Понимания, что делать дальше, не было. Может, ритуал посвящения и не нужен? Золану еще в детстве признали Верховной, вон как лес встал на ее защиту, собой пожертвовал. Все равно необходимо хоть что-нибудь предпринять.
– Я пришла, как ты и просил, – громко сказала Рэллорну и прикусила губу, чтобы сдержать нервный смешок. Со стороны выглядело так, будто чумазая девица специально тащилась через пустошь, чтобы поговорить с деревом. На Земле меня бы живо определили в лечебное заведение. А тут – норма: ведьмы, маги, нечисть. – Я пришла, чтобы отыскать дерево – хранитель Золаны, ведьмы, в чьем теле нахожусь. Помоги, будь добр. Ну, если слышишь, конечно. Извини, что не так. Я из другого мира, где нет никого подобного тебе.
Высказалась и для приличия выждала пять минут. Вдруг кто ответит? Ага, кто б сомневался – ни-че-го.
– Ладно, – пробурчала себе под нос, – никто и не думал, что будет легко. Уважаемое дерево, – прибавила громкости и уважительности в голосе, – разрешите воспользоваться вами для отдыха? – Выдержала паузу, убедилась, что ответа не будет, и продолжила: – Молчание – знак согласия, так что огромнейшее спасибо.
Нет, ну а что такого? Белкам там, птицам всяким можно жить на дереве, а почему мне нельзя? Вон дыры зияют какие, запросто уместиться можно и хотя бы выспаться. Если повыше забраться, то и никакая нечисть не найдет.
Недолго думая, раз получила добро, – а что, я спросила, – полезла наверх. Изгваздалась в саже окончательно. Вода давно закончилась, пить нечего, не то что умыться. За время пути успела пропылиться. Ну а тут новая грязь – не заметишь на общем фоне. Подумаешь, Золушка. Гм, не та, что на балу с принцем танцевала. А та, что работала с утра до ночи да золу из камина выгребала. Хоть и не совсем верное утверждение, но злая мачеха присутствует. Братья-сестры и даже потенциальный жених в наличии. Фея-крестная? За нее с натяжкой священное дерево сойдет. Где все остальное? Хрустальные туфельки, платье, вкусное мороженое, дворец и влюбленный принц? Где мое «долго и счастливо»? Эх, жаль, я не в сказку попала, а в другой мир. Вот засну тут сном Спящей красавицы, пройдет сто или двести лет, и… найдут засохшую мумию замарашки. А то и просто погрызенные косточки – нельзя исключать, что нечисть сюда не доберется.
С такими пессимистичными мыслями устроилась в гигантском дупле, расположенном метрах в трех от земли. Свернулась клубочком – в полный рост не помещалась, – посетовала, что жестко лежать, холодно, натянула до самого носа плащ и задремала. Жаль, Тимка, друг верный, остался в другом мире. Сейчас бы прикорнул под боком, теплее было бы. И не только от маленького, но очень горячего тельца, а от того, что живая душа рядом.
Сны снились красивые, добрые. Там я была дома, вела прежнюю жизнь, возилась с пациентами и много времени проводила с питомцем. Можно сказать, заново прожила самые счастливые мгновения, начиная с детства и заканчивая тем возрастом, когда погибла. Но вся боль, тяжелые моменты, переживания остались в стороне – растворились во времени, как бывает, когда кто-либо вспоминает ушедшего навсегда человека. Отличие в том, что эти воспоминания были обо мне. Я увидела маму и папу, школьную подругу, друзей из института и тех знакомых, с которыми сложились приятельские отношения. Себя и Артема в день свадьбы, если бы та произошла. Все-таки я задумывалась об этом, просматривала каталоги свадебных платьев и приглядела парочку, что мне бы подошли. Сама церемония вышла бы торжественной и немного печальной, затем гулянье, катание на машинах по городу, банкет. Брачная ночь в роскошном отеле – свадебное путешествие было бы подарком от родителей – и восхитительное пробуждение с пониманием того, что теперь никогда не буду одна. Рядом надежный, любящий человек. Он защитит, поможет, пожалеет, если нужно, и не предаст.
