– Ну, – сказала Поппи и шаркнула по пыльному полу. – О моём.
– О чём ты?
– Мы нашли синий порошок в моей комнате, на моей подушке.
– А, это другое, – заявил Эразмус. – Это ничего не значит.
– Как это – «не значит»? – с негодованием переспросила Поппи. – Я теперь каждые десять минут проверяю в зеркальце глаза, жду, когда в них появятся серые пятна!
– С чего тебе об этом беспокоиться? Те существа ведь до тебя не добрались.
Поппи растерянно тряхнула головой.
– Откуда ты знаешь? Ты видел синий порошок на моей подушке. Та штука была в моей комнате!
– Да, – нетерпеливо ответил Эразмус, – но это элементарная баллистика. В отличие от других найденных нами образцов, твой не был слипшимся.
– Я не поняла ни слова, – призналась Поппи.
– Прости, это моя вина, – засмеялся Эразмус. – Иногда я начинаю думать, что мы один и тот же человек, и забываю, что ты не читала «Науку о баллистике» Блеза Спаркса. Любопытное произведение.
– Нет, – с ноткой сарказма сказала Поппи. – Так уж вышло, что я забыла купить её в свой прошлый визит в книжный магазин.
– Ну, если бы ты её прочла, – начал Эразмус, – то ты бы знала, что порошок на твоей подушке не был беспорядочно рассыпан, как в других местах. Его как будто откуда-то выдули.
– Продолжай, – попросила Поппи. Она начала улавливать его мысль.
– Полагаю, те существа либо забираются, либо влетают в окно и с помощью какого-то инструмента, например, разбрызгивателя или трубки, выдыхают порошок, чтобы тот равномерно покрыл всю кровать, не будя при этом спящего на ней ребёнка.
– Но я всё равно проснулась прежде, чем они успели до меня добраться, – заметила Поппи. Тошнотворный страх поседеть раньше времени стал медленно покидать её.
– Именно, – подтвердил Эразмус. – И я думаю, что это как-то связано с твоими мелками. Видимо, синий порошок каким-то образом усмиряет жертву.
– Другими словами, я не должна из-за него волноваться? – спросила Поппи, будто пациент, ожидающий услышать от врача, каковы его шансы победить редкое заболевание.
– Я понимаю, в это сложно поверить, но в твоей жизни не происходит ничего, что могло бы послужить причиной для сильного беспокойства.
Поппи едва сдержалась. Белое пятно в её волосах появилось задолго до происшествия в спальне! Разумеется, у неё было полное право беспокоиться! Но она промолчала. С неё хватило выяснения отношений.
– Как думаешь, при чём тут шёлковая книжка? – сменила она тему.
– Ты о книжке Марли?
– Да.
– Не знаю. Возможно, с ней произошло то же, что происходит с детьми. Щеппы были рядом с ней, после чего её содержимое исчезло. Словно все его мечты и идеи высосало со страниц.
– А взамен она обрела способность к стихосложению?
– Возможно, – медленно произнёс Эразмус, – в ней осталась частичка магии Щеппов?
– И нельзя забывать о мелках, – напомнила Поппи.
– И о фабрике Хеллиган.
– Бабушка говорила, что рулоны ткани до сих пор сплавляют по реке, когда на них есть заказ.
– Интересно, как их заказывают? – спросил Эразмус. – Я прочёл в библиотеке, что добраться до фабрики можно было только по реке.
Поппи достала свой обед и протянула Эразмусу шоколадный батончик с арахисовым маслом.
– Кстати говоря, я тут подумал: тебе не стоит постоянно носить с собой эту книжку.
– Почему? – Поппи постаралась, чтобы в её голосе не прозвучало ничего, кроме вежливого любопытства. Она не расставалась с шёлковой книжкой с того дня, как её нашла.
– Потому что они за ней охотятся, – ответил Эразмус. – Ты забрала её у них.
– Её забыла в поезде какая-то старая дама! – фыркнула Поппи. – Не моя вина, что у неё ветер в голове.
– Как ты не понимаешь? Это была не просто «какая-то старая дама». И она точно не забывала её!
Губы Поппи дрогнули. Ей не хотелось задавать этот вопрос.
– Хочешь сказать, она была одной из Щеппов?
– Именно, – угрюмо отозвался Эразмус. – Марли сказал, что обшил книжку куском зелёного шёлка, найденным на фабрике. Что, если Щеппы украли её у него, чтобы вернуть шёлк? И что, если он особенный и они могут найти его, где бы он ни был, каким-то образом за ним проследить? Если подумать, это гениальный план. Та дама, которую ты видела в поезде, оставила эту книжку намеренно. Для тебя. Кто знает, вдруг они в прошлом уже проделывали нечто подобное с другими детьми?
Поппи достала книжку из кармана и положила на трехногий столик. У неё похолодело в животе. Что, если это она привела Щеппов на свой подоконник?
– Так она может служить чем-то вроде маячка?
– Можно и так сказать, – мрачно согласился Эразмус. – И я наблюдал за тобой, пока она была у тебя. Ты не хотела с ней расставаться, будто она каким-то образом удерживала тебя.
– Но при чём тут стихи? – с трудом сглотнула Поппи. – Сомневаюсь, что Щеппы специально оставили бы подсказки.
– Возможно, они сами не знают, какой эффект их шёлк оказывает на книжку. Как на неё влияет их магия. – Эразмус недолго подумал. – Помнишь ту песню, что мы пели на репетиции хора, про девочку, купившую зелёную ленту?
Разве она могла забыть? Поппи повезло, что она не лишилась слуха, стоя рядом с горланящим эти строчки Эразмусом.
– Помнишь слова? – спросил он, перебирая содержимое одного из ящиков с пыльными книгами.
– Смутно, – ответила Поппи. – Что-то насчёт торговки?
Эразмус нашёл сборник песен и принялся его листать. Найдя нужную страницу, он показал её Поппи.
Бедная девушка родом из Дувра
Хотела купить себе ленту.
Волосы блёклы, глаза будто глина,
Ну что тут добавить к портрету.
«Есть у меня, – сказала торговка, —
Загадочной зелени шёлк.
Тотчас забудешь о шалях, обновках,
И с ним для тебя будет толк».
С дна своей сумки достала она
Полоску красивейшей ткани.
Девушка, не доверяя сполна,
Сказала: «Носите уж сами».
Тщетно: торговка стянула её
Унылые волосы в хвост.
Бросилась девушка в пляс по синильным полям
Под песню морей, трав и звёзд.
Пляс продолжался, и вот уже день
Сменила полночная мгла.
Скрылась она, и лишь её тень
Порхнула к далёким горам.
Зелень загадочная разожгла
Безумия жаркий огонь.
«Шёлк, о мой шёлк», – героиня твердила,
Взбираясь всё выше на склон.
Кто-то шептал, что в этот момент
С востока метнулись к ней птицы.
В клювах зажали они кончик ленты
И дёрнули вверх.
Узел торговки был крепок как сталь,
И девушку подняли в воздух.
Птицы несли её в синюю даль,
Она умоляла их: «Бросьте!»
Близок конец: ах, как же она
Жалела о вспышке тщеславия.
Я же замечу, что то лишь молва,
Достойная книги фантазия.
– Но тут не сказано, что песня о Щеппах, – заметила Поппи.
