Надеюсь, меня не затянут в секту? Тут и согласия не спросят – знают, никуда не денусь. Если бы в окрестностях Чудного находилось такое поселение, местные наверняка бы о нем слышали.
– Не помнишь имени? – Мужчина нахмурился. Его пальцы переместились к моим вискам и стали выводить узоры. Каждое такое «рисование» приносило облегчение. С мысли я сбилась, непроизвольно отметив факт, что руки мастера свободно перемещаются по голове, не встречая никаких препятствий. С логикой случались проблемы, но тут любой бы понял, что лишился растительности. На фоне того, что я осталась в живых, потеря волос – мелочи. Но, мамочки! Я лысая. Конечно, со временем волосы отрастут, но пройдет два или три года, прежде чем они достигнут прежней длины. – А меня тоже не помнишь?
Снова пришлось отвлечься от мыслей и помотать головой – не помню. А должна? Странно, что эти люди меня знают. Причем не как Лизу Чернову, а как Золану. Имя-то какое необычное, никогда не слышала.
– Кто вы? Могу я позвонить родителям? А что с Артемом? Как ребята, выбрались из пожара? – Доктор хоть бы бровью повел или как-то показал, что услышал вопросы, но нет. Будто бы я сумасшедшая и несу бред, на который не обращают внимания.
– Редко, но такое бывает. – Мастер Лит закончил осмотр и передал меня в руки женщины. Ее представили как наставницу Фирану, якобы та знала Золану с малых лет. – Выждем неделю. Как память вернется, тогда и поговорим.
После ухода лекаря, врачом его язык не поворачивался назвать, к делу приступила Фирана. Она тоже игнорировала просьбы, не относящиеся к делу. А слова о телефоне и звонках посчитала бредом, ну, я так интерпретировала снисходительное выражение лица и настойчивые попытки заставить меня сделать то, что нужно.
Первым делом женщина помогла с туалетом, затем обтерла тело влажной губкой и нанесла пахучую мазь. По окончании процедур наступил черед травяного отвара и завтрака. Или, может, обеда, о времени суток не догадалась спросить. Да и на вопросы Фирана отвечала скупо, неохотно. Чем-то я ей не нравилась. Нет, не тем, что приходилось ухаживать. Тут что-то другое. Это я пообещала себе выяснить. Позже. Сейчас не хватало сил. Туманилось в голове после настоев, спокойствие охватывало, желание полежать, отдохнуть и набраться сил.
Неделю или две – пыталась посчитать, но не получилось – только и делала, что спала. По пробуждении меня лечил мастер Лит, после чего Фирана обрабатывала ожоги, обмывала, кормила, а затем я снова засыпала. Подозреваю, не просто так – дело в горьковатом настое и некоторых специфичных травках в его составе. Почему-то казалось, что времени прошло немного и родителей не нужно беспокоить. Все же обошлось, зачем волновать? А Артем, ну что же, если не пришел за мной, значит, и не нужна больше. Я ведь решила расстаться с ним, и длительная разлука только укрепляла в этом решении.
Благодаря такой отсрочке разоблачение на новом месте откладывалось на неопределенный срок. О том, что меня принимали за другого человека, догадалась еще, когда пришла в себя в самом начале. А вот почему – додумала сама. Оказывается, пожар бушевал и в этих местах. Подробностями со мной не делились, но из обрывков разговоров успела сделать выводы. Судя по всему, та Золана виновна в гибели леса, животных и людей. Девушка и сама стала жертвой пожара, ее чудом умудрились спасти. Нашел меня старший сын Фираны где-то на границе леса и пустоши. Гм, выходит, спас меня парень. Стало быть, той Золане не повезло.
