– Я предлагаю Вам Аглая Михайловна, вновь стать моей. Подумайте, не отвечайте категорично. Я смогу…
Она подняла на него лицо и рассмеялась глухим неприятным голосом. Рассмеялась таким же смехом как когда-то давно, когда он произнес слова о том, что мог бы простить ее. Он замолчал, и ощутил, что его сердце сжалось от неприятного чувства. Она резко остановила смех и глухо, словно приговор произнесла:
– Если бы Вы знали, как я ждала от Вас этих слов когда-то! Но сейчас поздно, слишком поздно. После того прошло много времени. Я переменилась. И теперь я вижу Вас насквозь. Вы жестокое ледяное существо, которое не достойно моей любви. И теперь я ненавижу Вас! О, как же я Вас ненавижу! Сколько боли Вы причинили мне и моему Николя!
– Да он мертв, Ваш Николя! – прохрипел Дмитрий в исступлении. – А я жив!
– Вот и подтверждение моим словам! Вы не способны никого любить, – прошептала она, с гневом глядя на него. – Вы словно рады его смерти! А ведь он был Вашим братом!
От ее слов, что-то надорвалось в душе Дмитрия и он в три прыжка, приблизившись к Глаше, схватил ее за плечи и начал трясти ее.
– Да! Я рад его смерти! Рад! – прокричал он в бледное нервное лицо Глаши, наклоняясь над ней. – Это он украл Вас у меня! Именно я был первым Вашим мужчиной! Именно мне Вы принадлежали когда-то! Именно он коварно соблазнил Вас своими сладкими речами, и увел Вас! Если бы не он…
– Чудовище! – выдохнула Аглая диким тоном. Она вновь вырвалась из его рук и, вскочив с кресла, отошла от него. – И как Вы могли подумать, что я забуду о нем, и стану Вашей! Этого никогда не будет! Убирайтесь, хватит мучить меня!
Он чуть поддался в ее сторону, но увидев ее темный полный ненависти взгляд, замер.
– Вы еще пожалеете, что не поехали со мной, – прошипел Дмитрий.
– Я жалею лишь об одном, что тогда на берегу моря, спасла Вам жизнь… – выплюнула она.
После этих слов Скарятин замер, и ощутил, что его сердце забилось глухими болезненными ударами. Как она могла так говорить? Значит все, что было между ними, для нее было ошибкой и теперь вызывало лишь сожаление? Это было просто жутким откровением для него. Не в силах более выносить ее холодность Дмитрий ринулся прочь из ее спальни, понимая, что надо немедленно бежать из этого дома, и от этой девицы к которой он так стремился и, которая теперь гнала его так жестоко.
Глава V. Слава “Меркурия”
Акватория Черного моря, близ берегов Турции,
1829 год, 14 мая
Утро выдалось на редкость безоблачное и теплое. Дмитрий стоял на палубе в носовой части корабля недалеко от борта и с удовольствием вдыхал морской воздух. Его глаза с интересом следили за двумя русскими кораблями, которые следовали впереди, и как будто указывали путь. Фрегат “Штандарт” и бриг “Орфей”, словно два прекрасных лебедя, плавно скользили по водной глади моря и их гордые стройные силуэты казались Скарятину воистину прекрасными. Всего лишь три зрелища могли восхитить и заворожить Дмитрия: бескрайность морской пучины, величавость корабля и красота женского тела. Вот и сейчас с благоговением он следил, как ветер играет надутыми белоснежными парусами “Орфея”, что шел чуть впереди их Меркурия. И в этот миг в голубом небе в дымке облаков, ему почудилась совершенно другая картина. Нежный изгиб женского тела, с совершенными формами. Скарятин напрягся, отчетливо осознав, что пленительный образ совершенного женского тела похож на прелести Аглаи.
Прошло уже более полугода, как он видел ее. Однако последние ее слова о том, что она жалеет, что спасла ему жизнь, до сих пор звучали в его ушах. Дмитрий чувствовал, что Глаша несправедлива к нему. Ведь он пытался объяснить ей все, но она не захотела его выслушать. Нахмурившись, Скарятин помотал головой, заставляя себя перестать думать об этом неприятном разговоре. Заслышав за своей спиной шум, он обернулся, вмиг выкинув образ Аглаи из своих мыслей. Он увидел, что из рубки вышел капитан корабля Александр Иванович Казарский и замер в напряженной позе у правого борта, что-то рассматривая в подзорную трубу.
– Турки! Турки, – раздавались крики со всех сторон. Дмитрий повернул голову, и устремил взор туда, куда смотрел Казарский.
На горизонте, возникла эскадра из двух дюжин быстроходных кораблей. Словно мрачные зловещие призраки турецкие корабли следовали в их сторону, явно имея далеко не дружественные намерения. Война шла уже второй год. И Дмитрий, который нес службу в море уже более года, изрядно устал. Лишь краткая двухнедельная передышка прошлой осенью, чуть сняла напряжение, от постоянных боев. Однако та поездка окончилась не так, как он предполагал, вызывая в его душе лишь болезненные воспоминания.
– Турецкая эскадра, господа! – громко объявил Казарский, опуская подзорную трубу, и оборачиваясь к пяти офицерам, которые подошли к нему. В их числе находился и Скарятин. Далее капитан обернулся к сигнальщику и приказал. – Григорий, сигнализируй на “Штандарт”: “Ждем приказа командующего”.
Сигнальщик выпрямился и начал семафорить на фрегат. Спустя пять минут, получив ответные сигналы, Григорий во весь голос закричал:
– Приказ “Штандарта” – “Взять курс с наилучшим ходом, и следовать в Севастополь”.
– Он прав господа, приказа на бой у нас нет, – заметил Казарский, обратив свой взор на офицеров. – Силы явно не равные. Три наших корабля против двух десятков турков. Будем отходить к родным берегам. Поднять все паруса на гроте и фоке! – скомандовал Казарский.
Капитан стремительно направился в капитанскую рубку, оставив офицеров командовать передвижениями корабля. Дмитрий, чуть отойдя от остальных офицеров, начал раздавать нужные команды экипажу, внимательно следя за матросами, когда они проворно полезли по реям вверх. Спустя четверть часа Скарятин, понимая, что должен доложить о своих опасениях, проворно направился в капитанскую рубку. Капитан Александр Иванович, стоял рядом со штурвалом, которым управлял Новосильский, и пасмурно смотрел вперед.
Приблизившись к Казарскому, Скарятин не спуская взгляда с впереди плывущих русских фрегата и брига, которые стремительно удалялись от них, без предисловий заявил:
– Низовой ветер слаб. А наши ходовые качества уступают “Орфею” и “Штандарту”. Нам не уйти.
Казарский взглянул на молодого человека и кивнул.
– Вы правы Скарятин. Иван Петрович, – обратился капитан к поручику Прокофьеву, что стоял рядом с ними. – Прикажи проставить еще лисели, и матросов на весла.
– Слушаюсь Ваше Высокоблагородие, – кивнул Прокофьев и бросился прочь, исполнять приказ командира.
Уже через полчаса, несмотря на все предпринятые меры: поднятые паруса, гребцов на веслах, и искусное управление Новосильского стало ясно, что “Меркурию” не уйти от погони. “Орфей” и “Штандарт”, уплыли намного вперед, и казались на горизонте большими точками. А на хвосте “Меркурия” всего в полумиле находились два военных турецких корабля. Видимо из всей турецкой эскадры, именно эти линейные корабли турков обладали большими ходовыми качествами, и оттого нагнать маленький русский бриг им не составило особого труда.
