Она понимала, что не может вернуться к отцу. Он ее все равно не примет. Ведь она была опорочена. Единственный кто мог помочь ей и приютить ее на время это ее старшая сестра Наташа, которая жила в Москве, и с которой Глаша уже не виделась почти три года. Глаша знала, что Наташа живет очень скромно. Однако Глаша надеялась, что Наташа примет ее теперь, а затем она выправит нудные документы и уедет за границу.
Остановившись на этих мыслях, Глаша устало прикрыла воспаленные глаза, и заснула тревожным сном с мыслью о том, что она всегда знала, что у них с Дмитрием не могло ничего получиться, ибо они были из разных слоев общества. Он был дворянином, она бедной купеческой дочкой. И с ее стороны было глупо надеяться, что Скарятин когда-нибудь женится на ней.
Скучающим тревожным взором Дмитрий провел по бальной зале, выискивая наиболее привлекательную девушку.
В начале вечера он был настроен весьма оптимистично, и даже браво, считая, что быстро найдет замену этой неблагодарной девчонке. Скарятин прекрасно осознавал, что красив, умен, статен, наконец, богат. И любая из девушек в этой зале приняла бы за честь его ухаживания. Но вновь и вновь проводя глазами по зале, Дмитрий отмечал, что барышни явно не дотягивали до его планки. Естественно сначала он выбирал женщин по внешности, а потом начинал с ними говорить, и узнавать их внутреннюю сущность. Барышни в зале были или чересчур полными, или слишком плоскими, и не имели нужных выпуклостей. Те же, которые, имели стройную талию, округлые ягодицы и довольно высокую грудь, были страшны на лицо.
Лишь со второго изучающего обзора он заметил, напротив, среди нарядных гостей, темноволосую стройную девушку. Юная красавица была одета в белоснежное легкое платье, и Дмитрий как знаток сразу же отметил, как совершенны черты ее соблазнительного тела. Она стояла рядом с дворянами Лачиновыми, и вероятно была их родственницей. Скарятин покинул свой наблюдательный пост, и медленным шагом направился к заинтересовавшей его девице. Приблизившись, Дмитрий вежливо поклонился старой матроне и ее мужу и представился:
– О, мы очень рады, что Вы подошли к нам Дмитрий Петрович, – заметила жеманно стареющая Лачинова и представила темноволосую девушку. – Эта моя старшая дочь Полина.
Дмитрий галантно поклонился девушке, и легко поцеловал ее протянутую ручку.
Вблизи Полина оказалась еще привлекательнее. У нее были красивые голубые глаза, тонкое вытянутое лицо, и темные густые локоны, собранные в изысканную прическу. На вид ей было не более восемнадцати лет.
Полина кокетливо улыбнулась, и ответила согласием на приглашение Дмитрия о танце. Тут же испросив разрешения у старшей Лачиновой, Скарятин повел девушку в центр бальной залы, где как раз раздались первые звуки полонеза. Чем более Дмитрий смотрел на Полину, тем более она нравилась ему. Ее взгляд холодноватый красивый то и дело подолгу останавливался на его лице, и Дмитрий ощущал, что девушка явно расположена к нему.
Почти полвечера Дмитрий провел в обществе Лачиновых. Он говорил с родителями девушки о моде и Париже. Полина все время молчала. Дмитрий пару раз во время танцев пытался разговорить девушку, но та лишь односложно отвечала, и улыбалась через силу. Ближе к двенадцати, Дмитрий, отчего-то был уже не в восторге от своего выбора, осознав, что Полина одна из тех изысканных светских девиц, которые невозможно красивы, но холодны как лед. Что бы растопить их сердце, надобно было много времени. Однако времени у него было в обрез. Надо было немедленно заполнить пустоту, которая образовалась, после измены Глаши. После третьего танца, Дмитрий предложил Полине прогуляться по саду. Она испуганно заметила, что это весьма неудобно, ведь они знакомы всего несколько часов. Сдержавшись от кислой мины, Дмитрий предложил девушке выйти на балкон. Едва они оказались на пустынной веранде, Скарятин тут же придвинулся к Полине и, обхватив девушку рукой за тонкую талию, приблизил свое лицо к ее губкам. Он уже хотел поцеловать ее, но она ловко вывернулась из его рук, и отошла от молодого человека на несколько шагов.