Проснувшись, некоторое время лежала с закрытыми глазами, старательно сохраняя в памяти крупицы растворяющихся в суете нового дня сновидений. Если бы не затекшее плечо, поверила, что сон продолжается наяву. Резкий контраст мрачного настоящего и желанного прошлого только расстроил. Ресницы увлажнились от непрошеных слез. Соленые капли, щекоча кожу, скатились на ладонь, а потом и на обожженную поверхность дерева. А вот тепло из-под бока никуда не делось. У меня сердце в пятки ушло, когда что-то зашевелилось под плащом. Непередаваемое ощущение, если точно знаешь, что засыпала одна и никого живого рядом просто быть не могло. Теперь на собственной шкуре узнала, что значит холодный пот по спине, – противно и жутко. Во время учебы зашла как-то к знакомому парню за лекциями. А тот арахнофилом оказался и как раз выпустил питомца погулять. В общем, сидела спокойно, разговаривала, пока не почувствовала движение. Глядь, а на мне паучара с ладонь устроился. Ох, и перепугалась тогда, чуть не до смерти. Визгу, крику было на все общежитие. Так вот сейчас ощущала нечто подобное, только кричать не могла, голос пропал.
Пока мысли метались в панике, пыталась найти правдоподобное объяснение и заодно способ, как безопаснее избавиться от неожиданного соседа, судя по очертаниям плаща, мелкого, вроде тех грызунов, – тот решил выбраться сам. И нет бы вниз полез через ноги, так это чудище верхом пошло. То есть секунд через десять столкнусь с ним лицом к лицу. А тут еще этот кто-то по телу лапами перебирает и коготочками цепляется, прокалывая одежду и касаясь кожи. Признаться, струсила изрядно. Откуда только прыть взялась? Рыбкой выскользнула из плаща, а тот за ночь скрутился вокруг тела коконом, и забилась в угол ночного убежища. Места в дупле мало, едва хватало улечься, подогнув ноги, но я умудрилась отдалиться на максимальное расстояние.
В плаще пискнули и закопошились, а у меня в руках загорелось по файерболу. Одно неосторожное движение, и не пожалею – спалю вместе с плащом. Слышимый треск материи – этот кое-кто продирался наружу – разозлил не на шутку. Вещей и так немного, а плащ – единственная защита в непогоду. Не знаю, что удержало от опрометчивого шага, но когда ЭТО выбралось наружу, то уставилась на него с нескрываемым любопытством и удивлением.
Все-таки натянутые до предела нервы требовали разрядки, поэтому я звонко рассмеялась. В первую очередь над собой: у страха глаза велики. Да, из-под плаща действительно выбрался зверек. Но не тот ужас, который напридумывала. Пушистенький, с рыжей шерсткой, острыми ушками с белыми кисточками и остроносой мордочкой, на которой, живо передавая мимику, топорщились белые же усы. Желтые глазищи в полморды в изумлении таращились на меня. Крупноватый розовый носик смешно двигался, обнюхивая воздух, а роскошный хвост жил отдельной жизнью, виляя то вправо, то влево.
– Ты что за чудо такое? – выдала, отдышавшись после короткой истерики, и вытерла руки об одежду. Пламя каким-то образом втянулось обратно в ладони, оставив на них след копоти. – Иди сюда, дай на тебя посмотрю. Иди, мой хороший, не бойся. Наверное, напугала тебя, малыш? Прости. Представь, что я почувствовала, когда проснулась не одна. Испугалась не меньше твоего.
Зверек моргнул, повел ушками, которые развернулись в мою сторону и замерли, пока говорила. Некоторое время пушистик стоял неподвижно, только усы шевелились да лапы мягко перебирали ткань плаща. Потом решился и сделал шажочек. Тельце оказалось маленьким – по размеру как домашняя собачка вроде Тимки, только хвост больно уж на беличий похож. Лапки тоненькие, неокрепшие, с «сапожками» из темного меха, дрожат при ходьбе. В общем, сплошное умиление.
