Вторая – 38-летняя женщина Эмелда Чола, дослужившаяся до полковника военно-воздушных сил. Мечтой ее жизни было доказать, что женщины не хуже мужчин могут выполнять любую работу. С чуть заметной улыбкой вспоминала она о том, как родители, узнав о поступлении в летное училище, долго не могли прийти в себя.
– Зато теперь они гордятся мной, – говорила Эмелда.
Сложилась и личная жизнь пилота, которая, по замбийским канонам, очень поздно, в 25 лет, вышла замуж и родила только троих детей. Она считала, что это максимум того, что может себе позволить, ибо у нее ответственная работа, поглощающая много сил и времени.
Думается, что чем быстрее будет расти городское население, чем стремительнее станет разрушаться сельская община, тем больше континент будет вовлекаться в мировую экономическую систему и становиться похожим на другие регионы мира. Несмотря ни на что, процесс этот идет, и таких женщин, как Эмелда, становится все больше.
Говорят, что к 2050 году почти треть населения Земли будет жить именно в Африке Может быть, но пока это не более чем предсказания. Действительность может быть совсем иной. Прогноз основывается на проекции в будущее нынешних темпов рождаемости, а они не остаются неизменными. В той же Замбии в 1960-е годы на каждую женщину приходилось почти семь детей, а к началу нынешнего века – менее пяти.
С одной стороны, в исторической перспективе Африка вроде бы не отклоняется от общемировой траектории. Если на события, связанные с борьбой против высокой рождаемости и судьбой сексуальных меньшинств взглянуть с некоторого отдаления, проследив их развитие за последние 30–40 лет, получается, что континент движется по пути сексуальной эмансипации и сокращения прироста населения, проторенному Западом. Как обычно, идет неспешно, но, сколь бы сильно ни возмущались политики, церковные деятели и общественность, до последнего времени казалось, что движение это неумолимо.
Сейчас тенденцию можно поставить под сомнение. Либеральный вектор, определявший африканскую и мировую общественную жизнь конца прошлого и начала нынешнего века, больше не представляется неизбежным. Традиционные ценности, отступившие было в тень, вновь выходят на передний план. Отказаться от них полностью большинство землян не могут и не желают. В Африке эта неистребимая черта человеческой натуры, предпочитающей следовать заветам предков, сохраняется тем прочнее, чем стремительнее меняется жизнь вокруг.
Глава 4
Мадонны черные и белые
Шумные бракосочетания вождей, в которых местные племенные обычаи ловко сплетены с иноземными христианскими традициями, необычные детали супружеской жизни африканцев убедили меня в сомнительности одной весьма популярной идеи. В последние десятилетия стало модно утверждать, что все народы, в сущности, похожи. Эта мысль, настойчиво зазвучавшая с приходом Перестройки, с самого начала казалась мне чрезмерно упрощенной. Но шло время, на планете воцарился новый глобальный порядок, и она начала восприниматься естественно, как аксиома.
Понять энтузиазм наших публицистов, бросившихся усердно внедрять тезис о всеобщем сходстве, нетрудно. Люди дорвались до зарубежных поездок и убедились, что иностранцы тоже едят, пьют, любят, ненавидят, блаженствуют и страдают. Причем делают это так же, ну, или почти так же, как мы. При более длительном и внимательном взгляде выявляются незаметные поначалу нюансы, а, как давно известно, черт таится в деталях. Кто бы сомневался: все, всюду и всегда ратуют за все хорошее и против всего плохого. Только понимается «хорошее» и «плохое» разными народами по-своему.
Не напрасно дедов слово
Затвердил народный ум:
«Что для русского здорово,
То для немца карачун!»
Писано почти два столетия назад, но справедливо и поныне. Пусть даже сочинитель четверостишия, Петр Андреевич Вяземский, и не числится у нас среди поэтов первого ряда.
Осознание очевидных и непреложных различий, укоренившихся в разных народах на сущностном уровне, как ни странно, происходит не сразу. Требуется время, чтобы пелена восторженности и благодушия спала и глазам открылась многогранная, противоречивая реальность. Может быть, и не такая прекрасная, как казалось поначалу, но, значительно больше приближенная к истине и куда более интересная.
Мое знакомство с Африкой напоминало этапы, которые прошла отечественная публицистика. Перед первой поездкой я был уверен, что на Черном континенте решительно все будет по-другому, и расстраивался при виде обычной травы, точно таких же драных уличных кошек и тощих бродячих собак, не отличимых от наших предметов домашнего обихода. С нравами еще сложнее. Было бы странно, если бы в далекой Африке они во всем походили на европейские, но поначалу обращаешь внимание не на различия, а на сходство. Заметив его, радуешься, как ребенок. Мол, вот ведь, африканцы, а думают и действуют, совсем как мы. Разве что кожа другого цвета, но неужели это так важно?
Для части европейцев, стойких к отвратительной бацилле расизма, а тем более для многих советских людей, воспитанных в духе дружбы народов, цвет кожи действительно мало что значит, но для самих африканцев, как оказалось, цветовое отличие имеет значение, да еще какое. Говорить об этом вслух не принято, поэтому данное обстоятельство открылось мне случайно. Шла популярная в Кении телеигра, напоминавшая нашу «Любовь с первого взгляда». Молодые люди выбирали подходящую пару, делано-непринужденно общаясь под бдительными очами телекамер и сидевшей в студии публики. Я потянулся было к пульту, чтобы поискать на других каналах что-нибудь более осмысленное, но тут с экрана прозвучало такое, что палец невольно дрогнул и застыл, так и не нажав на кнопку.
– …потому что не нравятся мне чернокожие женщины, – донеслось из телеящика.
Парень с короткой стрижкой барашком, сам черный, как надраенное до блеска голенище, произнес фразу уверенно. Аудитория понимающе заулыбалась и разразилась аплодисментами. Но самое поразительное – не протестовали и стоявшие рядом девушки, о которых он так уничижительно отозвался. Слова участника программы, выбравшего себе относительно белую партнершу, и странная на них реакция заставили досмотреть передачу до конца.
По ходу действия еще несколько ребят обрели подружек. И всякий раз, когда наступал момент выбора, они отдавали предпочтение девушке с самым светлым оттенком кожи. Раньше это вряд ли бросилось бы в глаза, тем более что дурнушек среди участниц передачи не наблюдалось – все как на подбор были миловидные, большеглазые, стройные, длинноногие – но после откровений молодого кенийца выбор стал предсказуемым.
На вопросы ведущей, упорно продолжавшей допытываться, что повлияло на решение, молодые люди отвечали по-разному. В основном напирали на выдающиеся интеллектуальные способности избранниц, что, судя по беспомощным ответам девушек на простейшие вопросы, было как минимум спорным. Несомненным представлялось одно: черные женщины у черных мужчин не в чести.
Подтверждений неожиданного открытия я получил больше чем достаточно, когда сначала осторожно, а потом все смелее стал поднимать этот вопрос в разговорах с кенийцами. Единственное, что по-прежнему оставалось загадкой, несмотря на откровенность собеседников, – какая же причина заставляет африканцев стыдиться собственного цвета кожи?
