь, а второй – все, что можно было внизу.
И тишина. Ни звука, ни голоса. Да что за шуточки-то?
– Я ведь и разозлиться могу! – крикнула, продолжая прислушиваться.
И тут сзади кто-то резко обнял, обхватив руками за талию и притянув спиной к груди. Я дернулась, зашипела и… расслабилась. Сама не знаю почему, но страшно совсем не было. Даже приятно. И прикосновения почему-то знакомыми показались, будто я знаю эти руки и они меня уже обнимали…
– Дорн? – спросила хриплым от волнения шепотом.
И зажмурилась в ожидании ответа. Мне очень, очень-очень хотелось, чтобы ответ был положительным. И не потому, что я боялась, что это окажется кто-то посторонний, а потому, что я до одури соскучилась по этому неправильному, необычному и такому занятому, что два месяца на меня минутку выделить не мог, магу. Ну и разозлилась я, в общем. Подняла ногу и со всех сил опустила пятку на его стопу.
– Ай! – вскрикнул он, уткнувшись лбом в мое плечо и недовольно постанывая. – За что?!
– За то, что два месяца где-то шлялся! – рявкнула злая я.
– А если бы это был не я? – хмыкнул Дорн, медленно проводя губами по моему обнаженному плечу, потом по шее, и завершил легким поцелуем за ушком.
– Тогда было бы за то, что какой-то посторонний мужик меня без спросу лапает, – уже не столь гневно ответила я, откровенно млея от его прикосновений.
– Так мне, значит, можно? – вычленил то, что было ему интересно, Дорн.
И наглые мужские ладони поползли по моему голому животу вверх, к не менее неодетой груди.
– Лапы убрал! – взвизгнула я. – И вообще, отвернись, мне одеться нужно. А лучше выйди отсюда.
