Несмотря на весь этот созданный ею беспредел, во мне оживает что-то первобытное, и я вынужден отвернуться.
– Я был бы обеими руками за, – улыбается Джо, – но у меня свидание, так что Оливер может забрать мне причитающееся. – И все сразу же начинают усиленно делать вид, будто рассматривают что-то невероятно интересное. Джо стонет:
– Ой, ну я вас умоляю. Не знаю, почему вы отрицаете очевидное. Вы же никогда не сможете быть просто друзьями.
После этого он достает из-под стойки свои ключи с брелоком «Гринпис» и выходит за дверь.
На десять секунд воцаряется самая неловкая тишина в истории.
Наконец Ансель прокашливается.
– Короче, обед. Лола, присоединишься к нам? – сладко улыбаясь, спрашивает он.
Округлив глаза, она смотрит на меня, будто ждет указаний. Я улыбаюсь и надеюсь, что это выглядит лучше, нежели ощущается, потому что внутри меня одна сплошная неопределенность. Мне хочется, чтобы она была со мной рядом, но еще больше – чтобы она сперва разобралась в себе.
У нее в руке звонит телефон, она смотрит на экран и читает пришедшее сообщение. Все мы наблюдаем, как поникают ее плечи, и она издает тихое:
– Вашу мать.
– Что такое? – с инстинктивным желанием помочь и защитить спрашиваю я.
– Это Грег. – Она и со вздохом выключает экран. – Его бросила Эллен. – Посмотрев на Анселя, она продолжает:
– Спасибо за приглашение, но мне нужно сделать пару звонков и съездить к папе.
– Надеюсь, все будет в порядке, – говорю я, и Ансель с Финном вторят мне.
Послав мне легкую смущенную улыбку, она берет пакет:
– Еще раз спасибо, Оливер. Для меня это многое значит.
Когда Лола выходит из магазина, звенит колокольчик, а мы втроем смотрим, как она идет по тротуару.
Внутри меня все перемешалось: я терпеть не могу видеть, как она уходит, отчаянно хочу ее рядом, даже когда зол, но по-прежнему чувствую необходимость стен вокруг моего сердца. Повернувшись к друзьям, я говорю, почесывая шею:
– Напомните мне уволить Джо, как только увижу его в следующий раз.
Сейчас середина дня, и в магазине пусто. Я беру ключи, поворачиваю табличку, чтобы читалось «Закрыто», и делаю знак выходить.
* * *
Мы идем несколько кварталов до Bub’s рядом с Петко-парком и занимаем столик в патио.
– Как дела с Лолой? – спрашивает Финн, глядя на меня поверх своего стакана. – Вы оба кажетесь…
– Осторожными, – заканчивает за него Ансель. – На что, точно тебе говорю, реально странно смотреть.
– Так же. – Я кручу трубочкой в своем стакане. С момента того нашего разговора я толком это ни с кем не обсуждал, но эти двое и так достаточно знают, чтобы понимать: дела у нас с Лолой не фонтан. – Мы по-прежнему на паузе. – Помедлив, я продолжаю:
– Хотя думаю, она хочет убрать эту паузу. Вчера вечером она попросилась прийти.
У столика появляется официантка, и мы заказываем бургеры и луковые кольца. Когда она уходит, они оба выжидающе на меня смотрят.
– Блин, ну конечно же, я сказал нет, – говорю я им. Тишина вокруг словно уплотняется. – Потому что очевидно же, ей нужно разобраться со своей фигней в голове, – добавляю я.
– Разве она не может сделать это с твоим пенисом во рту? – интересуется Ансель, и Финн пихает его в плечо. – Что? Это вообще-то серьезный вопрос.
Приподняв подбородок, Финн спрашивает:
– А у Лолы не возникало мысли, что она в течение ближайших четырех месяцев станет еще больше занята? Ведь еще даже не стартовали съемки. Я про то, что сам, бывает, неделю не вижу Харлоу, и это дерьмово. Но понятно же, что не всегда так будет.
– Не знаю, – отвечаю я. – Даже не стану притворяться, что знаю о происходящем в ее голове.
– А у меня всегда было ощущение, что у вас двоих свой тайный язык, – говорит Ансель.
– У меня тоже, – соглашаюсь я. Нам приносят огромную корзину луковых колец и ставят в центр стола. – Но поскольку я форменный мудак, я сделал все еще хуже, сходив поужинать в среду с Эллисон.
У Анселя глаза лезут из орбит:
– С Хард-рок Эллисон? – Я киваю, и он, охнув, делает глоток своего пива:
– И какого черта ты это сделал?
Пожав плечами, я сознаюсь:
– Это был импульсивный порыв. Она пришла и спросила, не хочу ли я перекусить. Я злился на Лолу и согласился.
– И она думала, что это было свидание? – спрашивает Финн.
– Да.
Финн окидывает меня изучающим взглядом:
– Но ты ведь ее не трахнул?
– Нет! – мгновенно отвечаю я. – Как только мы сели, я дал ей понять, что не свободен. Но все равно чувствовал, будто изменил, потому что знал: Лола будет ревновать, если узнает. И, приехав домой, мне хотелось с самого себя шкуру спустить.
– А если бы Лола сделала то же самое? – интересуется Финн.
По коже пробегает жар при мысли, что Лола может быть с кем-нибудь еще:
– Тогда с него спущу.
– Ну а Лола-то знает? – поморщившись, спрашивает Ансель.
– Да, когда приходила в магазин в поисках меня. А засранец Джо не удержался и выболтал чересчур много.
– Но ты ведь все равно бы ей сказал, – нахмурившись, говорит Ансель, – правда?
– Естественно, – раздраженно смотрю на него я. – Я чуть не позвонил ей прямо посреди ужина, потому что чувствовал себя жутко виноватым. Но все же не стал, подумав: а что, если она работает и всерьез разозлится на меня за мой звонок и признание, что у меня был ужин, пусть и платонический, с другой женщиной? – Я провожу рукой по губам. – У меня в голове такой бардак. И я явно этим куда больше обеспокоен, чем она. Без понятия, как теперь вообще общаться с Лолой, и это ощущается так неправильно.
– Вы оба идиоты, – заявляет Финн. – И у Лолы бардак в голове не меньший, это я на всякий.
– Но ведь в него и превращаешься, когда влюблен, разве нет? – усмехается Ансель. – Я вот счастливый идиот, и это благодаря Миа.
– Я… – начинаю я, но чувствую, как меня разбирает на смех. Несмотря на все происходящее, быть в обществе Анселя означает заразиться хорошим настроением. – Лола, несомненно, в ряду самых умных людей из всех, кого я знаю. Но боюсь, что в отношениях она, говоря словами Харлоу, невероятная тупица.
– Миа говорила, что Лола всегда ставила свои комиксные дела на первое место, – сложив руки перед собой, говорит Ансель. – И что так было с подростковых лет.
Мою грудь стискивает от желания ее защитить, и я вступаюсь за нее:
– Она пережила тяжелые времена. И ей было нелегко, вот и все.
