От подобной перспективы Дьякова обдало холодом, затем жаром, стал невнимательно слушать Адама.
— Герр командующий поступил как всегда верно, проигнорировав ультиматум. Фюрер обещал не оставить нас в беде, разорвав кольцо окружения. Это повторил по радио Геббельс, который не бросает слов на ветер.
Дьяков с трудом погасил возникшую на губах улыбку — была прекрасно известна цена словам колченогого имперского министра пропаганды, народного просвещения и продолжал размышлять:
«Судя по всему, настало время позаботиться о сохранении собственной жизни. В плену вряд ли удастся выдать себя за словака ― я слишком примелькался в городе. Избежать казни не помогут ни выбритая голова, ни отращенные борода с усами. Следует катить в российскую глубинку, где никто не знает бургомистра Сталинграда».
Вспомнил о припасенных документах старшего лейтенанта, орденоносца, комиссованного после лечения в госпитале.
«Необходимо найти умеющего держать язык за зубами хирурга, который за кругленькую сумму сделает мне на теле след пулевого или осколочного ранения. В глубоком тылу, вдали от войны стану прихрамывать, обзаведусь палкой, буду носить на груди иконостас наград участника сражения у Волги, заслуженного ветерана окружат почетом…».
Радужные планы, мечты уводили далеко от реальности, отчего Дьяков непроизвольно смежил веки, но тут же поспешил открыть глаза, чтобы Адам не подумал, будто его рассказ усыпляет бургомистра. Обрадовало предложение выйти на свежий воздух, и возле стены универмага увидел ряд свежих могил с крестами и касками на них.
«Почему захоронили у штаба? Не пожелали утруждаться, уносить подальше, попадать под шальные снаряды, пули?»
Адам заметил интерес собеседника к маленькому кладбищу.
— Ближе к весне, когда земля отмерзнет, перезахороним на главной здесь площади, предварительно, понятно, уберем могилы защитников Царицына. Рассказывали, что прежде Сталинград был одним из красивейших, благоустроенных городов Поволжья, жаль, что от былого ничего не осталось. Кстати, почему в честь Сталина переименовали этот город?
Дьяков утолил любопытство полковника:
— Два десятилетия назад Сталин был одним из руководителей обороны Царицына от белогвардейцев, но, как и ныне, позорно сдал город противнику.
Адам рассмеялся.
— И за поражение город получил имя усатого кавказца?
Бургомистр продолжал информировать:
— В его честь появились города Сталино, Сталинири, Сталинабад, сотни поселков, районов, площадей, проспектов, заводов, фабрик, колхозов, совхозов, даже детских садов.
— Тщеславный советский вождь…
— Фюрер, в отличие от Сталина, пример скромности, запретил присваивать свою фамилию, точнее, псевдоним, даже родному ему в Австрии Браунау-на-Инне.
Дьяков напомнил, что молодежная нацистская организация носит имя «Гитлерюген», на что полковник парировал:
— В Советском Союзе имеется подобная детская организация «Юные ленинцы». Но мы отвлеклись, Германия смогла преодолеть на пути к Востоку ужасное русское бездорожье, пережила зиму сорок первого, победоносно дошла до Волги, достигла границы с Азией, и ей не страшны новые испытания, преодолеет и их.
38
Из записок Дьякова
…Не с кем поговорить по душам, быть откровенным, вылить наболевшее, приходится все копить в себе. Никому ни в чем нельзя довериться, поэтому размышления заношу в заветную тетрадь…
…Над Сталинградом, и значит, надо мной, с каждым часом, даже минутой сгущаются тучи. Не только я перестал верить обещанию Гитлера прийти на помощь 6-й, все в армии считают его слова пустым звуком.
…При очередном посещении штаба снова увидел Паулюса. За последнее время он сильно изменился, заметно постарел, выглядит уставшим, похудел — мундир висит, как на вешалке, нетвердо ступает — шаркает ногами, горбится, точно на плечи лег тяжелый груз, чье имя ответственность за армию. От рядовых до полковников считают его виновным в создавшемся положении. Вместо того чтобы засучить рукава, забыть о сне, отдыхе, собрать в кулак все силы, пробиться из окружения, стал заботиться о спасении от пленения или гибели сыночка-наследничка, майора, с поспешностью отправил отпрыска из Сталинграда в безопасную Германию…
…Адам передал для ознакомления не только меня лично, а и для использования в работе с подчиненными текст одного из последних выступлений Гитлера:
На жертвы противника не стоит обращать внимания. Русские не доживают до старости, зачем же делать им прививки от болезней, эпидемий? Не давать им мыться. Пусть сколько угодно пьют и курят. Никакого образования — оно не пойдет им на пользу. Научить не грамоте, а языку жестов.
После похороненного под Москвой блицкрига заговорил о необходимости новых жертв:
Мировое господство может быть достигнуто только собственной кровью. Если эта война будет нам стоить четверти миллиона убитых и ста тысяч калек, потери восполним ростом рождаемости, новое поколение немцев возродится в созданных мной в России поселениях.
Познакомился с личным переводчиком командующего Борисом фон Нейдхардом. Милейший, прекрасно воспитанный, из обрусевших немцев, в 30-х годах семья переехала в Ригу, когда Латвию присоединили к СССР, с родителями вернулся на родину предков. У нас с ним возникла обоюдная симпатия, оба любим Толстого, ненавидим лизоблюда коммунистов Шолохова, писателей-жидов, считаем Сталина кровожадным вурдалаком. Оба верим, что захват европейской части России (ее юг, Кавказ оккупирует союзная Турция, Дальний Восток возьмет Япония) завершится к середине, в крайнем случае, к концу сорок третьего года. Страна станет одной из колоний Третьего рейха, бедную на полезные ископаемые Германию будет исправно, регулярно снабжать не только хлебом, прочими продуктами питания, а и рудой, нефтью, углем, драгоценными металлами, чем сказочно богаты Сибирь, Закавказье, Заполярье…
…Военная цензура бдит — не пропускает письма без тщательной их проверки, изымает или вычеркивает в тексте подрывающие престиж рейха строки с жалобами на невыносимый мороз, скудное питание, критику командования. Анализ посланий из нашего «котла» неутешительный, в половине сквозит скептицизм, цинизм в отношении затянувшейся войны, в остальных сомнения в победе, лишь в незначительной части одобрение войны на Востоке…
…Узнал, что Паулюс не обрадовался пожалованному ему «Рыцарскому кресту» с дубовыми листьями, назвал награду мишурой…
…Плененному генерал-майору Крупенникову, исполнявшему обязанности командарма 3-й армии, солгали, будто захвачен и его сын, и желая сохранить ему и себе жизнь, генерал выложил план операции «Сатурн», другие важные сведения получили от попавшего в наши руки раненным генерала Привалова…
…Услышал стихи со строкой «Ужас глядит из пустых оконных глазниц» — написано точно про Сталинград Фридрихом Шиллером, который, словно из могилы, увидел, каким стал город на Волге. Греющийся у костра начальник финансовой части армии оберцайместер сделал замечание процитировавшему: «Опасно мыслите. За подобное ожидает не разжалование в рядовые, куда серьезнее наказание»…
