Повернувшись, Лола достает из кухонного ящика колоду карт и жестом приглашает меня присоединиться к ней за обеденным столом.
Все это так внезапно… Но в то же время есть ощущение, что я ждал уже целую вечность. Я хочу шагнуть за границы нашей дружбы. Хочу сделать этот шаг и еще один за ним. Лола ворвалась сейчас ко мне, готовая все сметать на своем пути, и хотя я никогда ее такой не видел, ни за что на свете ее не остановлю.
Решительная Лола – это потрясающее зрелище.
Она похлопывает рукой по столу и этим отвлекает меня от своих мыслей.
Я сажусь напротив нее. Мы встречаемся взглядами, и никто из нас не смотрит в сторону и не рушит это напряжение. Мы так долго ходили вокруг да около, что клянусь, кожу покалывает, а в голове крутится вопрос: чем закончится этот вечер?
– Делаем ставки, – шепотом сообщает она и убирает в сторону волосы, чтобы снять серьги. Она бросает их в центр стола и выжидающе смотрит на меня.
Я оглядываю себя в поисках, что вообще у меня есть. Часы. Джинсы, футболка, ремень, очки. Нет даже обуви и носков.
– Кажется, мы не на равных.
– Везет же мне.
Она понятия не имеет, что это я себя считаю везунчиком. Раз уже заслужил ее доверие. И особое расположение. А еще что стал свидетелем, как она берет свою долю ответственности за наши отношения. Я улыбаюсь и хочу снова сказать, что люблю ее.
Но вместо этого я снимаю часы и кладу их на стол, пока она сдает нам по пять карт. Мы смотрим, каждый в свои, разложив их, и мать вашу, у меня две чертовы пары: два валета, две тройки и семерка.
– Твой настоящий покер-фейс никуда не годится, – хихикая, замечает она. – Неожиданность века.
– Могу раздеть тебя одной левой, – говорю я, помахивая перед ней картами и ощущая, как внутри меня теплеет, когда замечаю, что она схватывает двусмысленность. – Я открываюсь.
Я беру свой ремень, медленно снимаю его и, свернув, кладу на стол:
– Открывайся или скидывай, Кастл.
– А ты знаешь, что, не аннулируй мы наш брак, я была бы Лорелея Ло?
Я киваю:
– Думал об этом раз или два, хотя всегда считал – ты оставила бы свою фамилию.
– Я до странного традиционна, – положив карты рубашкой вверх, кивает она. Как только я подумал, что Лола будет скидывать, она берется за край своего свитера и снимает его через голову.
Под ним на ней только бюстгальтер.
– Повышай или подтверждай, – смотрит на меня она, и тут я понимаю, что уставился на нее.
Посмотрев в свои карты, я понимаю, что могу по максимуму раздеть ее прямо сейчас, но хочу посмаковать так долго, как только получится:
– Подтверждаю.
Кладу свои семь карт рубашкой вверх, и она дает мне новую карту. Я уже подсмотрел: тройка червей. И теперь у меня фул-хаус.
Она сдает себе еще три карты (это уже максимум) и гримасничает:
– Круто.
– Твой покер-фейс еще ужаснее.
Лола поднимает на меня взгляд:
– Можешь повысить, если хочешь.
Теперь моя футболка снята и лежит в центре стола.
– Можешь подтвердить, если ты хочешь.
Ее бюстгальтер приземляется на мою футболку, и я выдаю несколько сдавленных звуков, прежде чем дрожащей рукой потянуться к пиву. Я едва соображаю при виде ее обнаженной груди. Такой округлой и упругой. Рот наполняется слюной, и я замираю с бутылкой у губ, не в состоянии ее наклонить, чтобы сделать глоток.
– Ты пялишься, – шепотом сообщает она.
– Ничего не могу с собой поделать – ты же только что сняла с себя лифчик.
– Давай открывайся.
О черт, карты.
Я часто моргаю, потом сильно зажмуриваюсь и просто кладу их на стол. Она со стоном показывает мне пару четверок и три неподходящие карты – валета, туза и семерку. Уронив голову на сложенные руки, она трясется от смеха, посмотрев на меня, когда слышит, как я пододвигаю к себе одежду. Я надеваю футболку, ремень и часы. Нацепив ее лифчик себе на голову, я накидываю свитер на плечи, а серьги оставляю лежать у моей бутылки пива.
Когда она выпрямляется, ее длинные темные волосы скользят по плечам и ложатся на грудь. Такой контраст между темным оттенком ее волос и молочной кожей, когда кончики прядей прикрывают соски.
Теперь я понимаю, почему такой женский образ рисовали миллионы раз.
– Ты снова пялишься.
– Ты все еще без лифчика.
– Я наврала. – Она рассеянно потирает пальцем нижнюю губу.
Ее интонация подсказывает мне, что она забавляется, по крайней мере самую малость.
– Когда?
– Когда сделала вид, что не хочу тебя поцеловать.
Я чувствую, как мои брови сдвинулись к переносице:
– Ты про правило?
– Ага, про него. – Она опускает взгляд и пальцем рисует круги по столу. – И про каждый раз, когда видела тебя.
Мои артерии не в состоянии расшириться и быстро пропустить такой мощный поток крови, поэтому я ощущаю, как перед глазами все плывет.
– Иди сюда.
Она качает головой, подталкивает в мою сторону колоду, после чего встает и берет нам еще по пиву:
– Ты сдаешь.
После очередного раунда двусмысленностей и напряжения Лола снова проигрывает, но на это раз она сообразила поставить только ботинки, прежде чем скинуть. На следующей раздаче она выигрывает назад свои сережки и мои часы, но потом проигрывает и то, и другое плюс свои носки.
– Согласно моим подсчетам, на тебе остались только две вещи, – пока она тасует колоду, замечаю я. – Штаны и что-то под ними.
Она смеется:
– Я не против насчет джинсов, но не могу проиграть свое нижнее белье.
– Но тебе некуда деваться. Моя очередь вскрываться после раздачи.
Она размышляет, и эффект двух бутылок пива дает о себе знать: ее взгляд быстро теплеет.
– Тогда пиши Харлоу. Скажи, пусть выберет наказание для проигравшего. Только не говори ей, кто проигрывает.
Кивнув, я достаю телефон и пишу сообщение Харлоу: «Нам нужно наказание проигравшему в покер. Один из нас уже практически без одежды».
Не проходит и полминуты, как она отвечает: «Чертов приватный танец, малыш».
Смеясь, я говорю Лоле:
– Она думает, это я проигрываю, не ты.
– Что она написала?
– Скажу, когда проиграешь.
Лола роняет руку на стол и со страхом смотрит на меня.
– Погоди. Мне понадобится еще пиво, прежде чем я буду готова это услышать. О боже.
