— Да, так говорят, — пробормотал Салдо. — Я изучал инструкции о том, как вести себя, когда ты выходишь во Внешний мир.
— Придерживайся их, — с улыбкой сказал Хельстром. — Я видел это уже много раз. Завтра Перуджи появится здесь с чувством искреннего раскаяния. Он прибудет с Фэнси и займет круговую оборону. Он будет ощущать вину, что сделает его более уязвимым. Да… Полагаю, я знаю теперь, как справиться с этой ситуацией — благодаря Фэнси. Спасибо ей!
— О чем вы говорите?
— Химически чужаки не так уж сильно отличаются от нас. И Фэнси напомнила мне об этом. Та же техника, какую мы используем, чтобы сделать наших работников предсказуемыми, ручными и податливыми для нужд Улья, сработает и на чужаках.
— Еда?
— Или их питьевая вода, или даже воздух.
— Ты уверен, что Фэнси вернется? — Салдо не мог избавиться от тревожных сомнений.
— Да, я не сомневаюсь.
— Но этот велосипед…
— Ты что, и в самом деле думаешь, что они опознают его?
— Мы не можем рисковать, надеясь на это!
— Ну, если это тебя успокоит, предупреди Линка. Думаю, что чувства Перуджи после сегодняшней ночи будут настолько притуплены, что утром он вряд ли опознает велосипед.
Салдо нахмурился. В жестах Хельстрома была какая-то маниакальность, а в голосе сквозили нотки глубокой обеспокоенности.
— Мне это не нравится, Нильс.
— Понравится, — уверил его Хельстром. — Поверь мне. Скажи Линку, что ты направлен в специальную группу Службы Безопасности. Я хочу, чтобы твои инструкции были точными, исключающими неверное толкование. Отправляйся вместе с ними, соблюдая максимальную осторожность. Они не должны этой ночью ни во что вмешиваться. Главная задача — обеспечить прикрытие Фэнси, чтобы ее не увели из этого мотеля. Никто не должен помешать ей провести эту ночь с Перуджи. А утром ее нужно при первой же возможности забрать и доставить ко мне. Я хочу поблагодарить ее лично. Улей учится — и он реагирует на опасность, как единый организм. Именно так, как я всегда и предполагал.
— Я согласен, что мы должны обеспечить ее возвращение в Улей, — сказал Салдо, — но вот благодарить ее…
— Естественно.
— За что?
— За то, что она напомнила нам, что у чужаков такая же, как и у нас, химическая природа.
Из «Мудрости Улья»:
«Специалисты высшего уровня, выращенные с учетом наших самых основных нужд, в конце концов принесут нам победу».
Перуджи проснулся в серой рассветной мгле, вплыв в сознание из какого-то далекого, лишенного энергии места. Он повернул голову и увидел смятую в беспорядке постель, медленно осознавая, что он один, и что это очень важная информация. Велосипед с пальто, наброшенным поверх руля, стоял, прислоненный к стене рядом с дверью. На полу валялся белый халат. Он внимательно посмотрел на велосипед, удивляясь, почему этот велосипед кажется ему таким важным.
«Велосипед?»
В ванной плескалась вода. Кто-то напевал.
«Фэнси!»
Он сел в кровати, и мысли его были такими же спутанными, как и постель. «Фэнси! О, Господи! Что же она мне вколола?» Смутно припоминалось, что он, кажется, испытал оргазм восемнадцать раз.
Возбуждающее средство? Если так, то это самое сильное возбуждающее, какое можно представить только в самых безумных фантазиях.
Плеск в ванной не прекращался. Она принимала душ. «Боже! Как она еще может двигаться?»
Он попытался вызвать в памяти события минувшей ночи, но появлялись только смутные картины извивающегося тела. «Это же был я! — ошеломленно подумал Перуджи. — О, Господи! Это же был я! Что же Фэнси вколола мне? Может, это и есть „Проект 40“, проект божественной любви?» Ему хотелось истерически рассмеяться, но уже просто не оставалось сил. Внезапно плеск воды оборвался. Его взгляд остановился на двери ванной комнаты. Женщина мылась и что-то напевала. Откуда она берет силы?
Дверь открылась, и появилась Фэнси с одним полотенцем на бедрах, другим в руках. Им она вытирала волосы.
— Доброе утро, любимый, — сказала она. И подумала: «Выглядит, как выжатый лимон».
Он внимательно посмотрел на нее, ничего не говоря, порылся в памяти.
— Разве тебе не понравилось размножаться со мной? — спросила она.
Вот оно! Вот название слова, которое он пытался вспомнить, но так и не смог, пока она его не произнесла. Размножение? Может, она из той чокнутой части нового поколения: секс для продолжения рода?
— Что ты сделала со мной? — спросил он. Голос его прозвучал так хрипло, что он сам поразился.
— Сделала? Я просто…
Он поднял руку, показывая место, куда она вколола ему таинственное мускусное вещество. Слабая бледность прикрывала подкожный синяк.
— А, это, — сказала она. — А тебе разве не понравилось, что я сделала укол?
Он опустился на спину, подложив подушку. Господи, как он устал.
— Значит, укол, — повторил он. — Итак, ты вколола мне какой-то наркотик.
— Я только добавила то, что есть в крови у каждого мужчины, когда он готов размножаться, — заметила она, понимая, что голос выдает ее смущение. Чужаки такие странные, когда дело касается совокупления.
Голова Перуджи раскалывалась от боли, и ее слова лишь увеличивали боль. Он медленно повернулся и пристально посмотрел на нее. Господи! Какое чувственное тело!
— Ты все время повторяешь это слово, «размножение», — с трудом, но четко произнес он.
— Понимаю, у тебя другие слова для того, чем мы занимались, — сказала она, стараясь объяснять так, чтобы выглядеть здравомыслящей, — но мы называем это так — размножение.
— Мы?
— Мои… мои друзья и я.
— Ты размножалась с ними?
— Иногда.
Сумасшедшие групповые наркоши! Может, именно это и скрывает Хельстром: секс-оргии и возбуждающие наркотики? Перуджи внезапно ощутил глубокую и похотливую зависть. Предположим, они регулярно устраивают вечеринки вроде той, что он провел с Фэнси. Конечно, такого не может быть. Но какой бы это был опыт для мужчины! И для женщины, несомненно, тоже.
Заниматься подобным — вне рамок закона, но…
Фэнси отбросила полотенца и стала надевать халат, похоже, совсем не смущаясь своей наготы.
Несмотря на головную боль и полную апатию, Перуджи не мог не восхищаться ее чувственной грацией. Что это за женщина!
Одевшись, Фэнси призналась самой себе, что проголодалась, и подумала, хватит ли у Перуджи денег, чтобы купить завтрак. Ей нравилась мысль об экзотической пище чужаков, но она не захватила с собой денег, когда покидала Улей. Теплое пальто, ампула, велосипед — это она взяла со складов, но про деньги забыла.
