Хельстром вышел из комнаты, оттолкнув в сторону скользящую дверь. Депо успел увидеть широкий коридор, залитый молочным светом и полный людей — мужчин и женщин, абсолютно обнаженных. Двое как раз проходили мимо двери, заставив Хельстрома задержаться на секунду. Эти двое, обе женщины, несли обнаженное тело мужчины с обвисшими головой и руками.
Из дневника Нильса Хельстрома:
«Тщеславие побуждает меня писать эти строчки в надежде, что их прочитают специалисты. Действительно ли вы есть в будущем мире или же это лишь только плод моего воображения? Я знаю, что Улью еще долгое время будут необходимы способности к чтению, может быть, всегда. Но все равно в конце концов мои мысли потеряют значение. Если вы, читающие эти строки, понимаете мои сомнения, то должны осознать, что способность к чтению может быть отброшена и забыта. Да, это актуальный вопрос: помогает ли специализация отдаленной цели? Настанет время, когда эти строки останутся, но некому будет их прочитать. Хотя практически это маловероятно, потому что материал, на котором записаны мои слова, будет признан полезным для использования в других целях. К будущим читателям я обращаюсь, наверное, просто из-за тщеславия. Скорее всего, причина объясняется инстинктом близкой цели. Я поддерживаю подход Праматери к решению проблемы чужаков. Мы не должны противостоять, нужно искать компромиссы и вводить их в наше сообщество. Этим мы сейчас и занимаемся под моим Руководством, и, если вы перемените точку зрения, полагаю, что моя помощь окажется полезной в планировании вашего будущего».
Хельстрома разбудила от дневного сна молодая девушка-наблюдатель. На ее мониторе появился чужак, вторгшийся на территорию Улья. Ячейка Хельстрома была закрыта, обеспечивая ему уединение, на которое мог рассчитывать главный работник. Девушка вошла к нему и мягко потрясла за плечи, чтобы разбудить. Быстрым и безмолвным языком жестов, принятым в Улье, она сообщила ему о чужаке.
Незнакомец находился на холме над основными строениями Улья и осматривал местность в бинокль. Сенсоры, расположенные вдоль окружного туннеля, давно зафиксировали его приближение. Чужак оставил свою спутницу возле машины у дороги на Фостервилль.
Передача сообщения заняла три секунды.
Тяжело вздохнув, Хельстром выскользнул из тепла постели и жестом показал, что сообщение принято. Девушка вышла из ячейки. Хельстром пересек ровный кафельный пол, прохлада которого помогла окончательно проснуться. Он связался с датчиками системы безопасности Улья и навел их на квадрат, который указала девушка-наблюдатель.
Поначалу Хельстром никак не мог обнаружить чужака в высокой траве. В этот час обзору мешали солнечные лучи. Он подумал, а не ошиблась ли девушка, указывая квадрат. Наблюдатели временами нервничали, становились слишком чувствительными, но пока еще никто не объявлял ложную тревогу и не допускал серьезных ошибок.
Хельстром изучил траву более внимательно. Панорама ее в жарком полуденном свете казалась ненарушенной. Внезапно он уловил какое-то движение на гребне холма. И, словно движение это проявило картинку, он увидел чужака: мужчину в одежде под цвет травы, что явно не было случайным.
Более семидесяти лет жизни в Улье развили у Хельстрома маскировочный рефлекс. Чувство осторожности появилось у него задолго до того, как он, подделав возраст, вышел из Улья под личиной чужака. И теперь, глядя на прячущегося нарушителя, Хельстром двигался быстро. Надел сандалии и накинул на тело белый лабораторный халат, взглянул на ходу на часы, висящие на стене: 2 часа 59 минут пополудни. Эти часы с точностью хода четыре секунды в год сконструировала команда, чье воспитание и предназначение обрекли ее всю жизнь провести в лабораториях.
Хельстром подумал о нарушителе. Если он станет ждать, как и другие, то его лучше взять в темноте. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Хельстром решил начать ночное прочесывание пораньше. Улей должен узнать, почему чужаки стали совать нос не в свои дела.
Прежде чем выйти из своей ячейки, Хельстром изучил внешний периметр Улья и увидел далеко в долине приткнувшийся на стоянке автофургон. Рядом сидела женщина и что-то рисовала в лежащем на коленях альбоме. При большом увеличении он разглядел нервное напряжение в плечах женщины, непроизвольное движение головы и взгляд вверх на склон, ведущий к Улью. Ее тоже следует захватить. В их появлении чувствовалась чья-то профессиональная рука, и от этого пульс Хельстрома участился.
Он задумчиво покусывал нижнюю губу, прислушиваясь к своим инстинктам, реагирующим на эту угрозу. Улей надежно спрятан, чтобы не привлекать к себе внимания, но Хельстром понимал всю его уязвимость, знал, как мало сил у него, чтобы противостоять пробудившейся подозрительности чужаков.
Он обвел ячейку отсутствующим взглядом. Это была одна из самых больших клетушек в их сложно устроенном «муравейнике», расположенном под фермой и окружающими холмами. Колонисты, завершившие свою многовековую миграцию под руководством Праматери, с нее и начали строительство.
Слова Праматери:
«Время остановить бегство, мои возлюбленные работники. Мы, свыше трехсот лет жившие скрытной жизнью среди чужаков, всегда готовые бежать при малейшем подозрении, наконец нашли место, которое станет нашим прибежищем и даст нам силу».
Она утверждала, что во сне ей явился образ благословенного Менделя, «чьи слова указывают, что путь, выбранный нами, — правильный путь».
Базовое образование Хельстром получил еще до того, как вышел во Внешний мир, чтобы «обучаться по книгам». А еще раньше его образование, главным образом, состояло из мыслей Праматери.
Мысли Праматери:
«Лучшие должны спариваться с лучшими. Так мы производим лучших работников для решения тех задач, с которыми может столкнуться Улей».
В тот холодный апрельский день 1876 года, когда приступили к строительству первого Улья и начали копать туннели, продолжая естественные каверны под фермой, Праматерь сказала:
— Мы устремимся к совершенству, и поэтому станем «кроткими», коих земля примет однажды в свое лоно.
Комната, которую он сейчас занимал, была выкопана именно тогда, хотя и копателей, и Праматерь давным-давно отправили в чаны. Комнатушка имела шестнадцать футов ширины, двадцать два Длины и восемь футов от пола до потолка. Она не была квадратной, потому что в дальнем конце повторяла контуры природной каверны. Сначала думали устроить там дверь, но потом решили смонтировать канализацию, электропроводку и другие служебные коммуникации. По естественному известняковому лабиринту Улей спускался вниз на глубину более мили, а в диаметре имел почти две мили. Улей представлял собой кишмя кишащий муравейник. Число работников, проживавших в нем, равнялось приблизительно пятидесяти тысячам (что было куда больше, чем смела надеяться Праматерь). Улей — это густая сеть фабрик, гидропонных садов, лабораторий, воспитательных центров и даже подземная река. Она помогала вырабатывать энергию. Теперь уже не разглядеть исходной стены каверны — лишь ровная гладь серого, предварительно напряженного бетона.
Грубые серые стены в комнате Хельстрома за многие годы покрылись различными планами и набросками. Он никогда не стирал их — расточительная особенность характера, которую Улей прощал лишь избранным работникам. Стены покрывал толстый слой штукатурки, исчерканной записями, но которым можно было изучить историю Улья.
