– Пирожные?… Ты очень щедрая хозяйка, Клара. – Глаза пожилой леди вспыхнули при виде графина с вином. – А это что, спиртное?
– Херес, – пояснила Клара. – Хотите?
– Пожалуй, откажусь.
– Наверное, вам стоит отказаться, но действительно ли вы этого хотите, Ханна?… – протянула леди Фарнсуорт.
Графиня резко развернулась.
– О, Дороти! Какая неожиданная встреча…
– Во всяком случае, Клара обрадовалась моему визиту не меньше, чем вашему, Ханна.
Графиня уловила скрытый намек в словах леди Фарнсуорт.
– Какая у вас очаровательная вечеринка… – Выпятив губы, графиня огляделась в поисках свободного места.
– Прошу вас, мэм. – Миссис Кларк порывисто встала, уступая графине свое место.
Та в благодарность кивнула, однако не преминула окинуть миссис Кларк многозначительным взглядом.
– Прошу вас, присаживайтесь рядом с нами, миссис Кларк, – сказала Клара, указывая на место, где совсем недавно стоял складной столик.
Клара представила бабушке присутствующих. Она назвала лишь их имена, и теперь надеялась, что бабушка не станет задавать вопросов. Впрочем, с леди Грейс и леди Фарнсуорт она была знакома.
– Не обращайте на меня внимания, – произнесла вдова. – Прошу вас, продолжайте.
– Мы говорили о печальной судьбе покойной принцессы Каролины, – сказала леди Фарнсуорт. – Наверняка у вас есть свое мнение на этот счет, Ханна.
Так оно и было – графиня тотчас разразилась монологом. Однако по натянутой улыбке леди Фарнсуорт Клара догадалась, что Дороти не была согласна ни с одним словом графини.
– Вы слишком суровы, Ханна. Ведь сначала вы с нею дружили, но потом отвернулись от нее – следом за ее распутным мужем. – Леди Фарнсуорт сделала глоточек хереса. – Полагаю, вы просто не хотели лишиться приглашений на его неприлично расточительные званые вечера.
Вдову обескуражил столь явный и открытый выпад, однако она тут же взяла себя в руки и заявила:
– Я никогда не была ее подругой, Дороти. Память вас подводит. А может, все дело в хересе?
– У меня отличная память, Ханна. Более того, я лично присутствовала при том, как вы пытались выпросить для себя место ее фрейлины. И если бы она согласилась, вам было бы чем заняться, вместо того чтобы терроризировать окружающих…
Графиня угрожающе прищурилась.
– Под занятием вы подразумеваете написание наивных статей на политические темы, публикуемых в журналах сомнительного характера? Ведь именно этим вы сейчас занимаетесь?
– Если бы хоть чуточку разбирались в политике, вы бы поняли, что мои статьи отнюдь не наивны, а журнал, в котором они печатаются, имеет безупречную репутацию. И да, вы правы: я подразумевала именно это.
Клара с Алтеей в отчаянии переглянулись, и миссис Кларк это заметила, поскольку сидела между ними. Подавшись вперед, она взяла со стола тарелку с пирожными.
– Никто не хочет? Пирожные просто восхитительны!
– Я хочу. – Леди Грейс взяла одно. – Кстати, никто не слышал о драме, разыгравшейся на скачках на трибуне Брентворта? Говорят, Ратборн нанес Страттону оскорбление, и только вмешательство наследника престола предотвратило дуэль.
Вдова вздрогнула и уставилась на леди Грейс – было очевидно, что это сообщение ее шокировало.
– Похоже, вы еще об этом не слышали, Ханна, – проворковала леди Фарнсуорт. – Но рано или поздно кто-нибудь непременно дал бы Страттону повод для дуэли, так что ничего удивительного. Но что именно сказал Ратборн? Думаю, имен он не называл. А если назвал… О господи, кое для кого это стало бы серьезной проблемой.
Леди Грейс пожала плечами.
– А может, и назвал… Но, скорее всего, имена не назывались. – Она откусила большой кусок пирожного.
Леди Фарнсуорт поднялась со своего места.
– Что ж, мне пора идти, Клара. Я и без того слишком злоупотребила вашим гостеприимством. К тому же мне есть чем заняться. – Она почти прокричала последние слова на ухо вдове, когда проходила мимо.
Клара проводила гостью и у двери тихо сказала:
– Жаль, что наше собрание прервали.
– А мне нет. Напротив, мне было бы очень жаль, если бы я пропустила такое представление. Я напишу вам относительно своих идей по поводу следующего очерка.
Отъезд леди Фарнсуорт дал повод попрощаться и остальным дамам. Одна за одной они уходили, и вскоре в гостиной осталась Клара и ее бабушка.
– Какая ужасная женщина эта Дороти. Ее поведение просто возмутительно. – Графиня надела привычную маску высокомерия. – Не понимаю, почему ты ее принимаешь. У нее нет никакого понятия о морали. Она слишком громкая и властная. А уж если берется высказывать свое мнение, то складывается впечатление, будто она говорит от имени самого Господа Бога. Просто удивительно, что кто-то способен терпеть ее общество.
Клара с трудом удержалась от улыбки.
– Но теперь-то она ушла. Как мило, что вы остались, бабушка.
– Я должна была остаться, поскольку приехала не просто так. Я слышала, ты побывала на скачках, причем с подругой. Надеюсь, не с Дороти?
– Нет, с миссис Галбрет. – Клара указала на место, где еще недавно сидела Алтея. – Она вдова. Ее муж погиб в битве при Ватерлоо.
– Раз так, было бы лучше, если б ты не проводила с ней слишком много времени. Ты же не хочешь, чтобы Страттон решил, будто ты пользуешься советами опытной женщины.
Клара промолчала, а бабушка вновь заговорила:
– Так вот, раз уж мы заговорили о Страттоне… Мне сказали, что ты тоже находилась на трибуне Брентворта, когда там был герцог.
– Да, совершенно верно.
– Ты довольно часто с ним видишься.
– Не так уж часто. – Клара пожала плечами.
– Достаточно часто для того, чтобы по городу поползли слухи. Но я ничего не имею против. И жду с нетерпением. Но если он не объявит о своих намерениях в ближайшее время, на нас это может скверно отразиться.
«На нас?» – с усмешкой подумала Клара.
Графиня же, сжав ручку зонтика обеими руками, подалась вперед и заявила:
– А теперь слушай, что надо сделать. Мне кажется, твоему брату следует нанести Страттону визит и поставить вопрос ребром.
– Бабушка, о чем вы говорите?
– О том, что мы должны знать, каковы его намерения. Тео – единственный мужчина в нашей семье, поэтому его желание убедиться в том, что намерения герцога благопристойны, будет выглядеть вполне естественно. Возможно, Страттона просто нужно подтолкнуть…
Клара мысленно представила эту встречу. Представила, как «глава семейства» Тео задает Страттону вопросы относительно его намерений, а тот отвечает, что беспокоиться не о чем, поскольку предложение было сделано несколько недель назад.
