— Сколько пробудем в пути? ― поинтересовалась Клавдия.
— Затрудняюсь назвать точное количество часов, — признался Магура. ― Все зависит от наличия необходимого топлива, исправности водокачек, поломки и ремонта паровоза, наконец от иных обстоятельств.
— Какие еще обстоятельства? ― удивился Сергей.
— Непредвиденные. Надо быть к ним готовыми.
Телефонный разговор Сталина с 1-м секретарем Сталинградского обкома и горкома ВКП(б) А. Чуяновым.
— Как готовы встретить наступающие немецко-фашистские войска, желающие с ходу взять Сталинград?
— Обстановка, товарищ, Сталин, тревожная. Но промышленность работает с огромным напряжением, выполняя фронтовые заказы. Народ относительно спокоен, налеты вражеской авиации встречает без паники, население подготовлено к обороне, чувствует себя уверенно. Прибывшие с запада эвакуированные постепенно отправляются на восток страны.
— А как идут дела на фронте?
— Командование собирает отходящие части и соединения, укрепляет фронтовую линию обороны. Резервов, особенно танковых, недостаточно.
— Успокаиваете Сталина, рисуете все в розовых красках, но утекают трусы, паникеры, не оказывается решительное сопротивление противнику! Завтра немцы сядут вам на шею и удушат. Требую немедленно вернуться из Астрахани командованию и аппарату военного округа и заняться обороной города. А вам поручаю нещадно бороться с дезорганизаторами и паникерами.
4
Голые пустоши сменили перелески, небольшие поселения. Колеса вагона вели свою нескончаемую песню, которая клонила ко сну. Увидев, что подчиненные клюют носами, уронили головы на грудь, Магу-ра подумал: «Пусть поспят, точнее, подремлют — могут ожидать бессонные сутки».
Сам Николай Степанович ночью не сомкнул глаз. Ранним утром на разъезде, когда паровоз с двумя вагонами загнали на запасные пути, пришел к железнодорожному начальству. Болезненно худой, с впалой грудью, осунувшимся лицом, красными от недосыпания глазами, в висящем как на вешалке мундире, начальник разъезда спокойно выслушал требование не задерживать госпиталь на колесах. Небольшими глотками осушил кружку воды. Вытер губы, шею и произнес:
— Неукоснительно выполняю приказ о беспрепятственном пропуске в Сталинград воинских эшелонов с пополнением, вооружением для защитников города. Не вы одни застряли у нас, на соседних путях десятый час стоит состав с артистами городских театров, экспонатами музея, археологическими находками, прочим культурным добром.
Магура напомнил, что раненые дороже перечисленного.
— Согласен, ― устало ответил железнодорожник, ― посему отправим при первой же возникшей возможности.
Разговор перебил грохот проходящего мимо очередного состава с накрытыми брезентом танками, орудиями, и чекист не стал настаивать на выполнении своего требования.
Прошли часы томительного ожидания, лишь после заката два вагона покатили к Саратову, вновь застучали колеса.
В арестантском вагоне Хорек подсела к соседке.
— Довольно давно делим с вами эту камеру, а не удосужились познакомиться. Это упущение не делает чести интеллигентным людям.
— Почему решили, что я не из простолюдин? ― спросила вторая заключенная.
— Я прекрасный физиономист, чем справедливо горжусь, еще наблюдательна, ни единая мелочь не ускользает от внимания. Стоит лишь взглянуть на человека, тем более провести с ним бок о бок несколько часов, как он становится ясен, безошибочно определяю его возраст, профессию, другие важные данные.
— Научили этому в абвере?
— Как вы об этом догадались?
— Слухами земля, в данном случае внутренняя тюрьма, полнится. Толстые стены не помеха для проникновения сведений. Всему контингенту зеков быстро стало известно, что камеры пополнились немецкими агентами, Так называемыми «сигнальщиками» во главе с их руководительницей.
— Резидентом, ― поправила Хорек. — Раз моя профессия и деятельность в стане врагов перестала быть тайной, представлюсь, Клаузе Матильда. Отчество у немцев называть не принято. До недавних пор, точнее, до своего ареста, весьма успешно оказывала родному фатерлянду действенную помощь в приближении победы великой Германии.
— За что лишились свободы?
— Временно, недолог день и час, когда Советский Союз, этот колосс на глиняных ногах развалится, падет на колени перед мощнейшими армиями вермахта, сыскавшими славу при захвате стран Европы, и я удосужусь заслуженной награды, буду купаться в лучах славы. Но наша беседа дала нежелательный крен, больше говорим обо мне, нежели о вас.
— Что желаете узнать?
— В первую очередь за что арестованы, в чем обвиняетесь, по какой проходите статье Уголовного кодекса, наконец как звать-величать.
— Татьяна Николаевна Рыбакова.
— И это все?
— Хватит этого.
— Верно ли, что в Красной прослужили комиссаром больше двадцати лет?
Рыбакова сжала губы, Хорек продолжила расспросы:
— Верно ли, что награждены орденом Боевого Красного Знамени, почетным оружием, как револьвером, так и шашкой, знакомы со многими командармами, членами правительства, ЦК партии вплоть до усатого грузина?
Не дождавшись ответа, Хорек присела на край полки.
— Неразговорчивы от рождения и по характеру или я не внушаю доверия? Мы с вами в одинаковом положении, обе под следствием, обеих везут неизвестно куда. Напрасно за мою откровенность платите неблагодарностью. Будет сложно пребывать нам под одной крышей.
Рыбакова перебила:
— Разъехаться при всем желании нам не удастся, придется терпеть присутствие друг друга. Не ставьте себя и меня на одну доску. Вы подлый, заклятый враг всего советского народа, и значит, лично мой.
— Но вы…
— Да, арестована, могу быть осуждена, репрессирована, но не перестаю горячо любить Отчизну, готова погибнуть за ее свободу.
Давая понять, что не желает продолжать разговор, Рыбакова отвернулась. Стерпеть сказанное было для мадам выше ее сил, и она вылила на соседку переполняющий гнев:
— Вы… вы потерявшая разум фанатичка! Напрасно питаете надежду, что Сталинград не захватят, ваша страна выстоит в смертельной схватке! Город существует последние дни, даже часы, будет сметен с лица земли артиллерией, бомбовыми ударами с воздуха, превратится в груду развалин!
Приказ штаба 6-й армии, 19 августа 1942 г.
Русские войска будут упорно оборонять район Сталинграда. Они заняли высоты на восточном берегу Дона западнее Сталинграда и на большую глубину оборудовали здесь позиции. Следует считаться с тем, что они, возможно, сосредоточили силы, в том числе танковые бригады, для организации контратак. Поэтому войска могут встретить сопротивление в сторону наших северных флангов. В результате сокрушительных ударов последних недель у русских уже не хватит сил для оказания решительного сопротивления.