– Вы весьма напористы Дмитрий Петрович, – захихикала Полина, легко ударив его ажурным веером по руке, которая сжимала ее локоть. – Знайте приличия.
– Но Вы так прелестны Полина Сергеевна, что я еле сдерживаюсь, – Скарятин вновь попытался приблизиться ближе, но девушка выставила перед собой веер, уткнув его в грудь Дмитрия. Кокетливо посмотрев на молодого человека снизу вверх, она тихо произнесла:
– Если Вы хотите чего-то большего, Вы должны поговорить с моими родителями.
Запал Дмитрия тут же пропал. Он напрягся и помрачнел. Конечно, он часто на свою страстность получал подобные холодные отказы от дам. Но еще недавно у него была Глаша. Он возвращался в особняк, где ждала его она. И лишь после пары фраз, Аглая сама падала в его объятия. И он с удовольствием удовлетворял свои порывы. Но теперь к Глаше он вернуться не мог. А Полина явно не собиралась, дарить ему не только ласки, но даже и поцелуи. Он прекрасно понял, что она намекает на предложение о замужестве. Но как он мог его сделать, если не знал, какова девушка при более близком знакомстве. Ладно, он мог сдержаться и не доходить до конца. Но поцелуи и объятия должны были быть. Иначе как он мог определить, что эта девица подходит ему в интимном плане?
Дмитрий что-то произнес об неотложных делах, что появились у него и ретировался с балкона. Выйдя в душный зал, он вновь провел глазами по зале. И скорчив недовольную мину, покинул бал.
Дом терпимости на Тверской был вполне изысканным заведением подобного рода в Петербурге. Именно туда направился Дмитрий уже в первом часу ночи, намереваясь все же получить от сегодняшней ночи хоть немного удовольствия.
Проснулся Дмитрий рано утром, от громкого храпа, который раздавался сбоку от него. Раскрыв глаза, Скарятин удивленно воззрился вокруг. Спальня в ярко красных тонах, тут же привела его в чувства, и возвратила к реальности. Он чуть приподнялся на локте и повернул голову в сторону девицы, что издавала сильный храп. Она спала, чуть приоткрыв полный ротик. Пухлое тело ее с пышной грудью, было довольно красивым. Однако пустоватое выражение ее лица навело Дмитрия на мысль, что девушка невероятно глупа. Ее рыжие волосы, которые так вдохновили его предыдущей ночью, и были не похожи ни на волосы Глаши, ни на волосы Полины, тусклой запутанной шевелюрой лежали на подушке. Дмитрий чуть наклонился над ней, и почувствовал неприятный запах, который исходил от девицы. Поморщившись, Дмитрий устало откинулся на подушку, ощущая омерзение. Он не понимал, что ему могло понравиться вчера в этой девице, ибо накануне он даже не пил.
Отчего-то он вспомнил о Глаше. Она по утрам всегда хорошо пахала, несмотря на бурную ночь. Иногда он любил рассматривать ее спящую, когда ее носик тихо посапывал во сне, а ее личико принимало нежное выражение. Он любил играть с ее волосами, перебирая светлые шелковистые пряди, и это действо, всегда, приводило его в крайнее возбуждение. Спустя некоторое время, его ласкающие руки, переходили на обнаженные плечики Глаши, а затем и к более интимным местам. Она естественно просыпалась, и ласково улыбалась ему, когда он склонялся над ней. Более ему не надо было ничего говорить, она понимала его желания с полуслова. Чуть приоткрыв глаза и потянувшись словно кошка, она обвивала его шею нежными руками и раскрывала губки ему на встречу.
