– Ты и так классная девчонка, – мгновенно отозвался Харви.
Наступило молчание.
– Но… – сказала наконец Сьюзи, – а если я не…
Харви оторопел. Потом до него дошло. Сьюзи классная, нет сомнений… но что, если все дело в слове «девчонка»?
В школе давно замечали, что Сьюзи чем-то не похожа на других. Вот почему к ней всегда цеплялись. В своей компании они тоже видели, что она не такая, но никак не могли понять, в чем различие. Они с Роз и Сабриной не раз обсуждали это, и Роз высказывала разные предположения: активная лесби, трансгендер, еще какие-то термины, которых Харви не понимал. Потом он почитал кое-что и забеспокоился из-за местоимений.
– Может, нам организовать группу поддержки ЛГБТ? – предложила как-то Роз. – Чтобы Сьюзи знала, что мы, несмотря ни на что, на ее стороне.
Сабрина задумчиво наморщила лоб.
– А у нас в Бакстерской школе есть еще кого поддерживать? Не хочу, чтобы Сьюзи чувствовала себя не такой, как все, прежде чем будет готова сама нам все рассказать. Статистически среди учеников должны быть и другие геи.
Да, был Карл, но он явно не собирался ни в чем признаваться. Обычно его глаза так и блуждали по раздевалке. Чаще всего он смотрел на Билли, но пару раз бросил взгляд и на Харви. Однажды Харви, снимая футболку, случайно встретился с ним глазами. Карл побелел как мел и оцепенел от страха. Харви не любил ни в ком видеть страх. Он тихонько сказал Карлу, что все хорошо, а тот обозвал его придурком и умчался.
Нет, Карл в обозримом будущем не вступит в группу поддержки.
Поскольку Харви не был уж совсем негодяем, он не мог об этом даже заикнуться, поэтому просто сидел в неловком молчании, слушая, как Роз и Сабрина обсуждают этот вопрос, и решил подождать, пока Сьюзи сама соберется рассказать им. Тогда он решил, что это не будет иметь значения, ведь Сьюзи все равно навсегда останется ему другом. А сейчас вдруг понял, что это очень важно: он же может ляпнуть какую-нибудь нелепость и обидеть ее, потому что, как верно заметила Сьюзи, он балда.
– А ты уже… гм, говорила об этом с Роз? – спросил он, горячо надеясь на утвердительный ответ.
Потому что Роз поймет все – и хочет ли Сьюзи быть парнем, и как ее теперь называть, и все такое прочее. Поймет и объяснит ему, и тогда он не напортачит.
– Нет еще. Ведь мой лучший друг – ты, – ответила Сьюзи.
Тугой узел несчастья и одиночества, сжимавший грудь, немного ослаб. Внутри сразу стало легче: наконец-то он оказался кому-нибудь нужным.
– Я расскажу Роз, – продолжила Сьюзи, набираясь решимости. – И Сабрине. И отцу.
– Сьюзи! – встревоженно воскликнул Харви. – А он с тобой ничего не сделает?
Сьюзи изумленно уставилась на него. Такое частенько бывало, когда Харви давал понять, что слишком боится родителей.
– Нет, – проговорила она наконец. – Не волнуйся. Отец меня пальцем не тронет. Я только боюсь, что он не поймет. Я и сама себя толком не понимаю.
Сьюзи вся дрожала. Невыносимо было видеть, как Сьюзи, дерзкая, отважная Сьюзи, боится, как боялся Карл. И невыносимо думать, что Сьюзи вообще может чего-то бояться.
– Я рад, что ты рассказала мне, – прошептал Харви. – Только… не знаю, что и сказать.
– Я и сама до сих пор не знаю, – фыркнула Сьюзи.
Харви подошел к ней, опустился на пол. Взял ее за руки и заглянул в маленькое храброе лицо, обрамленное золотыми лучами зимнего солнца, пробивавшимися сквозь разноцветные оконные стекла. Теперь он, кажется, понял, как рисовать Сьюзи.
– Когда поймешь себя, скажи. Прости, что не сумел тебе ничем помочь. Зато можешь не сомневаться: я всегда буду тебя любить.
Сьюзи судорожно кивнула.
Харви встал, немного помедлил, а потом осторожно обнял хрупкое, худенькое тельце. Руки Сьюзи сомкнулись у него на спине, и он уткнулся головой ей в плечо, размазывая слезы по ее рубашке – мягкой, из старой фланели, как у него самого.
Скоро Сьюзи расскажет Роз, а уж та объяснит, как быть. А пока что, кажется, он ничего слишком сильно не испортил. И то хорошо.
Когда Сьюзи отстранилась, он украдкой вытер слезы рукавом.
– Ты что, плачешь? – с подозрением спросила она. – Харви! Да ты прямо как девчонка.
– Значит, мы с тобой одной породы, – пожал плечами Харви.
И Сьюзи рассмеялась. Как хорошо было впервые за долгое время слышать ее смех! Теперь, пожалуй, все уладится.
Потом Сьюзи ушла домой, потому что у нее много работы на ферме и в каникулы она не болтается без дела, как некоторые. Харви приготовил кофе и понес к себе в комнату. Ник уже проснулся, хоть и не до конца, и сидел за письменным столом. Кажется, ночные кошмары с Сатаной его не слишком расстроили, а вот просыпаться он явно не любил.
– Доброе утро, красотуля, – сказал Ник, глядя в кофейную чашку.
– В общем-то, уже не утро, – сообщил ему Харви.
Ник словно не слышал. Он весь ушел в кофе.
А Харви терзали другие заботы. Раз Ник проснулся, он, возможно, подслушал разговор с Сьюзи. А там затрагивались глубоко личные темы.
– Ты случайно не слышал, что происходило снаружи?
– Мало что, – сонно пробормотал Ник. – Только уловил, что ты признаешься в любви кому-то еще. Ты вообще всех любишь?
– Я люблю пятерых.
Ник поднял на него изумленные глаза:
– Ох, Сатана, это же черт знает как много!
Харви всегда считал, что пятеро – это черт знает как мало. Наверное, с какой стороны посмотреть.
– Который, говоришь, час? – резким голосом спросил Ник. – Мне пора идти. Немедленно.
Он внезапно взвился, подхваченный вихрем паники, одновременно хватая книги, надевая черные джинсы и допивая кофе. Как он его не расплескал – осталось загадкой. Харви подозревал, что не обошлось без магии.
Ник ткнул в сторону Харви свободной рукой, во второй была чашка.
– Не выходи из дома, человече. Это приказ.
– Еще чего, – буркнул Харви. – Я твоим приказам не подчиняюсь.
– Я серьезно.
– Я тоже, – сообщил Харви.
– Храни тебя Сатана, – фыркнул Ник.
– Лучше бы Сатана оставил меня в покое.
Ник улыбнулся, как Чеширский кот, и телепортировался.
– Эй, – крикнул Харви ему вслед. – Футболку верни!
Ответом ему была лишь тишина в доме да тающий снег за окном. Харви пошел за курткой. Не хватало еще, чтобы Ник Скрэтч учил его, что делать, а что нет.
Ведьма и жертва
30 декабря, утро
Пруденс
Ранним утром, еще затемно, Пруденс пришла в сумрачный класс. Там ее должны были ждать Ник и Сабрина. Она окинула свирепым взглядом чучела сов и карты потустороннего мира. Настроение было так себе.
