Николай замолчал и судорожно сглотнул, отметив, что бледность Аглаи почти мертвенна. Ее блестящие волосы сегодня были собраны сзади в простую прическу, однако ее глаза темные яркие и блестящие казались единственным живым местом в ее облике. Больной перевел взгляд на малышку. Алина словно понимая трагичность момента, тихо сидела на руках матери и, поджав губки, спокойно смотрела на все происходящее. Николай ласково улыбнулся дочери, и сказал:
– Любите за меня мою Алиночку. Когда она вырастит, прошу, расскажите ей обо мне. О том, что я благословил ее на брак, с тем человеком, которого она полюбит…
Николай умер первого октября в шесть часов пополудни. Отпевание было назначено на субботу через пять дней. Дабы могли приехать все родственники. Вера Кирилловна немедленно дала телеграмму в Севастополь Дмитрию, о кончине брата. Однако на похоронах, старший Скарятин, так и не появился.
Прошла неделя с похорон Николая, и Аглая засобиралась в дорогу. Она прекрасно видела отношение Веры Кирилловны к ней. Еще по приезду месяц назад, Скарятина приняла ее холодно, отстраненно и высокомерно, как и раньше. Единственное, что удивило Аглаю, что Вера Кирилловна сразу же прониклась к малышке Алине. Она тут же высказалась, что ее внучка, красивая и весьма умная, вся в нее. Вера Кирилловна постоянно твердила всем, что она, наконец, получила долгожданную дочь в лице внучки, о которой мечтала всю жизнь.
Оттого едва узнав, что Аглая намерена уехать из ее дома, Скарятина влетела в спальню молодой женщины и воскликнула:
– Аглая, что я слышу, Вы намерены покинуть мой дом? И лишь меня моей девочки?
Опешив от такого нападка Глаша, обернулась к Скарятиной, опуская в коробку платье, которое намеревалась взять с собой.
– Но Вера Кирилловна, именно Николай Петрович, царство ему Небесное, настаивал, чтобы мы приехали сюда. Я не желала этого. Не будем лукавить перед друг другом, я прекрасно вижу, что Вы не рады моему присутствию в своем доме. И теперь после кончины Николеньки, я не могу злоупотреблять Вашей добротой.
– Оставьте, этот надменный тон, Аглая, – возмутилась Вера Кирилловна и, подойдя к малышке, которая играла ленточками на ковре у ног матери, осторожно подхватила ее на руки. – Да я никогда не скрывала свое отношения к Вам. Но Вы мать моей внучки. И я не желаю, чтобы моя обожаемая девочка скиталась по чужим домам.
– Отчего Вы говорите так, Вера Кирилловна? – с обидой в голосе заметила Аглая. – Николай Петрович, оставил нам небольшой доход и дом в Твери. Мы поедем туда.
– Тверь! – воскликнула Скарятина, испуганно прижимая легкое тело девочки к себе. – Что еще за место! Чистое захолустье! Моя единственная внучка должна жить в столице. Только здесь самые лучше учителя, театры и публика. Не уподобляйтесь моему нелюдиму Дмитрию, который держит Петрушу в этом провинциальном Крыму. Сколько я не писала ему, чтобы он переехал в Петербург, так все напрасно!
– В Крыму чудесный здоровый воздух, – попыталась оправдать Скарятина Аглая, понимая, что Дмитрия в Севастополе удерживал не только воздух, но возможность находиться рядом с морем и кораблями, которые занимали его сердце еще с детства. Однако Вера Кирилловна строго недовольно взглянула на нее.
– Я лучше знаю, что надобно детям. Моя Алиночка должна жить здесь в этом изысканном доме. Доме ее деда и прадеда. И я не позволяю Вам никуда уехать.
– Но Вера Кирилловна…
– Что Вам здесь не хватает Аглая? – возмутилась Скарятина.
– Я ни в коем случае не хотела обидеть Вас, – пролепетала Глаша.
