В прошении решил указать о полученных правительственных наградах, но вспомнил, что специальным указом лишен орденов, медалей. Надеялся, что его письмо не потонет в потоке различных документов, так как всё поступающее в высокую инстанцию аккуратно регистрируется, получает номер, и в положенный срок дается ответ. На ум пришли поэтические строки:
Легкой жизни просил я у Бога,
Легкой смерти бы надо просить.
«Если приговор продиктован Сталиным, его не изменят. Другое дело Президиум Верховного Совета, который вправе рассмотреть прошение, принять решение. Стану ползать на коленях, биться лбом об пол, пойду на любые унижения, лишь бы сохранить жизнь! Надо поспешить — приговоры особо важным осужденным исполняют незамедлительно».
Нарушая тюремные правила, забарабанил в дверь.
— Письменные принадлежности!
Охрана знала, что арестантам позволено подавать различные прошения, и передала в «кормушку» лист бумаги, чернильницу-невыливайку, ручку с пером. Продолжая находиться в полуобморочном состоянии, Генрих Григорьевич тем не менее помнил, что прошение должно быть лаконичным, не отнимать у читающих много времени, и вывел в правом верхнем углу:
В Президиум Верховного Совета СССР — от приговоренного к в. м. Г. Г. Ягоды.
В середине листа написал:
Прошение о помиловании
В центр листа легли четыре предложения:
Вина моя перед Родиной велика. Не искупить ее в какой-либо мере. Тяжело умирать. Перед всем народом и партией, стоя на коленях, прошу помиловать меня, сохранить жизнь…
Г. Ягода
13.11.1938 г.
Остался доволен написанным, не зная, что подобные, но более многословные прошения в ЦК партии, Политбюро, Сталину подали все без исключения приговоренные, Бухарин написал даже два. Все лелеяли надежду на замену смертной казни тюремным заключением, отправкой в лагеря, расположенные в краю вечной мерзлоты или на архипелаге Соловецкие острова.
21
Отклики на процесс:
Смерть предателям Родины! Тульская правда
Грозен гнев народа. Вечерний Харьков
Да будут прокляты имена врагов. Новости Урала
Трудовое, пролетарское спасибо нарком-внудельцам и товарищу Ежову за
избавление от подлых троцкистов, бухаринцев и прочей нечисти.
Путь к коммунизму
Никогда не сбудутся подлые мечты предателей, желавших продать Отчизну капиталистам. Граждане Союза единогласны в желании раздавить источающих яд двуногих змей.
Известия
Шпионы, вредители заплатят за свои черные дела собственной кровью. Сталинградский трактор
Проклятье презренному фашистскому отродью. Нижняя Волга
Очистим Советскую Родину от поганой нечисти! Заря Востока
Шпионы и предатели страны
Заслуживают одного — расстрела.
Таков у нас незыблемый закон,
Закон борьбы закон простой и властный,
Как дважды два он в Кодекс был внесен
И утвержден единогласно.
А. Безыменский
Как безобразен вид врагов, средь нас ходивших!
За матерей нам стыдно, породивших
Столь небывало гнусных псов!
Гнездо шпионское раскрыто!
Демьян Бедный
Всегда будем помнить и не забывать, что капиталистическое окружение завидует нашей неудержимой поступи к вершинам коммунизма, готовится всадить советским рабочим, крестьянам ножи в спины.
Из резолюции митинга на фабрике
«Трехгорная мануфактура»
Подлые враги посмели замахнуться на свободу и независимость нашей
Родины, на справедливый приговор ответим отличной учебой, шефскими
концертами в воинских частях, на заводах, фабриках.
Из выступлений на собрании
студентов, преподавателей
Ленинградской консерватории…
Отщепенцам бухариным, рыковым, ягодам не удастся подорвать мощь Советской Отчизны! Изменникам нет пощады!
Лозунг, висящий у стадиона «Динамо»
22
Ночью с 14 на 15 марта приговоренных к высшей мере наказания по одному вывели из камер, спустили в подвал, чьи толстые стены, низкий сводчатый потолок заглушали любые звуки. Каждого встречал сотрудник для особых поручений, начальник комендатуры НКВД Василий Блохин, облаченный поверх коверкотовой формы в кожаный до пола фартук, перчатки с раструбами, которые легко отмывались от крови.
Первым доставили Бухарина, который успел написать жене:
Милая, дорогая моя Аннушка, ненаглядная моя! Что бы ни прочитала, ни услышала, что бы обо мне ни говорили — переживи все мужественно и спокойно. Тебя ждет огромное испытание, умоляю, прими все меры, натяни все струны души, но не дай им лопнуть. Ты самый близкий, самый дорогой мне человек, и прошу всем хорошим, что было между нами, сделай величайшее усилие, напряжение и помоги себе и домашним пережить страшный этап. Я в громадной тревоге за тебя, если бы тебе разрешили написать мне, передать несколько успокоительных слов — тяжесть свалилась бы с моей души. Распространяться о своих чувствах сейчас неуместно, но за этими строками увидишь, как безмерно, глубоко тебя люблю.
Бухарин не мог знать, что его послание на несколько десятилетий осядет в архиве — Сталин скажет, что большевики не почтальоны, чтобы осуществлять переписку мужа с женой. Николай Иванович не мог даже подумать, что только спустя полвека, пройдя лагеря, ссылку его вдова прочитает это письмо, как и обращенное к вождю, начинающееся фразой: «Коба, зачем тебе моя смерть?» Сталин не порвал пахнущее тюрьмой письмо, спрятал в папку, присоединив к гневному письму Ленина, смертельно обиженному грубостью соратника-грузина в отношении Н. Крупской.
Василий Белов приказал Бухарину повернуться лицом к стене.
Вытянул из кобуры маузер с самовзводом — оружие верой и правдой служило много лет, ни разу не подвело, не дало осечки.
Поднял револьвер на уровень плеча, мягко нажал спусковой крючок… Когда труп унесли, ввели Ягоду.
Генрих Григорьевич безропотно позволил завязать себе глаза и, не дожидаясь приказа, повернулся спиной к расстрельщику.
Не к месту и не ко времени вспомнил, как вместе с Ежовым наблюдал за свершением казней, получал от созерцаний ни с чем несравнимое удовольствие. Подумал: «Может, и Хозяин смотрит сейчас в «глазок», как лишают меня жизни?». И выкрикнул, сорвав голос:
