Аксинов поспешил сменить неприятную для него тему разговора, пододвинул к Магуре на край стола лист, ручку.
— Пишите.
— Что? — уточнил Магура.
— Признание, чистосердечное признание, суд учтет его, снизит наказание.
— Разве суд будет? Информирован, что приговоры по политическим обвинениям, как правило, выносят внесудебные «тройки».
— Хватит трепать языком! Пишите!
— Напрасно надеетесь, что оклевещу себя, навешаю несовершенные преступления…
Лейтенант повысил голос:
— Не заставляйте применить меры воздействия!
— Станете пытать голодом, жаждой, заставлять сутки напролет проводить на ногах в «стойке», лишите сна, арестуете членов моей семьи, наконец изобьете резиновой дубинкой?
— Последнее полностью исключено — на суде должны предстать без синяков. Если не измените принятую ложную тактику непризнания обвинений, не будете помогать следствию, суда не дождетесь.
— Не дожидаясь суда, приговора, задушат или расстреляют? Подобные расправы над упорно и упрямо не признающими обвинения применялись неоднократно и могли произойти с Шаровым, другими товарищами.
— Шаров с прежними руководителями отделов управления игнорировали, саботировали приказы, указания Центра.
Магура понял, что лейтенант проговорился: вместе с начальником управления взяли и его заместителей, ряд сотрудников, что ставит под угрозу сохранение безопасности не только в области, а и во всем Нижневолжском крае.
Аксинов догадался о сделанных подследственным выводах:
— Чистка кадров областных, республиканских управлений назрела, стала крайне необходима. На смену уволенным, отправленным в отставку или, как вы, арестованным придут молодые, ничем себя не запятнавшие, которые безоглядно преданы партии, народу, товарищу Сталину, готовы сложить головы в борьбе с подлыми внешними и внутренними врагами. Между прочим, в связи с арестом вы лишены не только спецзвания, но и партбилета.
— Исключение из партии не проводится в отсутствие члена ВКП(б).
— Виновных в тягчайших государственных преступлениях исключают в их отсутствие.
Аксинов вызвал конвоира, чтобы вернуть Магуру в камеру. Перед тем как покинуть кабинет, Николай Степанович попросил позволения позвонить домой.
— Жену с сыном, без сомнения, волнует мое невозвращение со службы, хочу успокоить, что жив, здоров, скоро увидимся.
Аксинов рассмеялся:
— Напрасно надеетесь на встречу. Что касается звонка, любой контакт подследственного с волей строжайше запрещен. Даже если он произошел бы, вряд ли ваша семья обрела бы спокойствие, когда узнала, что их муж и отец обвинен в тягчайших государственных преступлениях. — Лейтенант погасил под редкими усами улыбку. — Советую безотлагательно признать все предъявленные обвинения, иначе дорогих вам людей как ЧСИР
[134] ожидают выселение из занимаемой ими квартиры, лишение прописки, отправка по этапу, куда Макар не гонял телят. От вас целиком зависит, останутся ли Людмила Сигизмундовна и Денис на свободе.
Магура польстил:
— Отдаю вам должное: хорошо подготовились к беседе, узнали имена моих близких родственников.
— Изучил ваше личное дело, — признался Аксинов, — познакомился с автобиографией, послужным списком, приказами о поощрениях, премиях, правительственных наградах. Читал и удивлялся: что заставило скатиться в трясину предательства? Активный участник революции, Гражданской войны, установления советской власти, орденоносец и при всем этом антисоветчик.
— Врагом посчитал Фриновский. Кстати, по какой причине ордер подписал он, а не генеральный комиссар госбезопасности?
— Товарищ Ежов загружен делами, занят руководством наркомата, выполнением обязанностей секретаря ЦК партии, председателя комитета партийного контроля, наркома водного транспорта. Дел выше головы, тем не менее крепко держит штурвал, постоянно в курсе всех дел, в их числе изгнание вас из органов за несовместимую со званием чекиста деятельность. Знакомы с ним?
— Был представлен вместе с группой ветеранов органов, когда он сменил на Лубянке Ягоду.
Аксинов посчитал беседу завершенной (следом должен был состояться допрос), приказал вернуть арестованного в камеру.
Из сталинградской газеты «Борьба»
Подлые, со звериным оскалом враги родного социалистического Отечества, его трудового народа осмелились пролезть во все слои общества —
на заводы, фабрики, в армию, область культуры, даже в органы защиты завоеваний революции, доблестные органы безопасности, милицию. Крепче сомкнем ряды, совместными усилиями перекроем подонкам кислород, не позволим дышать нашим воздухом, поганить собой родную землю, задушим клубок ядовитых змей, как это успешно делает своими «ежовыми рукавицами» сталинский нарком товарищ Ежов.
На крупнейшем на Нижней Волге металлургическом комбинате «Красный Октябрь» выявлены расхитители народного хозяйства, на тракторном заводе им. Дзержинского обезврежены вредители. В городских, краевых учреждениях ряд сотрудников отданы на справедливый советский суд за грубые нарушения дисциплины, расхищение социалистической собственности, скрывающие наличие за границей родственников и прочие преступления.
3
Прежде Магура спал, как правило, крепко, без сновидений. Сны стали непрошено являться после ареста. Вначале были сумбурными, мутными, часто обрывались. Но на третьи сутки пребывания в одиночной камере стали резче, яснее, запоминались после пробуждения.
Сны возвращали, уводили в прошлое, помогали вновь пережить многие события. Снова, как летом 1917-го, с жаром выступал на митингах с призывами не подчиняться Временному буржуазному правительству, прекратить братоубийственную империалистическую войну; на третью ночь социалистической революции шагал по безлюдным улицам Петрограда с живописными полотнами; пресекал отъезд офицеров в формируемую генералом Калединым и атаманом Красновым белогвардейскую армию; захватывал банду грабителей продуктовых складов; организовывал в Царицыне уездную ЧК, в глубинке края руководил районным комитетом искусств; работал в подполье оккупированного армией «черного» барона Врангеля города; играл на железнодорожном разъезде роль контуженого, онемевшего, чуть не был расстрелян за Хопром в казачьем хуторе; плыл в Саратов с награбленными разгромленной бандой ценностями; искал царский перстень с бриллиантом; арестовывал пробравшегося в штаб округа вражеского разведчика; выселял за Урал кулаков; проводил в селах продразверстку, организовывал колхозы; предотвращал диверсии при строительстве в Сталинграде тракторного завода…
Реставрация прошлого проходила под утро, воспоминаний бывало много, отчего не удавалось за ночь набраться сил. Просыпался от настойчивого стука тюремщика. Заново пережив дорогое прошлое, не жалел, что не выспался.
