– Я знаю, что джентльмены должны испытывать чувство вины, оказавшись в постели с девственницей. Надеюсь, с тобой этого не произошло.
– Я совершенно не чувствую себя виноватым, поскольку уверен, что мы все-таки поженимся.
– Вот видишь? Это и есть чувство вины. Но я освобождаю тебя от всяких обязательств…
– Клара, я еще до этого сделал тебе предложение, помнишь?
– Но ведь оно ненастоящее. Это было совершенно безопасное для тебя предложение, потому что ты сделал его той женщине, которая не собирается замуж. Я вовсе не хочу, чтобы теперь ты принял его всерьез из-за чувства вины.
– Никакого чувства вины нет и в помине. Но, принимая во внимание то, что здесь произошло, у нас теперь просто нет выбора.
– Конечно же, выбор есть. И не стоит делать вид, что тебя заставляет жениться на мне благородство. Ты знал, что я девственница, но не стал себя сдерживать. Более того, ты знал, что эта девственница не выйдет за тебя замуж даже после ночи с тобой.
Адам промолчал. Он наверняка оскорбил бы Клару, если бы сказал, что на самом деле ничего не знал. Ведь она была из тех женщин, которые могут обзавестись любовником исключительно из любопытства. И вполне возможно, что именно это она и проделала сейчас.
– Значит, на том и порешили. Никакого чувства вины и никаких обязательств, – добавила Клара.
Адам не собирался с ней соглашаться, но знал, что у него будет достаточно времени, чтобы поговорить на эту тему в другой день.
Клара тихонько вздохнула и вновь заговорила:
– Я знаю истинную причину, по которой ты покинул Англию. Знаю кое-что о твоем отце.
Адам едва собрался с мыслями – и вот теперь этот новый оборот, который приобрела их беседа.
– Что именно ты знаешь? – спросил он.
– Знаю, как он умер. Наверное, тебе было очень грустно…
– Я не грустил, а скорее злился на него. И на подтолкнувшие его к этому причины.
– Об этом я тоже знаю. О причинах. Все это кажется мне ужасно несправедливым.
– Но что же именно ты знаешь? – снова спросил Адам.
– На самом деле – очень немного. Слышала обрывки разговоров. Пересуды. И еще я слышала, что в этом деле существенную роль сыграли какие-то драгоценности.
Адаму стоило огромных усилий сохранять спокойствие.
– Кто тебе о них рассказал? – спросил он.
– Леди Холлсуорт. На вечеринке у Брентворта.
Адам мысленно выругался. Похоже, он совершил ошибку, решив отложить беседу с Холлсуортом.
– Я ничего не знаю ни о каких драгоценностях. Думаю, она что-то напутала, – проворчал Адам.
– Возможно, – отозвалась Клара.
В течение нескольких минут любовники молчали, и в какой-то момент Адам прикрыл глаза.
– Знаешь, с того самого момента, как я впервые тебя увидела, мне казалось, что в твоей душе царит мрак, – внезапно заговорила Клара. – Тебя что-то очень тяготит. Теперь, когда мы с тобой разделили такое наслаждение, я впервые за последние полгода не испытываю грусти. И мне кажется, что мрак в твоей душе тоже ненадолго развеялся. Если это действительно так, я очень рада.
«Мрак» действительно выпустил Адама из своих объятий, хотя во Франции такого не происходило, в чьей бы постели он ни оказывался. И тот факт, что Клара почувствовала это, произвел на Адама неизгладимое впечатление.
Но Клара не нуждалась в подтверждении своей правоты – просто высказалась, и все. Уютно устроившись подле лежавшего рядом с ней мужчины, она надолго замолчала.
Глава 15
– Миледи, миледи! – послышался из-за двери исполненный отчаяния голос миссис Финли.
Полусонная, Клара резко приподнялась в постели, а при виде собственной наготы окончательно проснулась. Натянув одеяло до подбородка, Клара обвела взглядом спальню в поисках улик, свидетельствовавших о том, что прошедшую ночь она провела не одна, однако ничего подозрительного не заметила. Адам, как и обещал, ушел несколько часов назад, когда она еще спала. Так что единственной уликой была сама Клара.
Тут Джослин отворила дверь, и миссис Финли, задыхаясь, выпалила:
– Графиня и граф. Здесь. Экипаж у дверей. – Она помолчала, чтобы перевести дыхание. – А дом совершенно не готов! Еды на завтрак крайне мало. Побегу на кухню и велю кухарке что-нибудь приготовить. – С этими словами экономка развернулась на каблуках и поспешила удалиться.
Джослин подбежала к окну и, выглянув на улицу, сообщила:
– Они у дверей.
– О чем они только думали, решив нанести визит в столь ранний час? – пробурчала Клара.
– Но уже почти десять…
– Помоги мне умыться и одеться, чтобы я смогла их принять. Нет, сначала передай миссис Финли: пусть проводит их в столовую и подаст завтрак, – а если моя бабушка откажется, отведи ее в библиотеку и скажи, что скоро спущусь.
Джослин тотчас убежала, а Клара, отыскав среди смятых простыней и одеял ночную сорочку, поспешно надела ее, потом на мгновение замерла. Может, ей показалось? Или сегодня утром от постели и впрямь исходил весьма необычный запах? Принюхавшись, Клара залилась краской. Любому сразу стало бы понятно, что здесь произошло.
Клара бросилась в гардеробную, где ее уже ждала горячая вода, и тотчас начала умываться, не дожидаясь Джослин.
Вернувшись, служанка схватила полотенце и пробормотала:
– Ох, они могут прийти сюда. Миссис Финли твердо стоит на своем, но вдова так испепеляет ее взглядом… Боюсь, силы неравны.
– Сделай что-нибудь с моими волосами, – сказала Клара. – Только побыстрее.
– Если только пучок… – пробормотала горничная. – На большее нет времени.
– Значит, делай пучок, но сначала запри дверь спальни на засов. Если моя бабушка пожелает войти, не пропускай ее, как бы ни угрожала.
Через несколько минут на лестнице послышались голоса. Вбежав в гардеробную, Джослин схватила халат и бросила Кларе. Накинув халат, девушка дрожащими руками застегнула пуговицы.
– Знаете, что, дорогуша, отойдите-ка в сторону, иначе мой внук вас отодвинет, – раздался голос графини.
– Повторяю, миледи, моя госпожа еще в постели, и просила подождать, пока будет одеваться, – отвечала миссис Финли.
– Я не стану ждать свою внучку. И даже наоборот! Тео, какая дерзость! Она ворвалась в мою спальню, когда я была не одета, а теперь запрещает мне сделать то же самое. Но я этого не потерплю. Отойдите в сторону!
Указав на дверь гардеробной, Клара тихо сказала:
– Пригласи их через эту дверь, Джослин, пока миссис Финли не сбросили с лестницы. – Кларе очень не понравился бабушкин тон.
Джослин открыла дверь и отошла в сторону. В комнату величественно вплыла хмурая графиня, сопровождаемая помятым и зевающим внуком. Но тут пожилая леди бросила взгляд на внучку, и ее губы тотчас растянулись в радостной улыбке. Подойдя поближе, она поцеловала Клару в макушку, что случалось крайне редко.
