Графиня с негодованием посмотрела на внучку и проговорила:
– Во-первых, в обществе скажут, что твой отец поступил ужасно глупо, оставив тебе состояние.
– Да, глупо! – рявкнул Тео. – Ужасно глупо!
– Помолчи, Тео, – приказала графиня. – А еще будут говорить, что на тебе никто никогда не женится, потому что твой образ жизни ставит под сомнение твою добродетель. И не стоит притворяться, юная леди, что ты ничего не понимаешь. Тебе прекрасно известно: если молодая незамужняя женщина принимает решение поселиться отдельно от семьи, то сразу же возникает вопрос, что толкнуло ее на этот поступок и чем таким она собирается заниматься в собственном доме.
Клара пожала плечами:
– А может, она просто предпочитает жить так, чтобы не подстраиваться под других членов семьи? Я руководствуюсь только этой причиной. И вы прекрасно это знаете. Кроме того… Мне нет никакого дела до того, что скажут в обществе. Итак, я переезжаю через два дня. Имейте в виду, я не намерена менять свое решение.
– А я говорю, что запрещаю!.. – Тео ударил ладонью по столу – так когда-то делал и отец.
– О, Тео, давай без этого драматизма, – отмахнулась Клара. – В твоем новом статусе у тебя и без того полно забот, так что не стоит обременять себя еще и моими.
– Упрямая безрассудная девчонка! – в гневе воскликнула графиня. – Если ты осуществишь задуманное, тебя не примут ни в одном приличном доме. Никто не пригласит тебя на бал или на званый обед. Ты останешься совершенно одна в своем убежище. Ты превратишься в отверженную, в парию, тебе…
– Вы угрожаете мне, бабушка? Угрожаете, излагая список наказаний, которым вы лично подвергнете меня в случае непослушания? – Клара с трудом держала себя в руках. – А вам никогда не приходило в голову, что именно поэтому отец оставил мне наследство? Он хотел, чтобы я не оставалась в вашей власти до конца жизни, вот так-то! – Клара поднялась со своего места. – Как я уже объяснила, мой переезд состоится через два дня. Вы оба всегда желанные гости в моем доме. Но если решите не навещать меня, то воля ваша.
Клара сохраняла полнейшее спокойствие до тех пор, пока не оказалась за пределами столовой. Но уже потом, взбегая вверх по лестнице в свои покои, она едва сдерживала переполнявшие ее эмоции. Оказавшись наконец в своей спальне, она упала на кровать и уставилась на голубой балдахин, обуреваемая сомнениями относительно принятого решения.
Неужели она и впрямь действовала слишком дерзко и необдуманно? Ведь раньше ее вполне устраивала жизнь под одной крышей с родными… Да, так было раньше. Но теперь каждое упоминание о том, какого именно поведения от нее ожидают, раздражало все больше. При жизни отец служил ей своего рода щитом. Когда бабушка начинала подыскивать ей мужа и ни один из претендентов Кларе не нравился, отец заявлял – мол, ему абсолютно все равно, выйдет его дочь замуж или нет. И тогда разговоры о замужестве на время прекращались.
Отец частенько сражался за Клару, решая всевозможные проблемы – серьезные и не очень. Как же ей его теперь не хватало. Горе утраты уже не было всепоглощающим, но острая боль по-прежнему пронзала сердце, когда Клара думала об отце. Особенно в такие вот моменты одиночества. Как бы ей хотелось прижаться к нему и почувствовать, как от ее несчастий не остается и следа. Он наверняка предложил бы ей прокатиться верхом до парка, а может, и дальше, чтобы оказаться подальше от бабушки.
Будут ли люди интересоваться причинами, по которым она переехала? Клара очень в этом сомневалась. Все знали, что собой представляет ее бабушка, и никому не хотелось становиться объектом ее гнева. Кажется, Страттон назвал ее бастионом. Но даже это сравнение казалось Кларе не совсем точным. Немногие мужчины могли противостоять воле вдовствующей графини, а женщины и вовсе отказывались испытывать судьбу.
Неужели теперь бабушка решила направить все свое влияние против внучки? Клара опасалась, что так и случится.
– Ты спишь? – раздался у дверей тихий голос Эмилии.
Клара приподнялась на кровати.
– Нет, обдумываю будущее.
Эмилия вошла в спальню сестры и опустилась на краешек кровати.
– Понимаю, почему ты решила так поступить. Я бы поехала с тобой, если бы могла. Я не испытываю к бабушке ни ненависти, ни неприязни, но порой она ведет себя как самая строгая гувернантка на свете. Однако с гувернанткой-то расстаешься по мере взросления. От бабушки же отделаться невозможно. Возможно, именно поэтому девушки выходят замуж. Чтобы избавиться от влияния матерей и бабушек.
– Не смей выходить замуж по этой же причине. Пообещай, что не станешь торопиться и сделаешь выбор осознанно. Даже если тебе придется страдать от повышенного внимания бабушки.
– Иногда она меня ужасно пугает. А ведь я не такая сильная, как ты, Клара.
– Раньше я тоже ее боялась. Очень. И до сих пор не избавилась от этих страхов окончательно. Я не такая уж смелая, как может показаться на первый взгляд, просто со временем научилась противостоять ей.
Эмилия провела пальцем по узору на покрывале.
– Ты сказала, через два дня. Значит, в пятницу ты не поедешь со мной к портнихе?
Обняв сестру, Клара проговорила:
– Конечно же, поеду. Мы чудесно проведем время. Вчера я напомнила бабушке, что ты приглашена на несколько светских мероприятий, и она согласилась: сказала, что это вполне приемлемо. Так что скучать в этом сезоне тебе не придется.
Лицо Эмилии просветлело.
– Как хорошо, что ты поговорила с ней об этом до своего заявления об отъезде.
Клара тихо рассмеялась.
– Это называется «стратегия». Мне нравится думать, что у меня есть способности к этому.
– Но теперь бабушка может и передумать, – со вздохом сказала младшая сестра.
– Едва ли. Видишь ли, дело в том, что ей придется тебя сопровождать. А мне кажется, ей и самой ужасно хочется вновь оказаться в водовороте событий.
Эмилия положила голову на плечо сестры.
– Спасибо тебе, Клара. Я не рассчитываю на то, что буду посещать балы каждый вечер, но на нескольких небольших приемах с удовольствием побывала бы.
Клара невольно улыбнулась. Она почти не сомневалась: бабушка с удовольствием исполнит роль компаньонки при младшей внучке. Ведь если она будет сидеть дома и дальше, то общество забудет, насколько она влиятельная особа.
Адам передал свою визитную карточку лакею дома на Парк-лейн, и слуга тотчас же провел его в холл огромного особняка, построенного покойным герцогом Брентвортом.
Едва он переступил порог библиотеки, как его приветствовал нынешний хозяин дома. Под потолком библиотеки, больше напоминавшей бальный зал, располагалась галерея. У стен же этого просторного помещения высились полки из ценных пород деревьев, заполненные тысячами томов, собранными семьей герцога в течение нескольких столетий.
