— Ему, понятно, далеко до созданного во французской провинции Шампань. — Штурмбанфюрер произнес тост за здоровье величайшего полководца Гитлера. Для фюрера захват Сталинграда — лучший подарок.
Дьяков предположил:
— Очередную победу, как и мы, отметит откупориванием бутылки.
Мюффке не согласился:
— Фюрер трезвенник, не берет в рот ни капли алкоголя, презирает любителей крепких напитков. Еще вегетарианец, не употребляет в пищу мясо, рыбу.
Осушили стаканы без удовольствия — крымский напиток был теплым. Мюффке приказал Дьякову проверить, как себя ведут, чем занимаются будущие сотрудники городской полиции. К возмущению Дьякова, в соседнем вагоне шла игра в карты, дым стоял коромыслом — курили буквально все, от многих разило перегаром.
«Мать-перемать! — выругался про себя Дьяков. — Нельзя надолго оставлять без присмотра. Где раздобыли спиртное? Отберу карты, чтобы не проиграли не только деньги, а и казенное обмундирование, оружие. Удачно, что Мюффке не видит свинячье состояние полицаев, иначе взгрел бы за то, что при посадке не удосужился провести обыск, не изъял самогон. Жаль, нельзя примерно наказать — от меня самого пахнет за версту».
Приказал на остановках не покидать вагон, в ответ с верхней полки заметили, что необходимо подышать чистым воздухом.
Дьяков пропустил замечание мимо ушей.
— Машинист может не дать гудок к отправлению и отстанете от состава, что равносильно дезертирству.
— Вопросик имеется. Какого лешего везут в Сталинград, коль после бомбежки в нем ни домов, ни жителей?
— Пострадали не все строения, жителей, правда, поубавилось, но они остались.
— Теперь город станет зваться Гитлербургом или Фюрербергом?
— В отличие от тщеславного Сталин, который из болезненного самолюбия переименовал древний Царицын, присвоил свое имя многим другим городам, поселкам, совхозам, заводам, проспектам, площадям, учебным заведениям, фюрер не позволил дать свое имя даже родному в Австрии городку Бреунау, запретил ставить себе памятники.
— Чего делать в пустом городе, коль жителей осталось раз-два и обчелся?
Вопросы раздражали Дьякова.
— Удрало лишь начальство с семьями. Простым людям Сталин запретил эвакуироваться, обещал, что Сталинград не будет сдан, и подло обманул — сотни тысяч полегли под бомбами, обстрелами. Дел у вас будет выше головы, станете пресекать правонарушения, искать, арестовывать скрывающихся большевиков, совработников, партаппаратчиков. Сидеть сложа руки, поплевывать в потолок не придется.
На новой остановке состав простоял час, пропуская эшелоны с пушками, машинами-вездеходами, танкетками. Немало времени потеряли у взорванного и ремонтирующего моста, из-за расчистки путей от сожженных теплушек, взорванных паровозов.
16
Дьяков не узнавал Сталинград, где три года учился в педагогическом институте, два пробыл в воровской шайке, полгода просидел в Домзаке в ожидании суда. Один из красивейших на Волге город стал сплошными развалинами, редкие, чудом устоявшие дома остались без крыш, стены иссекли осколки, пули. Деревья стояли обугленными, с сожженной листвой. Это было результатом нескольких массированных бомбежек, артиллерийских обстрелов, прохода танковой дивизии. Казалось, город обезлюдел, и не сразу Дьяков приметил возившуюся в груде камней в поисках домашнего скарба женщину.
Прибывшие оставили позади здание вокзала (от него уцелела лишь одна стена), неработающий фонтан с разбитыми скульптурами крокодила и ведущих хоровод пионерами, здание Музея обороны Царицына, дошли до универмага, где остановил патруль в нелепых в жару касках с рожками. Дьяков предъявил предписание о перебазировании выпускников Смоленской школы в Сталинград, узнал адрес комендатуры и привел отряд на угол улиц Ладожской и Чапаева. В здании Дьяков попросил дежурного доложить о себе начальнику и услышал: — Герр генерал занят, ждите!
Из кабинета доносился рассерженный голос, употребляющий крепкие выражения.
«Пусть покричит и успокоиться, не стоит попадать под горящую руку», — решил Дьяков.
Дверь отворилась, в приемную вылетел, как пробка из бутылки, майор. Дьяков вытянулся, взял под козырек, но получивший нагоняй не ответил на приветствие, промчался мимо.
Высокий и худой, как жердь, генерал Линник встретил неприветливо, после представления Дьяковым не предложил ему присесть, демонстративно уткнулся в бумаги на столе, лишь после пары минут поднял голову, бесцветными глазами уставился на вошедшего. — Что задержало? Ожидал вас с вашими людьми вчера.
— Опоздали по независящим от нас обстоятельствам, — доложил Дьяков. — Простаивали из-за ремонта путей, моста, водокачки.
Страдая от жары и духоты, Линник расстегнул на гимнастерке пуговицы, демонстрируя впалую грудь. Дьяков собрался добавить, что в задержке виноваты поиски в Смоленске исправных вагонов, но генерал не позволил открыть рот:
— Должен был прибыть герр Мюффке, отчего не вижу обергруппенфюрера?
— Почувствовал себя плохо, дала о себе знать язва желудка. Ушел в госпиталь. — Опережая новые вопросы, на которые могло не найтись четких ответов, демонстрируя рвение, дал совет: — Считаю, следует переименовать улицы, убрать с них имена опозоривших звания немцев Клары Цеткин, Розы Люксембург, Вильгельма Тельмана, врагов рейха Буденного, Ворошилова, тем более Сталина.
— И кем заменить?
— В богатой истории великой Германии немало великих, достойных поклонения, прославления личностей.
— Например?
— Генрих Гейне, Рихард Вагнер, Бетховен, Шиллер, Гёте, Кант, Hицше, Гегель, фон Гинденбург, Бисмарк и… — Дьяков сделал многозначительную паузу, — и конечно Гитлер.
Взгляд Линника стал заинтересованным.
— Со сменой табличек с разрушенных домов можно не спешить. На повестке иные, требующие немедленного решения дела. Сколько у вас людей?
— Сорок два.
Линник покачал головой.
— Мало. Город довольно большой, растянулся на километры. С таким количеством полицейских невозможно сохранять порядок.
— Каждый из моих полицаев стоит троих.
Комендант налил из графина в стакан воды, залпом выпил, скривился — вода была теплой, остатки вылил себе на грудь.
— Сталинград знаком?
— Так точно, до войны проживал здесь.
— Вашей команде выделен этаж в бывшей школе. Кровати, постельное белье и прочее необходимое для проживания найдете в покинутых жильцами уцелевших домах, в первую очередь в квартирах высокопоставленных советских служащих. Советую поспешить, иначе опередят солдаты, справедливо считающие, что победителям принадлежит все. Подробно о службе узнаете позже, когда смоете с себя дорожную пыль.
— Советуете искупаться в реке?
