— Но Людочка, — кашлянула более худая, семеня за представительной подругой, — разве адвокат чего-то может добиться? Вспомни историю с отмененным концертом в Ленинграде…
— В Санкт-Петербурге, душенька! Ты иногда говоришь так, как будто нам обеим по девяносто лет! Не обманывай окружающих своей притворной просвещённостью! Я позвоню адвокату и точка!
Я приподняла полу своего платья и ускорилась, проскочила по зеленому холлу, пока не натолкнулась на дверь, явно ведшую в закулисье. Дернула за ручку — она оказалась незапертой. Как и снаружи, за этой дверью бегали туда-сюда взволнованные люди, и никто не обратил внимания на появившуюся без разрешения гостью. У меня была заготовлена отговорка на случай, если бы кто-то меня попробовал остановить, но она так и не потребовалась. Я без труда нашла нужную мне гримерную — возле нее толпилась целая куча людей в разномастной одежде, как позже выяснилось, здесь были все, от директора консерватории до помощника осветителя. Для начала, я тихонечко подошла к толпе и прислушалась — они так громко перешептывались, что не было никакой нужды спрашивать дополнительно.
— Алпаров сошел с ума? — прошептала стоявшая рядом со мной молодая девушка симпатичному молодому мужчине. Она, очевидно, ему нравилась, потому что тот с охотой ответил:
— Говорят, что да. Что-то кричит про то, что у него воруют мысли. Требует вызвать бригаду из дурки и собирается уехать. Совсем сбрендил на старости лет.
— Почему на старости? — надула пухленькие губки девушка. — Ему же только пятьдесят, разве это старость?
— Ну, для его старых поклонниц он, может быть, еще вполне молодой. Но для юных красавиц уже древний старик…
Их перебил мужской вопль из гримерки артиста:
— Я не выйду на сцену и точка!!! Либо вы объясните мне, как это случилось, либо я отменяю все свои концерты, запланированные на этот сезон!
— О, снова заголосил, — хохотнул тот же молодой человек.
— А что у него случилось? — спросила девушка, встав на цыпочки и пытаясь поверх голов остальных любопытствующих, разглядеть композитора.
— У Алпарова украли песни, — на ребят оглянулся впереди стоявший пожилой мужчина. Волосы на его большой круглой голове были всклокочены, а глаза за толстой оправой древних очков казались вдвое больше, чем были на самом деле. — Пришел в гримерку перед антрактом, включил радио и услышал музыку и слова песни, которую на днях напевал в душе. Говорит, это не в первый раз. Поэтому и требует или вызвать правоохранительные органы, или докторов. Так как это либо кража, либо сумасшествие. Лично я в его помешательство не верю. Но и объяснить, как такое могло случиться, не могу.
— С ним возможно поговорить? — вмешалась я.
— А вы кто? — мужчина уставился на меня так, будто бы только что заметил. — Поклонница? Вас туда не пустят.
— Нет, я не поклонница. Я представляю человека, который может ему помочь. Я помощница Адриана Шагалова, руководителя…
— Я знаю, — мгновенно став серьезным, мужчина переменился в лице. — Можете не продолжать. Но каким ветром?
Я не стала ничего скрывать, так или иначе, причину придется озвучить, чтобы попасть к музыканту.
— Так получилось, что этим вечером господин Шагалов присутствует в одной из лож и очень хочет дослушать концерт.
Взлохмаченные седые брови моего собеседника настороженно сдвинулись друг к другу:
— Настолько хочет, что готов заняться маразмом артиста? А вы точно его представляете, девушка?
У меня не возникло возможности ответить ему, из гримерки композитора снова раздался крик:
— Отменяйте концерт! Пусть все выметаются!!! Вон!!!
Следом за этим криком из помещения прямо в толпу любопытствующих выскочила невысокая женщина в вечернем платье, ее большие глаза были распахнуты настолько широко, что, могло показаться, того и гляди, вывалились бы из орбит. Женщина была взволнованна и перепугана.
— Леночка, Леночка, — остановил ее мой собеседник, поймав женщину за локоть, — Елена Тимофеевна! Погодите все отменять, тут у нас есть человек, который может оказаться полезным, — мужчина кивнул головой в мою сторону, а потом махнул мне рукой, утащив нас обеих в гримерку артиста.
Как только я последней переступила порог личного пространства Алпарова, мужчина, который привел меня сюда, закрыл за нами дверь и наконец-то воцарилась тишина.
— Рудольф Александрович! Что еще за самодеятельность?! Я же велел прекратить концерт и разогнать зрителей! Зачем вы привели Лену обратно? Я же только что отправил ее выполнять мой приказ!
В этой комнате в двадцать квадратных метров, где кроме стола для грима и дивана с двумя креслами, был еще и небольшой холодильник, все было поглощено нервной духотой. Единственное окно наглухо закрыто, кондиционера нет совсем. Не удивительно, что артист настолько зол, в подобной жаре сойдет с ума кто угодно.
— Анатолий Варданович, погодите отменять концерт. Кажется, подоспела помощь с весьма неожиданной стороны.
Сказав это, мужчина отступил в сторону и позволил мне выйти вперед. Алпаров посмотрел на меня с нескрываемым мужским интересом, особенно его взгляд споткнулся в том районе, где под платьем должен был быть бюстгальтер, но так как данная модель не предполагала ничего подобного — его там не было. Композитор быстро откашлялся и нашел мое лицо:
— Помощь от молодой леди? — поморщился артист. — И чем же она сможет мне помочь? Вы ясновидящая, детка? — выразительные брови метнулись вверх и даже, такое ощущение, его борода встала торчком. Черные глаза горели чем-то не очень нормальным. А еще говорят, Адриан Шагалов ненормальный…
— Нет, я не ясновидящая. Я случайно слышала о том, что произошло и уверена, что мой шеф сможет вам помочь. Именно по его просьбе я отправилась узнать, почему прерван ваш концерт. Он большой поклонник вашей игры на фортепиано.
Рудольф Александрович незамедлительно поддакнул:
— Речь идет о Шагалове и Скраме. Он сегодня в ложе.
— Что вы говорите? — Алпаров, наконец, сбавил тон и провел пальцами по седой бороде. — Шагалов? Слышал, слышал… Это тот, который скупал все билеты на мой концерт и тот ненормальный, который вроде как гений?
— Толя, может быть не стоит так? — кротко пропищала женщина, про которую я уже успела с успехом забыть.
— Помолчи, Леночка, — квакнул в ее сторону композитор. — Раз скупал, значит восхищается мной! Ну… хорошо, девушка. Так и быть. Я доиграю этот концерт, но вы даете мне слово, что Шагалов действительно возьмется за мое дело!
Я кивнула, но не забыла уточнить:
— Он возьмется и выслушает вас, но вам будет необходимо соблюсти правила общения с Адрианом Шагаловым, иначе разговор вовсе не состоится. Я с радостью проинструктирую вас…
Говорила я это уже маэстро в спину. Композитор вскочил со своего кресла и бросился к зеркалу поправлять длинные волосы. От меня лишь отмахнулся:
