Вдруг Блик слетел с моей руки и исчез в домике Злоба. Я не мог винить его за такое бегство. Я знал – он не может атаковать так, как Лучик или Льдинка, и маскироваться, как Плут.
Я заметил, что Кэт уставилась на домик. Она вдруг повернулась и позвала меня:
– Томас, по-моему, у Блика есть идея.
Я подбежал и посмотрел, куда она показывала. Дракончик переминался с лапки на лапку на старом компьютере Злоба, уткнув носик в клавиатуру.
– Музыка! – воскликнул я, разом все поняв.
Кэт кивнула.
– Дракончики же любят ее, правда? Может, если мы включим музыку, тот дракон тоже немного успокоится.
– Попробовать стоит, – сказал я.
Блик вылетел в дверь, и Кэт склонилась над клавиатурой.
– Тут есть что-то под названием «Торжественные и церемониальные», – сказала она. – Как думаешь, драконам понравится?
– Я думаю, им все равно.
Но я очень ошибался.
Кэт нажала на клавишу, и раздалась музыка. Звучала она не особенно успокаивающе. Тем более что, выглянув наружу, мы увидели драконов, двигавшихся в такт звукам марша. Плут и Льдинка носились вперед-назад у нас над головами, а огромный дракон метался и дергался, как сумасшедший.
– Дело плохо! – крикнул я. – Они занервничали еще сильнее, просто сошли с ума. Попробуй что-нибудь другое.
Я посмотрел на Кэт, пролистывавшую экран.
– Серенада для струнных, – ответила она. – Это, кажется, больше подходит.
После короткой паузы раздались успокаивающие звуки. Блик закружился, поднимаясь вверх, кувыркаясь в круговороте танца в такт переливчатой мелодии. Затаив дыхание, мы наблюдали за ними, ожидая, что же сделает гигантский дракон.
Казалось, что перемена музыки никак на него не повлияла, но через миг жуткая махина замерла на месте и обернулась. Дракон сфокусировал взгляд на Блике. Тот завертелся вокруг его массивной головы, вспыхивая разными цветами, сверкая то красным, то огненно-оранжевым, то ярко-синим. Он озарил небо, сияя ярко-ярко, как маяк.
Блик поднимался все выше на волнах музыки. Большой дракон следовал за ним, захваченный звуками и загипнотизированный переменчивым свечением маленького Блика.
Льдинка, Лучик и Плут подлетели к Блику и тоже закружились в танце, уводя дракона все выше.
– Кажется, работает! – воскликнул Тед.
Мы подбадривали драконов, и дедушка кричал слова поддержки вместе с нами. Драконы летели все выше и выше. Наконец огромный силуэт стал просто точкой, а малыши один за другим спустились обратно к Теду, Кэт и Каю.
Но Блика я не видел. Дедушка подошел ко мне и положил руку на плечо. Тихонько сжал. Я не волновался. Я знал, что Блик не станет улетать просто так. Но все-таки затаил дыхание, пока мерцающее оранжевое свечение не появилось снова и не полетело ко мне.
Блик опустился мне на плечо. Он обернул хвост вокруг моей шеи, пощекотав ухо его кончиком, и положил головку мне под подбородок. Его сверкающее красное тельце, как обычно, светилось словно уголек. Только я почувствовал теплое пульсирование, как понял, что и сам свечусь.
24. Идет или не идет
Я повернулся к дедушке.
– Злоб не особо обрадуется, увидев все, – сказал я. – Понимаешь, я думал, что это он вредит драконьему дереву. Оказалось, он обрабатывал свои растения музыкой, а не химикатами. Злоб такой же противник химии, как и ты.
По правде говоря, когда я все время корил себя, винить Злоба было облегчением. Я так много внимания уделял обвинениям, что не видел настоящих событий.
– Значит, старина Боб не такой плохой, да? – хохотнул дедушка.
Я поднял брови. Не уверен, что могу согласиться, но мне было очень жаль его сад.
– Здесь все вверх дном, – грустно сказал я. – Кажется, ему не выиграть выставки в этом году – если только не будет участвовать в категории пюре.
Дедушка оценил масштаб разрушений.
– Думаю, ты прав. И, кажется, мы не сможем свалить все на «чертовых жуков», – с улыбкой сказал дед. Он взъерошил мне волосы. – Думаю, нам придется просто сказать ему правду.
Я уставился на деда.
– Нельзя этого делать! – завопил я.
– Придержи лошадей, Шустрик. Дай мне закончить. Скажем ему правду, что в саду произошел взрыв газа. И если он решит, что виноват метан из тех бочек с компостом, а не огромный дракон с несварением, то кто мы такие, чтобы его поправлять, да?
– Думаешь, он поверит в такое? – рассмеялся я.
– Я считаю, люди скорее примут такое, чем поверят в драконов. Вот что грустно.
– Грустно для них, – сказал я. – Но не для нас. Мы должны защищать драконов. Должны хранить их существование в тайне. И так уже плохо, что Лиам знает.
Дедушка кивнул и с задумчивым видом почесал подбородок. Помолчав немного, он нагнулся и поднял улитку, медленно переползавшую по огромному баклажану.
– Хорошо, что ты хочешь защитить драконов, Томас. Но ты ведь понимаешь – держать их здесь нельзя. Серьезно. Понимаешь, ведь правда?
– В каком смысле? – спросил я.
– Ну, ты же видел, какой разгром устроил тот дракон.
– Это потому, что он быстро вырос, – выпалил я. – Дракон Лиама подышал на фрукт и увеличил его в размерах. Наши – не такие.
Дедушка вздохнул.
– Сейчас не такие. Но они вырастут. И кто знает, как быстро. Нельзя жить с четырьмя огромными драконами. И, кроме того, думаю, тогда их заметят.
Я понял, что качаю головой. Мое сердце упало, раздавив прежнюю радость, как кирпич суетливого муравьишку.
– Мне жаль, Томас.
– Но скоро летние каникулы. Мы столько всего собирались сделать, – попросил я.
– Я не сомневаюсь, – улыбнулся дед. – И у нас появится гораздо больше тем поговорить, правда? Я скучал по нашим разговорам.
– Я тоже, – ответил я.
– А что, если так: драконы поживут у вас до конца каникул… – начал дедушка.
У меня заработала голова. Так мы хотя бы выиграем немного времени. И, может, дедушка передумает.
– Но затем вам придется их отпустить, – закончил он, глядя мне прямо в глаза. – Идет?
