Генеральши рыдали в два голоса, точно стояли у гроба с усопшим, прощались с ним навсегда.
— Верю лишь собственному сердцу, лишь оно одно ни разу не обмануло, предостерегало от необдуманных шагов, предсказывало будущее! И нынче говорит, что вслед за бедами придет долгожданная радость!..
Обнадеживающие слова заставили Кутепову чуть успокоиться. Сквозь всхлипы благодарила:
— Спасибо, милочка!.. Крепилась, чтоб не показать слабость, а сейчас… Спасибо за сердечное участие!
На плач женщин вышли Федор и Павлик. Перепуганный не на шутку мальчик прижался к старому казаку.
Надежда Васильевна заговорила с гимназистом:
— Сделал уроки?
— Осталась математика, — признался Павлик.
— Не любишь этот предмет? А какой учишь с удовольствием?
— Историю России. Сейчас проходим Ивана Грозного и его опричников…
— А родную словесность, стихи, прозу наших классиков?
— Тоже люблю.
— Нынче же пришло роскошное издание русских сказок с иллюстрациями Билибина и случайно купленные сочинения по истории Ишимовой. Кстати, эту книгу уважал сам Пушкин. Скажешь, что давно вырос из сказок? Но их можно перечитывать в любом возрасте, вплоть до старости. Еще подарю мою книгу о детстве в деревне. — Обернувшись к приходящей в себя Кутеповой, добавила: — Если бы не бескорыстная помощь господина Эйтингона, книгу бы не выпустила: типография заломила ошеломляюще крупную сумму, к тому же налоги…
Кутепова поцеловала сына в лоб, напомнила о несделанных домашних уроках и отослала. Затем спрятала лицо в ладони.
— Поплачьте, милочка, не стесняйтесь слез, они очищают душу, — Плевицкая снова заголосила. За многолетнюю жизнь на сцене она научилась многому, в том числе в нужную минуту и в нужном месте выплескивать эмоции, заставлять публику сопереживать.
Кутепова успокоилась, лишь когда денщик поставил на стол чашки, сладости. Всегда строгая, сдержанная генеральша благодарно смотрела на певицу, и та оценила это как победу:
«А ты, милочка, не твердокаменная, и тебя можно растрогать. Во-первых, ты баба, а у нас глаза на мокром месте, и лишь, во-вторых, генеральша… И я расчувствовалась. Хороша же я с потекшей с ресниц тушью, смазанными румянами… Напрасно Коля не советовал выражать сочувствие, говорил, что на это нет приказа Центра. А я в ответ: «Но нет и запрета. В инструкции ни слова, как себя вести в подобной ситуации». Штабисты могут с мадам советоваться, а она выболтает мне… То, что обе ревели по Кутепову как белуги, быстро станет известно в обществе, а это на руку… Играть приходится не только на сцене».
Плевицкая, поглаживая хозяйку по плечу, продолжала размышлять:
«Надо закрепить дружбу, стать к Лидии ближе, чтоб не имела от меня секретов. Влезу в доверие и узнаю, как идет следствие, что удалось выведать французским сыщикам и доморощенным из РОВС… Дорого бы заплатила, чтобы быть в курсе, где Кутепов, что с ним. После того как сделают послушным и можно будет из него вить веревки, подберемся к господину Бурцеву, с его хваткой узнавать похитителей и их помощников… Недалеко от Бурцева ушла и Тэффи: вместо того чтобы продолжать сочинять стишки, романчики, выдвигает собственные версии пропажи генерала. Тэффи еще та птица, с ней держи ухо востро, чем черт не шутит, докопается, кто пригласил Кутепова на свидание… Странный псевдоним Тэффи: от рождения Лохвицкая, по мужу Мережковская…»
Увидев на глазах хозяйки невысохшие слезы, протянула батистовый платочек.
— Полно, голубушка, слезами горю не поможете. Руки опускать не надо, будем жить надеждой на лучшее. Станем молить Всевышнего на небесах, чтобы не оставил раба божьего Александра, был милостив к нему. Теперь вся надежда на Господа, а не на сыщиков, которые…
Плевицкая не договорила — на ум пришла шальная мысль:
«Раз Кутепова не нашли, значит, операция прошла успешно, Центр может отметить не только непосредственных исполнителей акций, а и тех, кто подарил Москве Кутепова. На месте начальства отвалила бы двум «Фермерам» премии, увеличила денежное содержание, которое при нынешнем росте цен не лишнее. Тогда бы расплатились за автомобиль, отдохнули на Корсике, приобрела бы шубу из морского котика, манто, обновила концертный гардероб…»
Как почти все артисты, познавшие славу, убаюканные аплодисментами, читавшие о себе восторженные рецензии, получавшие богатые подношения от поклонников, Плевицкая была тщеславна и пожалела, что на Лубянке не знают, какую важную роль в операции сыграла «Фермерша»:
«Считают, что исполняю лишь обязанности шифровальщицы, прикрываю Колю во время его поездок по Европе. Между тем через Лидию убедила Кутепова забыть о бдительности, поверить в честные намерения Скоблина. Не кто-нибудь, а «Фермерша» была мозгом захвата генерала, дала немало дельных советов, ненавязчиво, щадя мужское самолюбие, руководила мужем, он об этом не догадывался…»
Чуть успокоил вывод: Центр бережет «Фермера» и «Фермершу» как ценнейших закордонных агентов, не дает им опалить крылышки.
«Операция прошла как по маслу, без нежелательных последствий, можно вернуться к привычному укладу, концертной деятельности. Выпущу новую афишу, подновлю репертуар, дам пару интервью — популярность следует подогревать, не позволять остынуть, иначе публика забудет о «Курской соловушке»…
Окончательно справившаяся с волнением Кутепова предложила гостье попробовать пирожные, поблагодарила за то, что Плевицкая одна из первых выразила сочувствие.
— Сослуживцы мужа забыли про семью генерала! Ни разу не пришли проведать, вычеркнули Александра Павловича из своих рядов и памяти, что равнозначно предательству!
— Как продвигается следствие? — певица повернула беседу в нужное ей русло.
— Топчется на месте. Полиция твердит, что нет фактов участия Москвы в случившемся.
— Считаете, причастны чекисты?
— Все говорит за это. Чекистам необходимо рассчитаться с мужем, он сильно досаждал им. Но нельзя убить из-за угла, подложить под авто бомбу — это наделало бы много шума, похищение же прошло без взрыва, стрельбы: был генерал, боровшийся с засевшими в древнем Кремле узурпаторами, и не стало генерала.
— Французы нерасторопны, — согласилась Плевицкая. — Враги действовали чуть ли не в открытую, а полиция не мычит не телится!
Плевицкая ругала полицию, тем самым вынуждая собеседницу выдать известные ей шаги следствия.
«Не теряет надежду увидеть мужа, что похвально. Почему умалчивает о внутренней разведке РОВС?»
— После постигшего несчастья, — продолжала Кутепова, — соратники супруга видны как сквозь увеличительное стекло, во многих разочаровалась. Клялись в верности до гроба, а как исчез, с поспешностью короновали Миллера.
— Кому на руку срочно назначать нового начальника?
— Вопрос к тем, кто курит фимиам Миллеру, ходит перед ним на задних лапках! Муж отдавал Союзу все свое время, не жалел сил, здоровья — и такая неблагодарность!
