– Вот именно. – Надюха внимательно смотрела на изображение женщины. – Ей плохо. По-настоящему. Он ее просто убьет сейчас.
– И Олега все нет, – совсем расстроился ее коллега. – И даже Глаз еще не приехал. Я его вызвал.
– Я пойду и отнесу ей телефон, – решила Мышка.
– Если он тебя по стенке не размажет, – с искренним беспокойством заметил Серьга. – Я с тобой.
Алиса понимала, что времени у нее почти нет. Может, повезет, и она просто потеряет сознание? Но похоже, так легко ей не отделаться. Она уже чувствовала, как головная боль достигает предела, еще чуть-чуть, и терпеть будет невозможно.
– Что такое?
Девушка не столько увидела, сколько по изменению тона полицейского поняла: что-то происходит.
– Заткнись, – прозвучал чей-то голос. Мужской, молодой и явно очень недовольный.
– Я веду допрос….
– Ничего ты не ведешь!
Алиса тяжело вздохнула. Еще и скандал сейчас закатят. Да она умрет тут!
– Извините, – еще один голос. Женский, мягкий, сочувственный. Чья-то рука чуть дотронулась до плеча Алисы. – Телефон. Но, правда, это не ваш, а мой.
– Еще лучше! – Алиса вцепилась в аппарат, как в последнее средство спасения.
– Ты что творишь? – заорал мучитель.
Получившая шанс Алиса, уже набрала нужный номер, чудом увидев имя адресата на экране.
Он уже видел здание управления. Еще пять минут.
Олег с досадой услышал, что его телефон опять звонит. Мышка.
– Ну, что теперь? – почти прорычал он в трубку.
– Надеюсь, ты не только красивый, но и реально умный, – сказал ему незнакомый женский голос. Холодный, вызывающий и… усталый? Паузы между словами, это четкое выговаривание…. Хель…
– Я не оправдываю надежд, – заявил ей Олег.
– Тогда просто… Снимки у тебя. Смотри правильно. В моей сумочке ежедневник. Помечено красным. И захвати там мои таблетки. У меня осталось минут десять.
Он не успел что-то ей ответить, даже разозлиться или съязвить. Хель положила трубку.
Олег перешел на бег.
– Спасибо. – Алиса протянула аппарат неизвестной спасительнице. – Можно еще стакан воды?
– Выйди!
Мелкий грубо схватил Мышку за руку, выпихнул за дверь, использовав коллегу еще и как таран, чтобы избавиться от Серьги.
Алиса услышала, как щелкнул замок.
– Вы все равно ответите на мои вопросы, – возвращаясь на свое место, мстительно заявил полицейский. – Не выйдешь ты отсюда, пока не заговоришь!
– Мне необходимо принять лекарство, – игнорируя его ярость, произнесла Алиса. – Мне нужен стакан воды и мои таблетки.
– Вот эти? – в тоне молодого хама слышалась явная издевка.
Девушка услышала, как он тряхнул пузырек. Знакомый шелест. Похоже, это точно ее таблетки.
– Наш разговор невозможен, – сообщила она ему. – Пока я не приму лекарство.
– Ваш прием лекарства невозможен, пока я не получу ответы. – Кажется, этот странный субъект чувствовал себя победителем. – И вообще…
Он снова тряхнул пузырек.
– Я не могу позволить тебе что-то тут принять. А вдруг это наркотик? Надо отдать твои таблетки на анализ.
Алиса понимала, что он ожидает. Сейчас она начнет вымаливать у него лекарство. Согласится на все и вся, наверное, как ему мечтается, даже подпишет признание в убийствах.
– Ладно. – Она с трудом поднялась на ноги. – Прощайся с погонами, засранец.
И она скинула туфли, начала снимать плащ…
Олег влетел в общую комнату отдела. Серьга заметил начальника, пока тот стремительно несся по коридору, и теперь ввалился вслед за Олегом.
– Слава богу, ты здесь, – приветствовал он шефа с искренним облегчением.
Начальник Серьгу проигнорировал. Олег застыл перед доской, проверяя новые данные.
– Это ее звонки, – подсказал ему подчиненный, хотя знал, что говорит об очевидном.
И снова никакой реакции от шефа. Шаг от доски, и теперь Олег что-то ищет в своем смартфоне…
Валька уже давно скинула фотографии из дома Алисы. Смотреть правильно… Вот фото убитых, вот данные по ним на ярких мелких листках. Еще фото и листы, теперь уже формата А4. Их расписание, звонки, места их пребывания. Все, как в отделе, но… Смотреть правильно…
Олег чуть прикрыл глаза. Алиса идет по холлу типографии. Походка, прямой взгляд, руки свободно висят вдоль тела. В левой сумочка…. Ресторан, она спокойно ест мясо, отрезая кусочки. Нож справа, вилка слева. Как положено по этикету… Чашка кофе слева, стакан с соком… слева. Вот она достает таблетки. Левой рукой придвинула сумку… Теперь понятно.
– Где ее сумка? – начальник осмотрел комнату.
– Вон там, – указал Серьга, ловя себя на мысли, что сейчас Олег, похоже, в ярости, и это страшно. – А что ты…
Начальник отдела вывалил из женской сумочки задержанной все предметы на стол. Телефон, косметичка, пара ручек, салфетки, ежедневник.
– Держи, – последний предмет пролетел по комнате прямо в руки Серьги. – Проверь. Алиби на время смертей будет обведено красным.
– Откуда ты…
Олег заново перебирал предметы на столе. Он явно что-то искал…
– Ребята! – в комнату ввалился Соколиный Глаз. – Вы тут чего время теряете? Там в допросной такой цирк! Какая-то красотка расстелила свой плащ на полу и устраивается спать! В допросной! Мелкий аж красный от злости. Он ей сейчас шею свернет.
Он еще договаривал, когда их вечно холодный и невозмутимый начальник стремительно рванулся в коридор. Глаз отпрыгнул с его пути, но тут же развернулся и понесся следом.
Мышка безрезультатно дергала ручку на двери допросной. Увидев Олега, девушка одновременно и обрадовалась его появлению, и испугалась его выражения лица.
– Заперто…. – прошептала она.
Олег ударом ноги выбил дверь.
Офицер полиции Лукьянов ненавидел прозвище, которым его наградили в этом поганом отделе. Мелкий! Он с самого начала был недоволен своим назначением сюда.
Все эти люди – мусор. Они позорят полицию. Вечно пьяный придурок, шлюха, тихоня-неудачница и невменяемый идиот с серьгой в ухе. Но больше всего Лукьянова бесил его начальник. Бездушный. О, да! Они тут все им восхищаются. А кто такой этот Олег? Да хам просто. Продажный хам. У него шмотки дороже всего гардероба Лукьянова. А сколько спеси!
Но Лукьянов и с этим пытался смириться. Хотя бы временно. Он побудет здесь, поучаствует в раскрытии пары-тройки громких дел. Этой рекомендации хватит. А потом он переведется куда-то в нормальный отдел, где работают настоящие полицейские, где погоны и «корочка» дают реальное право, и там против него ни одна мразь не вякнет.