Кстати, о чуде и чудесах. Способ лечения мастера Лита выходил за рамки моего понимания. Я хоть и специализировалась на животных, но общие знания по медицине получила. И исцеление наложением рук скорее из области шарлатанства. Тем не менее я на себе почувствовала эффект и прониклась к мастеру уважением. Так вот, меня опознали по косвенным признакам: знали, что настоящая Золана скрылась в лесу, нашли обгоревшее тело и разглядели на груди отметину – шрам, что остался после аварии. О шраме мастер Лит и Фирана знали лишь то, что у девушки непременно должен остаться след от раны. Форма и размер значения не имели – сам факт, что тот нашелся в нужном месте, послужил весомым доказательством.
«Выписали» меня через месяц. К тому моменту короста, что покрывала с ног до головы, отслоилась, а на ее месте образовалась тонкая розовая кожица. На лице, руках и шее последствий пожара не наблюдалось. А вот спина и ноги изобиловали шрамами и буграми. Особенно спина. Но я не в претензии. Удивительно, что подобное восстановление вообще возможно. Еще и в столь короткий срок. Мастер Лит подтвердил, что со временем можно избавиться от остальных шрамов. Только этим уже сама буду заниматься. Тут бы еще за спасение расплатиться. Мне намекали, что ожидают благодарности. Вот только какой, не говорили. Откладывали на потом.
Поначалу я переживала, строила мрачные предположения, боялась. А потом махнула рукой. Чего раньше времени расстраиваться? Попросят денег – отдам что есть. Квартиру продам, клинику. Родители сбережений не пожалеют. Если понадобится, кредит возьму – знания при мне, руки-ноги на месте, заработаю, не пропаду. Вот если что другое потребуют – сложнее. Закрадывались предположения, что попросят с ними остаться. За месяц ничегонеделания определила, что, кроме Лита и Фираны, в доме никто не проживал, но вот гости иногда появляются. В основном, чтобы справиться о моем здоровье.
Кому же я так сильно понадобилась?
С самого утра – а я уже как третий день перешла на нормальный режим – появился мастер Лит. Посмотрел, поводил руками, удовлетворенно крякнул.
– Что же, Золана, ты здорова. Насчет шрамов уже говорил: поскольку ты долго лежала, то выправить смог только верхнюю часть. Чтобы со спины и ниже свести ожоги, еще четыре декады требуется.
– Спасибо, мастер Лит, – искренне поблагодарила лекаря, – чем же отплатить вам?
– За лечение уплачено уже, так что не бери в голову. А вот за спасение есть кому доброе слово сказать, – хитро улыбнулся дедок, – спаситель твой, почитай, через день прибегал да о здоровье спрашивал.
– Правда? – Я растерялась. Вот точно чую подвох, а не пойму в чем. Лучше бы я Литу осталась должна, чем неизвестному благодетелю. – А как же… Чем я могу? Конечно.
Под пристальным взглядом я смутилась. Впервые мастер смотрел оценивающе, как мужчина. Раньше у меня мысли не возникало стесняться – и так с ног до головы изучил, каждую клеточку, считай, восстанавливал, убирая шрамы. А тут… я погорячилась, когда назвала Лита дедушкой. Это из-за седой бороды. Морщинок на лице и не было почти, взгляд ясный, сила в руках громадная. Вон меня, как пушинку, ворочал.
– Ох, заробела как! – хмыкнул мастер Лит. – Прямо невеста на выданье. Ладно уж, пойду, не буду смущать. Фирана сейчас подойдет, одежду принесет да зеркало. Давно, наверное, на себя взглянуть хочешь?
– Ага. – Тут лекарь угадал. С тех пор, как очнулась, было желание посмотреть, во что превратилась. Со слов сиделки, то еще зрелище. Поэтому и не давали мне ничего, в чем могла отражение увидеть. – Спасибо вам огромное. – На прощанье я обняла мужчину и поцеловала в щеку. Тот снова хмыкнул, но не отстранился – приобнял, по голове погладил, как маленькую. – Ой, совсем забыла. Я же про нити не спросила, все откладывала на потом.
