Книга Соловушка НКВД, страница 91. Автор книги Юрий Мишаткин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Соловушка НКВД»

Cтраница 91

Генрих Григорьевич приготовился слушать сдавшегося, но из уст недавнего соседа по камере прозвучало совершенно иное, что заставило дернуться, до посинения пальцев сильно сжать перегородку.

«Этого не может быть! У меня приступ галлюцинации! Сплю, и все снится!».

Бухарин встал за микрофон. Провел ладонью по бортам пиджака. Поправил узел галстука — «удавку» вернули перед началом процесса. Всмотрелся в зал и вначале тихо, затем громче заговорил:

— Своевременно ознакомлен с обвинительным заключением. Считаю необходимым заявить, что опровергаю все лживые, не доказанные следствием пункты. Барьер, за которым стою, отделяет не только от публики, но и от моей страны. Необоснованно назван изменником социалистической Родины, вставшим в ряды проклятых предателей, контрреволюционеров. Без наличия положенного судопроизводством адвоката, вынужден защищать себя сам. Не мог входить в правотроцкистский блок по простой причине, что не имел никакого понятия о его существовании. Подобным образом обстоит обвинение в связи с меньшевиками, с одним их представителем имел короткую встречу за рубежом, наш разговор касался не совместной фракционной борьбы с советской властью, а кампании в печати, критики отдельных сторон деятельности властных структур. До выдворения Троцкого из страны был связан с ним исключительно по работе, ни он, ни тем более я не готовили государственный переворот, не сотрудничали с иностранными разведками. Никто за рубежом не являлся моим хозяином, я не исполнял чужую волю. Полностью отвергаю и обвинение в покушении на Владимира Ильича. Не причастен к преждевременным уходам из жизни товарищей Менжинского, двух Горьких, Куйбышева, Кирова — всех их горячо любил, глубоко уважал…

Ягода подался вперед, словно плохо слышал.

«Он тронулся умом! Ведет себя как ненормальный! Где обещание не лезть в бутылку, согласиться с обвинениями?».

Бухарин не выглядел сломленным, раздавленным. У микрофона на сцене стоял хорошо знакомый многим публицист, оратор, партийный теоретик, революционный практик.

Ягода слушал и не верил собственным ушам, не узнавал Бухарина, того, кто согласился не биться лбом о глухую стену, не плыть против течения, избавить близких ему людей от изощренных издевательств.

«Где обещание пойти на попятную, без каких-либо условий согласиться с обвинением? Порет несусветную чушь, поголовно все отрицает! Куда подевался животный страх за благополучие семьи? Я заверил Вышинского со Слуцким, что убедил Бухарина признать любые обвинения, вплоть до его личного участия в распятии Христа, лишь бы жена с сыном вырвались на свободу, но он подло обманул ожидания! Теперь навредит не только себе, а главное, мне».

Обладающий талантом блестящего полемиста, громадным опытом общения с разными слоями общества, умением побеждать в любом споре, Бухарин продолжал наступать:

— В обвинительном акте говорится, что я член шайки разбойников. Но тогда бы был знаком с каждым, находился с ним в тесной связи, я же только здесь узнал о существовании разбойников. Знаю, что ждете от меня раскаяния, но его не будет, да и вряд ли понадобится: признания обвиняемых учитывали лишь в средневековье, тогда это было главным принципом юриспруденции — для вынесения приговоров [39].

Николай Иванович умолчал о грубейших нарушениях в ведении следствия, неприобщения к делу протоколов допросов, применении угроз, запугиваний.

В зале и на сцене никто не шелохнулся, не кашлянул, ни под кем не скрипнуло кресло, взоры всех устремились на Бухарина. Первым справился с оцепенением прокурор. Вышинский вскочил, точнее, подпрыгнул, сверкнул линзами очков.

— Не смейте заниматься очковтирательством! Не прикидывайтесь безгрешной овечкой! Все ваши преступления доказаны неоспоримыми фактами, показаниями многочисленных свидетелей, наконец вами на следствии! Не становитесь в позу несправедливо оболганного! Не пытайтесь обелить себя — черному кобелю не отмыться до бела! — Всегда сдержанный, Вышинский был не похож на себя, лицо стало багровым, он тяжело дышал открытым ртом, точно выброшенная из воды на сушу рыба,

Бухарин оставался спокойным, что давалось ему с трудом.

— Мое признание в конце следствия было вынужденным, полученным в результате незаконных методов, в частности угроз [40].

Что еще сказал Бухарин Ягода прослушал из-за отчаяния — выступление первого в списке подсудимых поставило жирный крест на всей проделанной в камере работе.

«Подвел, подлец, под монастырь! Подставил ногу, шмякнул лицом в грязь! Обвел вокруг пальца. Я во всем виноват — забыл с кем имею дело, не учел, что объект хитрец, даст фору любому, обыграет, оставит в дураках!»

Вышинский обозвал Бухарина мразью, вонючей падалью, разложившимся элементом, зловонной кучей, отребьем, поганым псом — ругательства сыпались как из рога изобилия. Досталось и другим подсудимым, которые могли последовать примеру Бухарина, так же отказаться от прежних показаний, мало того, обвинить следственную группу и генерального прокурора в нарушении законности. Не забывая, что ему внемлют не только в зале, сказанное растиражируют газеты, передадут по радио, завершил выступление заранее заученным:

— Пройдет время, могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном, чертополохом, покроются вечным презрением советских людей, всего нашего народа! А над советской страной по-прежнему будет ясно и радостно сверкать светлыми лучами солнце. Будем же продолжать шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости дороге во главе с нашим любимым вождем и учителем товарищем Сталиным!

Заполнившие зал привыкли выражать безудержную радость при каждом упоминании имени вождя, раздался шквал аплодисментов, послышались крики:

— Слава великому Сталину!

— Ура товарищу Сталину, вождю и учителю!

Ульрих не тронул колокольчик, чтоб добиться тишины для продолжения заседания. Воодушевленный высокой оценкой своего выступления, Вышинский произнес продиктованное Сталиным, причем запомнил настолько хорошо, что разбуди ночью, повторил бы слово в слово:

— Вся наша необозримая страна от мала до велика ждет одного: изменников и шпионов, предавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов. Наш народ требует раздавить проклятую гадину!

Текст вождя Вышинский берег к заключительному выступлению перед вынесением приговора, но посчитал, что сейчас тирада как нельзя кстати.

17

Накануне открытия процесса Сталин приказал провести из Дома Союзов в свой кабинет радиолинию. Поскребышев напомнил, что радиостанция Коминтерна передаст в эфир отчеты о суде, трансляция пойдет и по проводному вещанию, которое можно слушать в домашних динамиках-«тарелках». Вождь перебил личного секретаря:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация