Слова специалиста-философа Харла:
«Обладание абсолютным оружием, абсолютной угрозой уничтожения всему живому, населяющему эту планету, отнюдь не гарантирует абсолютной власти. Сам акт угрозы использовать такое оружие при определенных условиях передает контроль над этим оружием в руки тех, кто ставит условия. Вы сталкиваетесь с проблемой, что делать, когда вам говорят: „Ну так используйте свое оружие!“ В этом смысле оружием владеют многие. Более того, каждый, способный угрожать обладателю такого оружия, сам обладает им. Таким образом, абсолютное оружие бесполезно, пока те, кто контролирует его, не могут дозировать силу оружия. Оно должно иметь степени применения меньше абсолютного уровня. Возьмите пример с защитных механизмов насекомых, это прекрасные модели выживания. Шипы и иглы, жала и колючки, обжигающие химические вещества и ядовитые усики, угрожающе выставленные в воздух — все они, прежде всего, предназначены для защиты. Они предупреждают: „Не угрожай мне“».
Тимьена осознала, что руки ее связаны за спиной, а сама она надежно привязана к чему-то, похожему на стул. Сиденье было жестким, и руками она могла чувствовать холод гладкой поверхности спинки. Часть ее сознания сфокусировалась на лодыжке, где в поврежденном месте пульсировала боль. После некоторого колебания она открыла глаза, но не увидела ничего, кроме непроницаемой темноты, густой и зловещей. На секунду она испугалась, что ослепла, но тут ее глаза различили слабый свет где-то впереди. И он двигался.
— А-а, я вижу, вы уже проснулись.
Глубокий мужской голос произнес эти слова откуда-то поверх перемещающегося света. Слабое эхо от голоса подсказало ей, что она находится в комнате, и довольно большой.
Тимьене с трудом удалось подавить ужас и спросить с показной беззаботностью в голосе:
— А как вы смогли увидеть? Здесь же так темно!
Хельстром сидел в углу лаборатории, откуда следил за светящимися приборами, сообщающими о состоянии женщины. Он восхитился ее мужеством. Они часто были очень смелыми, эти дикие люди.
— Я могу видеть, — сказал он.
— Моя лодыжка ужасно болит, — пожаловалась она.
— Я вам сочувствую. Пока потерпите, мы скоро дадим обезболивающее лекарство.
— Надеюсь, что скоро.
Хельстрома раздражала ночная маска. Ему не нравилось серебряное свечение, в котором он видел женщину. Он устал. Иногда Улей требовал от него слишком многого. Но эту женщину необходимо допросить. Хельстром убеждал себя, что мешкает оттого, что не доверяет информации, вырванной из Депо.
— Я должен задать несколько вопросов, — сказал он.
— Почему вы не включите свет?
— Так вы не сможете меня разглядеть.
Тимьяна обрадовалась. Раз они не хотят, чтобы она их видела, значит, ее освободят!
Хельстром прочитал ее реакцию по показаниям приборов.
— Почему вы вели себя в лесу так истерично?
— Я была напугана. Я в кого-нибудь попала?
— Вы убили пятерых и двоих ранили.
Такой искренний ответ потряс ее. Неужели ее после этого освободят?
— Мне показалось, что я попала в западню. Мой муж не вернулся, и я осталась одна… Что вы сделали с Карлосом?
— Мы не причинили ему боли, — сказал Хельстром.
Он не соврал. Депо был без сознания, когда тело его упало под ножи, а затем скользнуло в чан.
— Почему вы меня связали?
— Чтобы вы оставались на месте, пока я задаю вопросы. Ваше имя?
— Меня зовут Тимьена, Тимьена Депо, — сообщила она. Ее фальшивые документы наверняка попали к ним в руки.
— Расскажите мне о правительственном агентстве, на которое работаете.
— Прав… — Ее сердце дрогнуло, но она сумела сохранить видимость самообладания. — Ни на какое правительство я не работаю. Мы были в отпуске. Мой муж продает фейерверки.
Хельстром улыбнулся, глядя на приборы. Значит, оба работают на агентство.
— Ваше агентство — ЦРУ? — спросил он.
— Я простая домохозяйка. Что вы сделали с моим мужем?
Хельстром вздохнул. Значит, не ЦРУ, если верить показаниям приборов.
— Не беспокойтесь о своем муже. Вы скоро с ним соединитесь. Но домашние хозяйки не носят оружия. А вы продемонстрировали профессиональную подготовку.
— Я не верю, что кого-то убила.
— Но это так.
— Карлос настоял, чтобы я носила оружие.
И снова ложь, заметил Хельстром. Почему она продолжает увертываться? Он решил продолжить допрос, пока она не догадалась, что ее эмоции регистрируются приборами. Магнитные ленты крутились и записывали их разговор.
— Почему вы лжете? — спросил он.
— Я говорю правду.
— Является ли агентство, на которое вы работаете, отделением Госдепартамента США?
— Если вы мне не верите, то отвечать бессмысленно. Я просто не понимаю, что происходит.
— Но вы убили пятерых моих друзей, — напомнил он. — Почему?
— Я вам не верю. Лучше отпустите меня. Карлос — очень важный человек в компании. Нас будут искать, если я не позвоню.
Хельстром посмотрел на приборы. Она впервые сказала правду. Значит, она должна регулярно давать отчет. Молодые не извлекли этой информации из Депо.
— С какой целью вас послали сюда?
— Меня никто не посылал!
Она стала пересказывать легенду: как много работал Карлос, о его редких отпусках и об интересе к птицам… Тимьена прервала рассказ, когда ее смутила внезапно пришедшая в голову мысль. Карлос мертв, она чувствовала, что уверена в этом. Что же сообщил этот тип из темноты, что у нее возникла такая уверенность?
Хельстром по приборам заметил ее состояние и попытался отвлечь.
— Вы голодны?
— Нет, у меня ужасно болит лодыжка.
— Мы скоро позаботимся о ней, — заверил Хельстром. — Миссис Депо, а почему вы не вернулись на машине в Фостервилль?
«Именно это и нужно было сделать», — сказала она себе. Но тут же поняла, что обитатели Фермы не позволили бы ей добраться до юрода.
— Наверное, я что-то напутала. Она не заводилась.
— Странно. А у нас она моментально завелась.
Значит, они спрятали и домик на колесах. Замели следы. Тимьена Гринелли и Карлос Депо исчезли вместе с фургоном, будто их здесь и не бывало.
— Вы — коммунистический агент? — спросила она.
От неожиданности Хельстром рассмеялся.
— Странный вопрос из уст простой домашней хозяйки.
— Вы тот, кто болтает об агентах и Госдепартаменте! — выкрикнула она. — Что здесь происходит?
— Вы не та, за кого себя выдаете, миссис Депо, — сказал Хельстром. — Я даже сомневаюсь, что вы миссис Депо.
