– Ты выиграл, черт возьми! – кричал Брентворт. – Ты что, собираешься грести до Ричмонда?
Адам поднял из воды весла, оценил силу течения, затем развернул лодку и направил ее к берегу.
Брентворт и Лэнгфорд уже надели сюртуки, а слуги, следовавшие за своими господами по берегу, начали отгонять лодки в то место, откуда началась гонка. Остальные слуги держали под уздцы коней. Лодка Адама уткнулась носом в песок, и он выпрыгнул на берег.
– Черт возьми, ты греб так, словно от этого зависела твоя жизнь, – воскликнул Лэнгфорд. – А ведь мы даже еще не заключили пари.
– Гребля соответствовала сегодня моему настроению и помогала думать.
– В последнее время ты слишком много думаешь. – Лэнгфорд вытер голову полотенцем, и его локоны растрепались еще сильнее. – Давай выпьем эля, чтобы ты немного расслабился.
Ближайшая таверна располагалась через дорогу. Друзья заняли стол, и Лэнгфорд отправился за элем.
– Он прав, – произнес Брентворт. – Ты слишком уж погрузился в раздумья и, похоже, ужасно зол. Это заставляет окружающих нервничать. Прошлым вечером карточные столы в «Уайтсе» опустели, едва ты переступил порог.
– Я этого не заметил.
– Ну конечно…
Тут вернулся Лэнгфорд и, взглянув на Брентворта, спросил:
– Говоришь Страттону о том, что его мрачные думы омрачили сезон?
Адам сделал глоток эля и отставил кружку в сторону.
– Дело в том, что я кое-что узнал… Но лучше бы не узнавал…
Друзья молча ждали продолжения.
– Я нашел письмо твоего отца к моему. – Адам взглянул на Брентворта, потом изложил содержание письма.
Лэнгфорд присвистнул и пробормотал:
– Значит, граф не захотел молчать – как все остальные… – но он мертв, и ты не сможешь призвать его к ответу. Да и ни один судья не примет это письмо в расчет.
– Но ведь тебя мучает не это, верно? – спросил Брентворт.
– Верно.
– Ты написал ей? Спросил об этом?
Лэнгфорд только сейчас понял, о чем шла речь.
– О черт! – воскликнул он. – Ну конечно…
– Я написал письмо и вложил в конверт копию изображения пропавшей драгоценности, но так и не отправил. Если честно, я стараюсь не подходить к столу, в котором оно хранится.
– Скверная история… – протянул Лэнгфорд. – Неудивительно, что в последние дни ты выглядишь так, словно тебе хочется кого-нибудь убить. Отправка письма будет означать, что ты просишь ее признать… что его смерть… Я, пожалуй, не смог бы так поступить.
– Ты сможешь жить дальше, если не отправишь это письмо? – спросил Брентворт. – Жить, ничего не зная наверняка и оставив все как есть?
– Ответ на этот вопрос я и пытаюсь найти. – Адам знаком попросил официанта принести еще эля. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом, чтобы я не выглядел как человек, желающий кого-нибудь убить. Расскажите, как продвигаются ваши дела на любовном фронте.
Адам затронул любимую тему Лэнгфорда, и тот сразу же оживился.
В час дня, все еще размышляя о предстоящем разговоре со Страттоном, Клара приказала мистеру Брэди подать экипаж и отвезти ее в Сити на встречу с управляющим.
Мистер Смизерс встретил ее самолично. Этот молодой человек, лишь недавно приступивший к своим обязанностям, был несказанно рад заполучить такую клиентку. Кларе стоило большого труда отыскать юриста с отличными рекомендациями, которому она могла бы доверять и который пресекал бы любые попытки выведать у него что-либо относительно ее занятий. Когда же Тео узнал, что его сестра сменила семейного управляющего на другого, разразился настоящий скандал.
И вот сейчас мистер Смизерс, пригладив светлые волосы и поправив галстук, услужливо улыбался клиентке с другой стороны стола. Он пододвинул к Кларе подготовленный по ее просьбе документ, в соответствии с которым Алтея становилась полноправной совладелицей журнала «Парнас».
– Видите ли, миледи, она должна заплатить вам шиллинг в качестве вознаграждения. Но как равные собственники вы будет делить пополам любую прибыль. Я надеюсь, миссис Галбрет понимает, что и долги вы тоже будете делить поровну?
Клара прочитала договор. Никаких долгов не будет. Ведь у «Парнаса» имелся покровитель, который оплатит все расходы, не покрытые прибылью от продаж и подписок.
– Пришлите мне копии договора, и мы их подпишем.
– Хорошо, миледи, – кивнул управляющий.
Повинуясь сиюминутному порыву, Клара подняла еще одну тему.
– Мистер Смизерс, хочу спросить у вас еще кое о чем… Если я выйду замуж, то имущество, что принадлежит мне, так и останется моим?
Вопрос немного удивил управляющего.
– Вы собираетесь замуж, миледи?
– Нет, просто интересуюсь.
– Я спросил, потому что существует простой ответ, который вас вполне удовлетворит. Однако же… Если вы действительно планируете замужество, то потребуются более подробные разъяснения – чтобы вы отчетливо понимали свое положение. А простой ответ состоит в следующем: все принадлежащее лично вам, вашим и останется. А вот ваша недвижимость станет собственностью супруга. Он сможет пользоваться ею по своему усмотрению и будет получать с нее прибыль на протяжении всей своей жизни. Например, он сможет поменять арендаторов или построить на вашей земле дома, и вся прибыль пойдет ему в карман.
– Значит, я потеряю контроль над землями… Что ж, я предполагала нечто подобное. Просто хотела окончательно убедиться…
– Точно так же обстоят дела и с недавно купленным вами домом, – продолжал управляющий. – Вот если бы вы приобрели платья, то они считались бы вашей личной собственностью. А дом – это недвижимость.
– Насчет земель я знала. Но вот то, что какой-то мужчина на вполне законных основаниях завладеет моим лондонским домом… Мне кажется, это несправедливо.
Мистер Смизерс тихо рассмеялся.
– Говорите, завладеет?… Какое забавное слово. Однако не стоит так беспокоиться. Возможно, муж и не станет на него претендовать. В любом случае он не сможет продать его без вашего согласия.
Предстоящая встреча со Страттоном не давала Кларе покоя, заполняя все ее мысли. Но пока она здесь…
– У меня еще один вопрос. Скажите, вам что-нибудь известно о той собственности, из-за которой возникли разногласия у моей семьи и семьи герцога Страттона?
– О господи, конечно, я об этом кое-что знаю… Печально известное дело, хотя началось оно задолго до того, как я стал заниматься юриспруденцией. Истории такого рода старые адвокаты рассказывают молодым за стаканчиком портвейна.
– Не могли бы узнать, как и когда закончилось разбирательство? Я спрашиваю не просто так. Мне стало известно, что мой отец мог воспользоваться неприятной для герцога ситуацией… Но так ли это? Мне хотелось бы убедиться, что нет.
