Абакумов хотел привстать, но академики удержали, продолжили массировать грудную клетку. Следовало поблагодарить за оказанную помощь, но вместо голоса вырвался хрип.
— Ради всего святого не двигайтесь! И молчите.
Виктор Семенович шевельнул кистью руки, давая понять, что обещает быть послушным. Один из академиков обратился к безучастному санитару:
— Весьма странно, что кроме пирамидона и кальцекса в вашей аптечке больше ничего нет.
Санитар поправил:
— Еще бинт с ватой имеются да йод с нашатырем.
Не позволяющим возразить тоном академик приказал:
— Извольте немедленно отнести больного в медицинский пункт, утром врач окажет пострадавшему профессиональную помощь.
Санитар в свое время окончил краткосрочные курсы ветеринаров, недолго поработал на конезаводе, где кастрировал жеребцов, на службу в тюрьму попал по рекомендации заместителя министра, кому вылечил породистого кота. Считал, что без помощи врача способен поставить на ноги любого больного, и перебил осмелившегося давать советы:
— Не учи, старый хрыч! В Гражданскую подобных тебе недобитых осколков прошлого без лишних разговоров рубил сплеча — из одной вражины делал двух.
Наделенные высокими научными званиями сникли, вобрали головы в плечи.
В медчасти Абакумов пробыл до утра.
Явившийся на службу врач бегло осмотрел, вынес решение, что № 15 может продолжать участвовать в следственных мероприятиях, и Виктор Семенович на ставших ватными ногах, придерживаясь за стену, проковылял в камеру. Порадовался, что койка не заперта. С непрекращающейся болью в затылке, тошнотой, свалился на тоненький матрац, в который врезалась панцирная сетка. На ум пришло мудрое изречение: «Не зарекайся от сумы и тюрьмы».
«Сума меня обошла стороной, а тюрьма нет. Заикнись кто-либо прежде, что буду арестован, закован, избит, поднял бы на смех…»
Чтобы не думать о случившемся, попытался восстановить в памяти облик жены, но вместо Антонины увидел супругу Молотова, начальницу главка легкой промышленности. Согласно агентурным данным, Полина (в девичестве Перл Карповская) покровительствовала Михоэлсу, добилась присуждения ему звания народного, лауреата, получения ордена. Сексот донес, что изменяет супругу, ведет дружбу с израильским послом Голдой Майер, общается с ней на идиш, активно сотрудничает с Еврейским антифашистским комитетом, исправно посещает синагогу, пропагандирует еврейские коллективные хозяйства кибуц, считает их прогрессивнее колхозов. Когда Абакумов передал вопиющие факты вождю, Сталин вынес приговор:
— Такая жена нашему Молотову не нужна.
Жемчужину тотчас арестовали, взяли и почти всех ее подчиненных, двое поспешили признаться в любовных связях с 53-летней начальницей, под диктовку следователя написали подробности интимных встреч. Положение обманутого мужа пошатнулось, Молотов лишился доверия Сталина, масло в огонь подлило предложение Вячеслава Михайловича ослабить цензуру, провести в стране коренные перемены. Абакумов знал о ненависти Хозяина к советским евреям, для которых жена его ближайшего соратника стала чуть ли не знаменем. Во время исключения Полины из партии, Молотов вместе со всеми членами Политбюро проголосовал «за». Полина держалась с завидным достоинством. Виктор Семенович спросил совета, как поступить с проштрафившейся упрямицей? И услышал:
— Обвини в коррупции, получении взяток, чтобы потянуло на пять лет лагеря.
Ставший соломенным вдовцом Молотов палец о палец не ударил для спасения супруги, со дня на день сам ожидал ареста, но Сталин лишь снял с поста министра иностранных дел, из первого заместителя Председателя Совета Министров сделал простым замом, передал Жемчужину особому отделу МГБ, которое выслало обвиненную в Кустанайскую область.
«Со дня ареста Полины минуло почти три года, где она, что с ней?».
Находясь в полной изоляции, Абакумов не мог знать, что Жемчужина выйдет на свободу лишь в конце 1952 г., но вскоре будет снова арестована — Сталин задумает сделать Молотова очередным врагом народа, для чего необходима была его теснейшая связь со шпионкой Израиля. Смерть диктатора спасет супругов Молотовых от скамьи подсудимых, приговора и высшей меры наказания.
15
Приближался к концу 1952 г. — восемнадцать месяцев пребывания заключенного № 15 в тюрьме. Все чаще Абакумова стали мучить острые боли в желудке. Попросил заместителя министра внутренних дел генерал-полковника Серова разрешить пользоваться тюремным ларьком, где продавались диетические продукты. Поступил приказ выделять № 15 по 50 рублей в месяц из фонда оплаты услуг сексотов. «Доброта» объяснялась рапортом тюремного врача о прогрессирующей у № 15 гипертонической болезни 2-й стадии, миокардиотрофии, вегетодистонии, что подследственный с подобными нарушениями здоровья может не дожить до суда.
Второй приятной новостью было прекращение допросов в ночное время. При встречах со следователями Абакумов держался из последних сил, вновь отметал дичайшие обвинения. Привыкнув, что следователи, как правило, не отвечают на его приветствия, перестал здороваться. Закладывал руки за спину, расслаблялся, чтобы выдержать многочасовую «стойку».
«Необходимо выдержать и не свалиться, не лишиться сознания. Мучителей хлебом не корми, позволь насладиться моей слабостью, беспомощностью… Опять начнут уговаривать, стращать, заставлять признать вину, за это обещают перевести в камеру с вентиляцией, снять наручники, выдавать улучшенное питание, прекратить измываться…»
На этот раз он ошибся: подписать признание не предложили. Следователь забубнил себе под нос:
— Вы опозорили высокое воинское звание присвоением трофеев из музеев, квартир жителей Германии, Австрии, хранящегося в банках драгметалла. Были нескромны в быту, показали подчиненным плохой пример, сменив жену на более молодую, отхватили громадную по метражу квартиру, когда некоторые молодые чекисты проживают в общежитии.
Абакумов перебил:
— Вы спутали меня с заболевшей вещизмом, приобретательством администрацией советской оккупационной зоны. Из командировки в Берлин привез пару «железных крестов», кортик и кружку для пива. Свой продуктовый паек обменял на фотоаппарат «Лейка». Что касается жен, первая супруга оказалась бесплодной, не могла порадовать рождением наследника, пришлось развестись, новая жена подарила долгожданного сына. Квартира действительно большая, я такую не просил, тем более не требовал. В общежитии селились исключительно молодые, холостые.
— Можем устроить очную ставку с генералом Барановым, он повторит свои показания о вывозе вами из Германии миллиона рейхсмарок, золотых слитков, подкупе членов Военной коллегии для вынесения нужных вам приговоров.
— Военная коллегия неподкупна.
— Имеются неоспоримые факты о превышении вами власти, мздоимстве, беспробудном пьянстве.
— Удивительно, как бумага выдержала вранье.
