– Смелый стал, дела у него идут вроде неплохо.
– Неплохо? – лицо Эдуарда Гаспарова стало ехидным, глаза сузились. – Ты говоришь, неплохо? А я тебе могу сказать другое: дела у него идут очень хорошо. Его кассеты дешевле наших. Ты понимаешь, дешевле, и его кассеты покупают лучше. Вот ты пришел бы на рынок.., стоят лоточники, кассеты… Ты какую бы брал?
– Ту, которая дешевле, конечно.
– Вот и люди точно так поступают, берут что подешевле. Это раньше было хорошо, до кризиса. Деньги у людей водились, и что за три доллара, что за четыре, разница для покупателя была незначительная. А сейчас каждый цент, каждый рубль считают. Вот и получается, Мамонт нас обошел.
– Что ты предлагаешь? – глядя на начищенные туфли, спросил Самохвалов.
– Что я предлагаю? А ты что предлагаешь? Я в тебя вложил деньги, ты предлагать должен, а я решения принимать буду, я своими деньгами рискую.
– Ты предлагаешь вести войну?
– Зачем войну? Это ты предлагаешь войну, а я думаю, что его пугнуть надо, но не налоговой инспекцией и не ОМОНом. Это мы уже пробовали, себе дороже обходится, потому что вместе с его лоточниками наших разогнали, клиенты напуганы, и торговля на неделю стала. Его надо ударить больно.
– Ты предлагаешь, Эдуард, его… – Самохвалов чиркнул ладонью себе по горлу.
– Нет, что ты, делать это рано. Тебе, конечно, известно, кто возит товар, где товар производят?
– Где фильмы снимают, не знаю, а вот кто возит в Москву и в Питер, знаю. Даже знаю, где кассеты берут, где их тиражируют.
– Вот и займись этим. Надо Мамонтова разорить. Для начала надо одномоментно ударить по производству и продаже.
Самохвалов вскочил и нервно заходил по кабинету.
– Сядь, успокойся.
– Значит, война. Но Мамонт – он же зверь, с ним шутки плохи. Ты же знаешь, Эдуард, как он с Пономаревым обошелся?
– Пономарев – мелочь.
– Мелочь не мелочь, а поди ты, за два месяца как продвинулся!
– Как продвинулся, так его и задвинули.
– На Мамонта наехал, малолеток снимать начал, а это сейчас самый ходовой товар, – Самохвалов говорил убежденно, со знанием дела.
– Значит, так, Серега, – Гаспаров вернулся к аквариуму с редкими рыбками, проследил за их судорожными движениями и, осклабившись, произнес:
– Мамонта надо пугнуть, пугнуть сильно. Надо его на пару недель из колеи выбить, чтобы он задергался. А мы в это время свой товар двинем.
– Понял, займусь, – с мрачным лицом произнес Сергей Самохвалов.
Разборки он не особенно любил. Но это было частью его работы. Для того чтобы бизнес двигался, приходилось заниматься и грязными делами.
– Тогда я поехал.
– Держи меня в курсе. По телефону не звони, сам приедешь и доложишь.
Самохвалов мялся.
– Ты чего-то не понял? Есть вопросы? – Гаспаров продолжал любоваться рыбками.
– Деньги нужны.
– Всем нужны деньги. Вы меня этим вопросом достанете! Другого вопроса у вас к Гаспарову никогда нет. Деньги нужны, деньги, деньги… Повторяете, как попугаи, одно и то же.
– Придумать замену, что ли? – хмыкнул Самохвалов.
– От замены ничего не изменится, – Гаспаров резко выдвинул ящик стола, достал пухлый конверт, взвесил его на руке, словно в нем лежали не деньги, а золотой песок. – На, бери, – и швырнул запечатанный конверт Самохвалову.
Тот на ходу, как дрессированный пес, поймал конверт.
– Сколько здесь? Тридцать?
– Тридцать пять, – уточнил Гаспаров. – Этого хватит?
– Вполне.
– Вот и занимайся делом вместе с Тимуром. Но отдача должно быть на сто.
Самохвалов пошел вниз, Гаспаров следом. В гостиной он похлопал гостя по плечу, заглянул в глаза:
– Прическу изменил бы, что ли, парик купи. А то что-то облысел.
– С такой работой облысеешь, – съязвил Сергей Самохвалов.
– Ну иди, занимайся. Только аккуратно.
– Уж как получится.
– И постарайся, чтобы получилось хорошо и чисто. Лучше всего с этим, по-моему, справятся Олег и его ребята. Они менты настоящие, а не фашисты переодетые, к тому же провинциалы, им меньше платить придется.
Охранник выпустил Сергея Самохвалова из дома, закрыл бронированную дверь.
* * *
Разница между обыкновенным редактором в газете и главным редактором издания – огромная. Это два разных способа существования, два разных способа мышления. Простой редактор не обременен ответственностью и свободен, как птица в полете, главный же обязан принимать решения. А это – самое сложное занятие, потому как за всякое принятое решение приходится отвечать. Главный редактор – лицо газеты.
Обиженные публикациями, страждущие напечататься, просто сумасшедшие устраивают атаки на газеты, добиваясь приема непременно у главного редактора. Нутром они понимают, что остальные сотрудники могут поговорить с ними, посочувствовать, послать на хрен, но окончательное решение за главным. Правдами и не правдами они достают телефоны главных редакторов – служебные и домашние, терроризируют их в полном смысле слова.
Еще год назад Яков Павлович Якубовский опасался печатать свой служебный телефон на последней странице «Свободных новостей плюс», но один из коллег, главный редактор другого «желтого» издания, надоумил его, что делает это Якубовский зря.
– Не напечатаешь служебный телефон, раздобудут домашний. Уж лучше решать производственные проблемы в рабочее время, а дома отдыхать.
Поэтому от каждого телефонного звонка, раздающегося в кабинете, Яков Павлович вздрагивал.
– Алло! – немного испуганно бросил он в трубку, переждав положенные две трели большого, как первые калькуляторы, офисного телефонного аппарата.
– Мне нужна Белкина, – безо всякого предисловия взволнованно выпалил абонент.
– Белкина здесь не сидит, вы попали к главному редактору.
– Мне нужна Белкина, – так, словно был глухим и не слышал обращенных к нему слов, нервно закричал абонент. В его голосе слышалась незамаскированная угроза.
– Белкиной здесь нет.
– Но это «Свободные новости плюс» и Белкина работает у вас?
– Перезвоните ей по телефону… – начал главный редактор, но ему не дали договорить.
– Мне по хрен твои телефоны, урод несчастный! – кричал звонивший. – Если сейчас же со мной не будет говорить Белкина, я вам устрою!
Главный редактор в сердцах бросил трубку, но буквально через пять секунд телефон зазвонил вновь.
