– Если девушка дает тебе номер телефона… – сказал он. – Это значит, что ты ей нравишься.
– Понятно, – отозвался Ник.
– С тобой это часто случается?
– Всякий раз, когда я выхожу погулять среди людей, – самодовольно усмехнулся Ник.
– Рад за тебя, – тяжело вздохнул Харви.
– А я думал, номера означают, что со мной хотят переспать, – задумчиво произнес Ник.
Харви закашлялся.
– Гм. Впрочем, некоторые действительно хотят всего лишь переспать с теми, кто им нравится. Но некоторые стремятся к любви.
– Ведьмам и колдунам это несвойственно, – бодро сообщил Ник. – Мы не умеем никого любить. Это запрещает Сатана.
Харви удивленно распахнул глаза. Кажется, Ник не шутил.
– Ты считаешь, что не умеешь любить? – спросил он. Просто так, на всякий случай.
– Это умеет только Сабрина, – пояснил Ник.
Его слова прекрасно согласовывались с представлением о ведьмах, сложившимся у Харви: это кошмарные, кровожадные, бессердечные существа, которые только и мечтают сровнять с землей весь мир.
Но в чужих устах это теряло смысл. Харви вспомнился солнечный день из далекого детства – он сидит у надгробия на фамильном кладбище Спеллманов, а Хильда осыпает Сабрину горстями маргариток.
– Как много цветов, – говорила Хильда. – А где же мой цветочек? Да вот же она! Вот он, ее маленький носик.
В доме Спеллманов было так светло и радостно. Там, в этом доме, Сабрина и стала такой, какая есть.
– Ник, – сказал Харви. – Ты ведь считаешь себя умным человеком. Так перестань же говорить, как идиот. Ведьмы и колдуны тоже любят. Спеллманы любят Сабрину. Это видно во всем, что они делают.
Ник растерянно замолчал. Возможно, не понял, почему Харви назвал его идиотом.
Наконец он произнес:
– Ты и вправду считаешь, что мне это доступно?
«Откуда мне знать, – подумал Харви. – Я ведь с тобой едва знаком».
Но когда Сабрина попросила, Ник пришел. Он заметил, что Сабрина умеет любить. Говорил, что наблюдает за людьми. При его словах Харви вспомнил, как сам наблюдал за Сабриной и Хильдой. И как горячо мечтал, чтобы дома у него стало так же тепло, как у них.
– Конечно, – мягко ответил он. – Конечно, считаю.
Но Ника все еще терзали сомнения.
– Вряд ли у меня хорошо получится.
– А ты, главное, попробуй, – предложил Харви.
Ник глубоко вздохнул, покачал головой и снова углубился в книги.
В конце концов Харви стал клевать носом и решил, что пора ложиться спать. Он вышел почистить зубы. А когда вернулся, Ник спал за столом, уронив голову на руки, в которых продолжал сжимать книгу. Харви в сердцах вздохнул и побрел к шкафу – принести подушку и одеяло.
Вернувшись, обнаружил Ника у дверей. Тот зевал и по-прежнему держал в руках книгу.
– Ты куда собрался?
– Поздно уже.
Может, для колдунов это ничуть не поздно? Может, они вообще до утра не спят? Интересно, в котором часу Сабрина уходит в школу? Но Харви слишком устал, чтобы размышлять над чародейским режимом дня.
Он предложил Нику одеяло и подушку, тот взял их и побрел к столу, за которым Харви обычно рисовал. Сел и продолжил читать. Харви наконец прекратил изображать вежливого хозяина и отправился спать.
Проснулся он ранним серым утром. За окном покачивались ели. На столе лежало свернутое одеяло, а Ника не было. Наконец-то ушел.
Харви встал с кровати и взял последнюю книгу, оставленную на столе рядом с одеялом. Повертел ее в руках, подержал так же, как Ник, словно книги его успокаивали.
Ник, конечно, до чертиков ненормальный, но все-таки рядом с ним не страшно. Он не вселяет ужас, не то что ведьмы из кошмаров, мучивших Харви. И он попросил Харви о помощи. Родной дед давно уже перестал приходить к ним. Дед гордился старшим внуком, а младшего ни в грош не ставил.
Как приятно хоть ненадолго забыть о своей никчемности.
Ночь выдалась безумная, но она подошла к концу. Скоро он увидится с Роз.
И, будем надеяться, никогда больше не увидит Ника.
Поверь в колдовство и магию
28 декабря, день избиения младенцев, утро
Сабрина
У меня было не так уж много общих уроков с Ником и Вещими сестрами, потому что они заметно опережали меня, а вот на лекциях мы пересекались часто. Я вступила под сумрачные своды лекционного зала, на всякий случай крепко держа в руках свой проект по амулетам и заклинаниям, и увидела, что все они уже здесь.
Обычно Пруденс, Агата и Доркас сидели вместе, но сегодня было иначе. Пруденс сидела в гордом одиночестве на целом ряду, а сестры у нее за спиной. Ник выбрал место через проход от них. Когда я вошла, он сосредоточенно перелистывал целую груду листков, но, заметив меня, поднял голову и помахал рукой.
Мне вспомнилось, что говорил о нем Эмброуз. Я покачала головой, улыбнулась и направилась к Пруденс.
– Можно сесть с тобой?
Она высокомерно вздохнула:
– Делай, как считаешь нужным.
Я вычислила, что это самая радушная форма согласия, на какую способна Пруденс, и села рядом. Прямо у нас над головами в шершавую стену была вделана окаменевшая рука с пылающим факелом. В его оранжевом свете я напоследок еще раз пробежала глазами свой проект об амулетах.
– Я выбрала тему о защитных чарах, – сообщила я. – Ну, например, проглотить жемчужинку, чтобы не утонуть, в таком роде. А ты?
– О чарах на удачу, – отозвалась Пруденс.
На удачу? Я встрепенулась, испуганно поглядела на Пруденс, но она внимательно слушала лектора – на беду, сегодня опять была сестра Джексон – и, как всегда, всем своим видом выражала величественное безразличие.
– Правда? – переспросила я. – Впрочем, чему удивляться. Тебе всегда везет с мальчишками.
– Везение тут ни при чем, – промурлыкала Пруденс. – Они выстраиваются в очередь, чтобы я вдребезги разбила их сердца.
Я закашлялась.
– Ага. Круто.
Хватит с меня девчачьей болтовни. Я перевернула страницу, и у меня на глазах с факела упала огромная оранжевая искра. Она плавно проплыла сквозь облачко пыли и опустилась прямо на мою домашку. Не успела я прошептать охранное заклинание, как страницы вспыхнули.
Соседи стали оборачиваться, глядя, как резво горит мой проект.
– Вот уж не повезло так не повезло, – прошептал парень впереди меня.
– Ага, – только и смогла вымолвить я, горестно взирая на кучку пепла.
– По-моему, твоя семья со всем жаром навлекает на тебя беды, – внесла свою лепту сестра Джексон.
