– Привет, человече, – бросил Ник. – Я так и думал, что ты сюда придешь.
Харви изогнул бровь:
– Ты, кажется, знаешь, где я живу.
– Ты же мне сам велел туда не возвращаться.
– Ах да, границы личного пространства, – вздохнул Харви. – Молодец. – Он улыбнулся, поначалу сам того не осознав.
Ник ответил улыбкой:
– Спасибо, что помог ночью.
– Свистать всех наверх на борьбу с князем преисподней. Так? – хмыкнул Харви. – А это вправду был князь преисподней? Мог бы предупредить заранее.
– В следующий раз так и сделаю, – пообещал Ник.
Харви поглядел на воду, бегущую под мостом. Он слышал, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Потому что река всегда меняется, и ты меняешься тоже.
– Ничего, – тихо проговорил он. – Не бери в голову.
– Прости, – сказал Ник хрипло и торопливо, будто сдирал повязку. – Я не привык… учитывать людские чувства. У вас их так много. Трудно отследить.
Однажды Ник сказал ему: «Лучше бы ты не знал, сколько раз Сабрина тебе врала». Он привел в дом к Харви девчонку, которая убила Томми, и даже не подумал о том, что почувствует Харви, когда правда откроется. Людская жизнь для ведьм ничего не значит. Людские чувства им абсолютно неинтересны. Харви устал от их бесконечной лжи.
– Понятно. Кажется… теперь я понимаю, что такое ведьмы, – медленно заговорил Харви. – Вот вы какие. Нет смысла ожидать, что вы поступите вопреки вашей природе.
– Я… я попробую, – пообещал Ник.
Харви неуверенно глянул на него, потом покачал головой.
– Но я же извинился, – парировал Ник. – Причем искренне. Так что теперь все должно быть улажено. Так пишут в книгах.
– К сожалению, – сказал Харви, – это не магическое заклинание.
– Значит… – проговорил Ник, – значит… прощаемся? Я тебя раздражаю?
Харви глубоко вздохнул:
– Знаешь, хотел попросить тебя об одном одолжении.
Наступило испуганное молчание.
– Однажды Сабрина воздействовала на мою память, – пояснил Харви. – Я тогда страшно злился на нее за это, но теперь… Я хочу, чтобы ты сделал то же самое. Вытряхнул у меня из головы воспоминания о ведьмах.
Ник воззрился на него выпученными глазами:
– Я не могу стереть тебе память о Сабрине! Ты знаком с ней с пятилетнего возраста. После этого голова у тебя станет еще более пустая, чем сейчас.
– Не о Сабрине! – ужаснулся этой мысли Харви. Это было бы все равно что отобрать у него цветное зрение. – Не за все одиннадцать лет. А только за последние пять дней. Все эти ведьмы. Доркас. Пруденс. Иуда. Ты. Просто жалею, что открыл дверь, когда ты постучался.
Он думал, что Ник ответит, но тот лишь внимательно слушал, облокотившись на перила моста.
Харви заговорил снова:
– Я сделал глупость. Я болван. Мне было очень одиноко. Я… я скучал по брату. Но его у меня забрала магия. И я ненавижу ту девчонку, Доркас. У меня руки чешутся уничтожить ее, но… я не хочу быть злым и жестоким, не хочу жаждать ничьей крови. И не хочу, чтобы мне на каждом шагу напоминали о магии и убийствах.
Ведьмы – убийцы. Ведьмы лживы. Ведьмам он не нужен.
И тяжко было сознавать, что всякий раз, когда Сабрина позовет на помощь, он непременно, неотвратимо прибежит. Но гораздо хуже – привязаться еще и к другим ведьмам, а это неизбежно произойдет. Уже произошло. Гораздо хуже – улыбаться в ответ, когда черные губы Пруденс кривятся, произнося: «Так и быть, живи», или тревожиться за Ника, когда ему снится Сатана. Гораздо хуже – считать ведьм и колдунов друзьями, когда они тебя и за человека-то не считают.
«Ты жалкий хлюпик», – прозвучал в голове голос отца. Надо было не открывать дверь.
– Понимаешь, почему я об этом прошу? – воззвал Харви. – Как я могу доверять ведьмам, когда они говорят, что не сделают мне ничего плохого? Я и собственному отцу-то доверять не могу.
– Понимаю, – ледяным тоном ответил Ник. – Ты трус.
Отец всегда говорил то же самое. Харви всегда возражал, уверял Сабрину, что это не так, сражался с лезущим в душу пониманием, что это правда. И вдруг это показалось очень важным.
– Возможно, – пожал плечами Харви.
Ну и пусть. Возможно, он должен пройти через трусость, чтобы подняться на более высокую ступень.
– Есть люди, которых я должен защищать.
– Кто они? – спросил Ник.
– Не ведьмы.
Если бы дело касалось только его самого, Харви, может, от одиночества и попытался бы полюбить ведьм. Но на карту была поставлена не только его жизнь и сердце. Надо было думать и о других.
В начале этой недели казалось, что он навсегда потерял Роз и Сьюзи. Но этого не случилось. Они остались ему друзьями, бесконечно дорогими и бесконечно хрупкими.
На Роз лежало проклятие; на Сьюзи постоянно нападали. Магический мир нес им угрозу. Ведьмам он не нужен, а друзьям нужен. Надо выбрать их сторону.
Он всегда мечтал уехать из Гриндейла. А теперь не мог представить себе, что бросит друзей в опасности.
– Будь хоть трусом, хоть охотником на ведьм, кем пожелаешь, – ухмыльнулся Ник. – С какой стати я должен тебе помогать?
– А ты и не должен, – ответил Харви. – Я не могу тебя заставить. Но что тебе терять?
Во взгляде Ника появилась горечь.
– Совершенно нечего.
Харви кивнул.
– Я больше не могу помогать тебе с Сабриной. И… никто, кроме тебя, не считал, что тебе вообще нужна помощь.
Улыбка, кривившаяся на губах Ника, угасла.
– Я видел ее с тобой, – продолжал Харви. – Она… ты ей понравишься. Вы оба… вам будет хорошо вместе.
От горя и тоски, пережитых прошлой ночью, сжималось горло. Пора заканчивать этот разговор.
– Допустим. – Ник немного успокоился. – Надеюсь, но…
– Мне казалось, ты был бы только рад подальше вытолкнуть меня из вашего мира, – перебил Харви. – Ведь Сабрина там, внутри его. Что, если я решу смириться с вашим магическим миром, подойду к Сабине и скажу, что хочу снова быть для нее любимым и единственным?
Эта идея напугала Ника. Видимо, он никогда не считал Харви серьезным соперником. Ему, должно быть, и в голову не приходило, что Сабрина может действительно остановить свой выбор на Харви.
– Ты бы так и поступил?
– Ник, я влюблен в нее! – прорычал Харви. – Как ты думаешь, что это значит?
– Пока не знаю! – рявкнул в ответ Ник.
– Так подумай, – посоветовал Харви. – Тебе, наверное, трудно это представить, но что бы ты сделал, если бы тебя оставили на холоде? Ты бы этого хотел?
