– А что вам помешает? Мне кажется, все очень просто…
– Тео может заявить, что Гром принадлежит ему, а не мне, что, собственно говоря, чистейшая правда.
– Неужели вы думаете, что он опустится до того, чтобы запретить вам владеть конем, на котором вы ездили много лет?
– О, с Тео-то я справлюсь, но если бабушка прикажет… Ей-то он наверняка подчинится.
– И почему ей так необходимо нагонять на всех страх? – пробормотал герцог.
– Мягко сказано, сэр. Видите ли, мой брат пытается жить своим умом, но это непросто, когда на пути возникает такое препятствие, как бабушка.
– Но вы-то ее не боитесь?
Клара негромко рассмеялась.
– Должна признаться, что все еще дрожу от страха, пытаясь ей противостоять. Но я все-таки ей не уступаю. Мне потребовалось немало времени, чтобы стать смелее. Надеюсь, через несколько лет это удастся и моему брату.
– Я тоже на это надеюсь. Знаете, я не шутил в ту самую первую нашу встречу, когда говорил о силе ее влияния. Она до сих пор заставляет людей трепетать в ее присутствии. Возможно, вам удается держать оборону лишь потому, что вас не слишком волнует общественное мнение, чего не скажешь о вашем брате…
Клара надолго задумалась, и ей вспомнился тот день, когда она за обедом сообщила о своем переезде в собственный дом. А что, если бабушка действительно осуществит свои угрозы? Клара не считала себя заложницей принятых в обществе устоев и традиций, но ей все же было бы очень неприятно, если бы ее перестали принимать бывшие друзья и знакомые.
– Давайте прокатимся до Ричмонд-хилл, – предложил Страттон, указывая на широкую ровную дорогу, убегавшую на юго-запад. – С холма открывается чудесный вид, которым мы сможем насладиться, поедая содержимое нашей корзинки с провизией.
Ричмонд-хилл пользовался у жителей Лондона большой популярностью, но в столь ранний час холм оставался безлюдным.
Они снова пришпорили коней и вскоре оказались на вершине холма. Герцог помог своей спутнице спрыгнуть с коня и проговорил:
– Сегодня чудесный день, и я уверен, что вскоре тут появятся и другие любители природы. Давайте присядем в тени вон тех деревьев, и тогда бегающие туда и обратно дети не помешают нам насладиться видом на Темзу.
Они увели коней под прохладную сень деревьев, а затем вышли на небольшую полянку, поросшую травой, – она находилась на самой вершине холма, и там Страттон поставил корзинку со снедью.
Клара осмотрелась и невольно ахнула при виде представшей ее взору картины. Чуть ниже, на склоне холма, располагалась площадка, с которой гуляющие могли обозревать окрестности. По извивающейся у подножия холма Темзе скользили прогулочные кораблики, а в сторону Лондона двигалась огромная пустая баржа.
Минуту спустя, когда Клара снова взглянула на своего спутника, оказалось, что он уже разложил на траве толстый плед, напоминавший хорошо взбитый пуховый матрас. На самом же холме никого, кроме них, не было, и тишину утра нарушало лишь пение птиц да ее собственное прерывистое дыхание.
Они с герцогом оказались совершенно одни.
Адам внимательно наблюдал за своей спутницей, осматривавшей выбранное им укромное место. Теперь предстояло сделать так, чтобы она не решила уехать отсюда немедленно.
Откупорив бутылку, герцог налил немного вина в хрустальные бокалы и протянул один Кларе.
– Есть также чистая родниковая вода, если хотите.
После некоторых раздумий Клара взяла бокал и спросила:
– А что еще найдется в вашей корзине?
Адам присел на корточки и приподнял крышку.
– Мясо птицы, сыр, хлеб, пирожные и клубника. И еще – вот это. – Он протянул девушке букетик крокусов и желтых нарциссов.
Взяв цветы, Клара вдохнула их аромат, затем уселась на плед, расположившись так, чтобы смотреть на Темзу, а не на своего спутника.
– Я согласилась остаться ненадолго лишь из-за чудесного вида и покоя. Но если здесь больше никто не появится, то нам придется уехать. Так что, сэр, не распаковывайте корзину.
– Я буду счастлив провести тут даже десять минут, – просиял Адам. – Из-за чудесного вида и спокойствия, как вы говорите. – «А еще потому, что могу смотреть на нее», – мысленно добавил он. Клара выглядела очаровательно в любом наряде, даже черном, но эта яркая голубая амазонка – о, как же она оживляла ее красоту! Оттенок платья перекликался с цветом глаз, а контраст с каштановыми волосами делал внешность девушки необычайно впечатляющей.
– Думаю, любой художник был бы рад написать ваш портрет, леди Клара.
Она подняла на герцога свои голубые глаза.
– Почему?
– Краски природы и освещение усиливают вашу естественную красоту, а вы, в свою очередь, служите украшением этого места. В целом получается восхитительная картина.
Зардевшись, Клара вновь устремила взгляд на реку. Адам почувствовал, что комплимент ее смутил – словно она не привыкла к такому обращению и не знала, как реагировать.
– Знаете, когда мы разговаривали о моей бабушке, у меня сложилось впечатление, что вы тоже стали ее жертвой, – проговорила Клара. – Это так?
– Нет. – Адам покачал головой. – Она не направляет свой гнев на мужчин. Во всяком случае – на тех, кто унаследовал титул герцога.
– Значит, ее жертвой стала ваша мать? Я знаю, что бабушка терпеть не может все французское и французов. Впрочем, во время войны такое отношение не было редкостью. Знаю, порой она говорит ужасные вещи, но я не верю, чтобы ее слова имели какой-то вес.
«Стоит ли продолжать этот разговор?» – подумал Адам и молча пожал плечами. Но Клара смотрела на него так открыто и бесхитростно, что он поспешил объясниться.
– Видите ли, то, что вы слышали, – это, по сути, не так уж и важно. Люди уже давно говорили нечто подобное. Вдовствующая графиня не одобрила выбор моего отца. Это было вовсе не ее дело, но в те времена она считала себя глашатаем общества. Когда же моя мать впервые появилась в Лондоне, графиня во всеуслышание объявила, что эту француженку не должно принимать ни в одном доме. Общество с ней согласилось. Никому не хотелось ссориться с вашей бабушкой из-за какой-то незнакомки. Организованная против моей матери кампания оказалась весьма эффективной и очень жестокой.
Клара опустила голову и, прикрыв глаза, пробормотала:
– Как, наверное, ей было тяжело… Ведь здесь у нее не было друзей, чьей поддержкой она могла бы заручиться. И не было ни одного дома, где ей обрадовались бы.
– Да, верно. И это обстоятельство делало ее ужасно несчастной. К тому же, данное положение вещей отнюдь не способствовало сближению наших отцов. – Сочувствие, высказанное леди Кларой, тронуло Адама до глубины души. Она совсем не знала его мать, но все же смогла понять, насколько тяжело жилось ей все те годы. – Однако спустя несколько лет графиня ослабила хватку. Возможно, затеянная ею же самой игра ей попросту надоела. Моя мать начала получать приглашения, хотя в условиях войны лишь очень немногие относились к ней по-дружески.
