«Неужели играл роль любителя залить за воротник? Если это так, то театральный мир потерял талантливого артиста».
— Как получили разведанные? — поинтересовался Синицын, Эрлих ответил:
— В этом заслуга моего протеже, нового преподавателя школы Сырещикова, который вам и в НКВД известен под иной, полученной при рождения фамилией.
Синицын остался невозмутимым. Центр своевременно проинформировал Альта о внедрении в школу абвера разведчика.
Когда в «Ам-цоо» вошел озябший на промозглой погоде полицейский, Синицын простился, облачился в шинель, надел фуражку, покинул бывший ресторан.
До завершения окружения 6-й германской армии, начала контрнаступления Красной Армии на всех фронтах, пленения (вместе со всеми членами штаба во главе с командующим) около 100 тысяч немецких, румынских, итальянских, словацких солдат, офицеров оставалось десять суток.
Сообщение германского верховного командования
В районе Сталинграда наши войска вот уже несколько недель мужественно держат оборону, отбивают мощные атаки пехоты и танковых частей наступающего со всех сторон противника, при этом большевики несут большие потери.
Ф. Паулюс Гитлеру
Мой фюрер! Ваши приказы относительно снабжения армии продуктами не выполняются. Просим принять решительные меры в самое ближайшее время, ситуация очень серьезная.
По случаю годовщины взятия Вами власти 6-я армия приветствует своего фюрера. Над Сталинградом еще развевается флаг со свастикой. Пусть наша борьба будет нынешним и будущим поколениям примером того, что не следует капитулировать даже в безнадежном положении, тогда Германия победит. Хайль, мой фюрер!
[148]
Гитлер Паулюсу
Уже теперь весь немецкий народ в глубоком волнении смотрит на Сталинград. Как всегда в мировой истории и эт бует нее напрасной. Заповедь Клаузевица будет выполнена. Только сейчас германская нация начинает осознавать всю тяжесть этой борьбы и готова принести ради нее — самую большую жертву. Мысленно всегда с Вами и Вашими солдатами. Ваш Адольф Гитлер
Прошло пять лет
Магура открыл две оконные рамы, вдохнул дурманящий запах буйно цветущей весной 1947 года в Сталинграде сирени и лишь собрался вернуться за письменный стол, как доложили, что некий гражданин просит о встречи с подполковником. — Сильно упрямый и упорный. Лишь вы ему нужны, и никто другой. — Пропусти, — разрешил Николай Степанович.
Дежурный по управлению проводил прихрамывающего, с глубоким шрамом на щеке гражданина к подполковнику. Посетитель собрался поздороваться, но Магура опередил:
— Память подсказывает, а она ни разу не подводила, что вижу бывшего курсанта германской школы, мастера по вскрытию сейфов. Зовут Федором. Что привело ко мне? Федор набычился, глухо произнес: — Устал, опостылело жить под чужой фамилией: — Желаете оформить явку с повинной? — Виновным себя не считаю. — Так уж?
— Провинился перед Отчизной и своим народом лишь в том, что не сложил в боях голову, попал контуженым в плен и, чтобы выжить, учился у врагов на диверсанта. Но ни одного их задания не выполнил. — Чем занимались после заброса?
Вместо ответа Федор положил перед чекистом на стол ордена Красной Звезды, Красного Знамени, Славы 3-й степени, «в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», медали «За отвагу», «За освобождение Минска», «За взятие Кенингсберга», «За освобождение Праги», «За победу над фашистской Германией», гвардейский знак и стопку наградных удостоверений, военный билет.
— Можете проверить и перепроверить — все честно заслужил в боях. Но на чужую фамилию, какой наградили немцы, отняв ту, с какой, родился, жил до пленения.
Магура просмотрел удостоверения, прочел в военном билете запись о присвоении звания младшего лейтенанта, получении двух ранений, и сомнения в правдивости бывшего курсанта, мастера высокой квалификации по вскрытию без ключа сейфов пропали. Чтобы окончательно удостовериться в честности «медвежатника» задал вопрос:
— Когда парашютировали?
Федор ответил:
— Спустя трое суток после вашего отбытия из школы.
— Как удалось избежать ареста? Диверсантов встречали на местах их приземлений?
— Спас не Бог, а ошибка летчиков, совершивших мой сброс не в намеченной точке, а за сотню от нее километров, в другом крае, где незваного гостя с неба никто не ждал. Согласно инструкции избавился от комбинезона, шлема, сжег парашют, выбросил оружие, боеприпасы. В ближайшем городе пришел в военкомат, предъявил справку о выписке после ранения из госпиталя, изъявил желание вернуться в действующую армию, продолжать изгонять оккупантов с родной земли.
— Но справку могли признать фальшивой, — заметил полковник. — Вместо фронта попали бы куда Макар не гонял телят или согласно законам военного времени расстреляли.
Федор кивнул.
— Могли, но было не до проверки справки, следовало выполнять план по призыву, срочному укомплектованию поредевшей в боях дивизии. Перед отправкой на фронт отослал односельчанам, чьи мужья, сыновья, братья защищали Родину, почтовые переводы, не забыл и собственную мать, которая получила извещение о моей пропажи без вести.
— Где раздобыли деньги, судя по всему, немалые? — поинтересовался Магура.
Губы Федора впервые за беседу тронула улыбка.
— В сейфе герра Краузе. Воровством не считаю, совершил реквизицию купюр, присвоенных немцами в захваченных ими советских банках, сберкассах. На фронте таскал ранцевый дульнозарядный миномет, фугасный огнемет с опорной плитой, напарник снаряды. Крушили вражеские передовые линии, наступающую немецкую пехоту, огневые точки противника. Дошагал до Златы Праги, где встретил Победу… После демобилизации не мог с чужой фамилией вернуться домой к родительнице, поселился в Камышине.
— Вернулись к прежней профессии, вновь работали «медвежатником»?
— Со старым завязал раз и навсегда, к прежним делишкам возврата нет. Тружусь на заводе старшим мастером по ремонту сложной аппаратуры, считают, что имею золотые руки. — Федор провел ладонью по лицу, точно стирал с себя прошлое. — Несколько раз приходил к вашему НКВД, но опасался, что за пребывание в плену, тем более учебе в немецкой разведшколе, увезут на суд, припаяют десяточку с лишением гражданских прав на пять годов.
Федор не признался, что опасался встречи с чекистами, которые не стали бы его слушать или не поверили ни единому слову, боевые награды посчитали чужими, присвоенными, документы к ним фальшивыми. За сдачу в плен, учебу во вражеской диверсионной школе, «Цепеллин-Норд» без проволочек, лишних разговоров отправили за Полярный круг в край вечной мерзлоты, где коротким летом не заходит солнце, в остальное время года круглые сутки непроглядная темень, в бараке соседями были бы власовцы, полицаи, бандеровцы, служившие у немцев калмыки, крымские татары, ингуши, прочие националисты. Переступил порог областного Управления НКВД лишь увидев выходящего из М-2 бывшего преподавателя разведшколы, для которого открыл сейф.