– Однако обидели, – с вызовом заметила Вера Кирилловна. – Разве я прошу у Вас так много? Всего лишь не лишать меня радости общения с Алиной. Вы ни в чем не нуждаетесь, более того я намерена увеличить Ваши расходы, на платья и безделушки в три раза. Вы должны выходить в свет. Я не собираюсь выслушивать ото всех, что я не могу обеспечить свою невестку! Вы теперь часть нашей семьи. И должны соответствовать. Так что прошу Вас Аглая забыть об отъезде, и остаться в моем доме. К тому же Николай, просил Вас об этом!
Итак, Аглая осталась. На ее удивление, Вера Кирилловна, стала относиться к ней лучше, и даже прекратила свои придирки. Скарятина как будто боялась, что молодая женщина передумает и захочет вновь уехать из ее дома. Она холодновато, но все же приветливо относилась к Аглае, и молодая женщина, понимая, что Вера Кирилловна преодолела свою неприязнь к ней, была благодарна ей за это, так же отвечая ей приветливо и холодновато.
Вера Кирилловна почти все свое время проводила с малышкой. Сама одевала ее, кормила, и следила за тем, как ее укладывают спать и как причесывают. Аглая почти была отстранена от этих обязанностей, и занималась дочерью всего несколько часов в день. Однажды на недовольство Аглаи, Вера Кирилловна ответила:
– Милочка, занимайтесь собой. Разве Вам это не по душе? Посмотрите на себя, Вы совсем не наряжаетесь и не выходите в свет, как подобает молодой даме.
– Но траур еще не окончен, – заметила Аглая на это.
– Что ж дело Ваше, тогда чаще ходите в церковь. А меня не лишайте общения с Алиночкой. С ней я чувствую себя вновь помолодевшей.
В дом Скарятиных стала наведываться, давняя подруга Веры Кирилловны, которая была младше ее на пятнадцать лет и у которой была младшая дочь Аня. Девочке было почти четыре года, и она очень подружилась с двухгодовалой Алиной. Пока Вера Кирилловна подолгу беседовала с Еленой Александровной, так звали ее подругу, девочки играли рядом с ними, и радовали глаза бабушки и матери.
Однажды, сидя у камина в гранатовой гостиной, Елена Александровна, не спуская пристального взгляда с темноволосой Алиночки, которая сажала за маленький чайный накрытый стол фарфоровую куклу, заметила, обращаясь к Скарятиной:
– Алина, невозможно похожа на твоего сына, дорогая.
– Ты конечно права Елена. Ники тоже был мил на лицо, – кивнула Скарятина.
– Но я говорю не про Николая, царство ему небесное. А про твоего старшего Дмитрия. Я отчетливо помню его в детстве. Те же густые блестящие волосы, живые голубые глаза, да и повадки, и улыбка с ямочками такие же, просто удивительно.
– Да это весьма заметно, – кивнула Вера Кирилловна и тихо добавила. – Но у обоих моих сыновей был один отец. Алиночка пошла в него. Оттого-то тебе и кажется, что она похожа на Дмитрия, а она всего лишь похожа на моего покойного мужа Петра Карловича.
Елена Александровна вполне удовлетворилась таким ответом, но Вера Кирилловна, нахмурилась. Она так же не спускала взгляда с внучки и прекрасно осознавала, что исповедь Николая перед смертью, поведанная ей наедине, теперь находила подтверждение. Да малышка, была точной копией Дмитрия. Тоже лицо, те же волосы, тот же поворот головы, даже смеялась она так же. Однако девочка была изящна, и нежна, и это явно передалось ей от матери. Алина была весела и улыбчива, как и Дмитрий в детстве, но в тоже время послушна и тиха, как и Аглая.
Глава IV. Под счастливой звездой
Двадцать седьмого ноября накануне, Рождественского поста, Глаша пришла в церковь Трех Святителей, что располагалась неподалеку. Именно там после окончания литургии, у креста Спасителю, она случайно увидела Стрешнева Аркадия Васильевича. Подполковник искренне удивленный встречей поклонился ей, поприветствовав, и исчез в толпе. Однако едва Аглая вышла на паперть церкви, как увидела его коренастую внушительную фигуру. Едва заметив молодую женщину в строгом черном платье, Стрешнев приблизился к Глаше и произнес:
