Группа старшего лейтенанта ничего дельного в столовой не обнаружила, двинулась в сторону ворот ущелья, как раз проходила мимо палатки, в которой некогда проживали вроде бы землекопы. Ибрагим Владимирович в это время усердно морщился, пытался предположить, куда бандиты могли деться и с какой стороны лучше всего искать проход в подземную галерею.
— Товарищ старший лейтенант, документы и телефоны собрать? — спросил младший сержант, кивнул в сторону палатки и возвратил командира роты к действительности.
— Не надо, пусть лучше следственная бригада этим занимается. Нам другое дело найдется. Кстати, ты мне напомнил кое о чем. — Командир роты включил внутреннюю связь и проговорил: — Я — Анчар! Вызываю Рюрика.
— Слушаю тебя, Анчар, — немедленно отозвался старший лейтенант Соколовский.
— Рюрик! Слушай меня внимательно. Вышли прямо сейчас за бандитскую линию защиты еще одно отделение, пусть приступают к поиску подземного хода. Там должен быть тоннель, по которому эмир увел из лагеря больше тридцати человек.
— Откуда ты количество знаешь? — поинтересовался командир первого взвода.
— Самая простая арифметика. Тут даже без единственного уравнения посчитать можно. По данным пленника, в банде изначально было девяносто два человека. Двадцать пошли через перевал. Пятеро из них захвачены, пятнадцать убиты. Остается семьдесят два. В палатках мы уничтожили резерв эмира. Там было двадцать человек. В палатку для землекопов бандиты сложили одиннадцать своих раненых и всех их сами же перестреляли. Скорее всего, этим занимались боевики из резерва. Я заметил на одежде некоторых покойников следы старой крови. На позиции девять трупов бандитов. Они так и остались брошенными. Значит, с эмиром ушли тридцать два человека. Тепловизор вертолета их не обнаружил. Из этого я делаю вывод, что под одним из боковых хребтов есть пещера. Или же там просто прорыт ход в какой-то грот, где бандиты сейчас и затаились. Они пережидают время, атаковать нас, скорее всего, не намереваются. Иначе сделали бы это во время ночного отдыха. С собой они, кстати сказать, забрали весь запас консервов, похищенных в магазине. Или перенесли их в грот заранее. Это, в принципе, ничего не меняет. Факт остается фактом. Боевики скрываются где-то под землей. Они готовы там сидеть долго. А нам необходимо найти вход в подземелье. Пожалуй, гони-ка в ущелье не одно отделение, а пару взводов. Весь свой вместе с бойцами лейтенанта Обухова и четвертый тоже. А то он у нас сегодня почти не задействован.
— Может, лучше саперов?
— Да, эта работа для них вполне подходящая. Они в какой-то мере инженерию понимают. Может, и в шахтное дело тоже вникнут.
— Понял, командир. Высылаю людей.
У Анчара не возникло необходимости убеждать старшего лейтенанта Соколовского в своей правоте. Этот парень и сам отличался еще тем характером. Если он вместе со своими подчиненными в бандитов вцепится, то уже намертво, как клещ, никогда не отпустит.
К моменту, когда старший лейтенант Крушинин в сопровождении бойцов вышел к передовой линии обороны банды, там уже находилось около пяти десятков бойцов его роты во главе со старшим лейтенантом Соколовским. Рядом с ним держался командир взвода саперов лейтенант Кротов с позывным Крыса. Он сам себе его выбрал, потому что всегда таскал с собой в рюкзаке два тома фантастического романа американского писателя Гарри Гаррисона «Крыса из нержавеющей стали» и, как поговаривали его приятели, мечтал походить на эту самую крысу.
Глава 5
— Анчар», я — Второй. Где ты находишься, что делаешь, почему ничего не докладываешь? — на повышенных тонах спросил по связи майор Пороховщиков.
— Спал, товарищ майор. Утром следственная бригада прилетела, а я в ущелье на разведку пошел.
— Я всю ночь тут, понимаешь, глаз не смыкаю, жду сообщения, а он, видите ли, спит себе спокойно!
Услышав прямое и простое признание старшего лейтенанта, начальник штаба сводного отряда, кажется, растерялся и слегка отмяк. Спать, понятно, всем иногда требуется.
— А нечего было докладывать, товарищ майор, — невозмутимо продолжил Крушинин. — Когда новости какие-то будут, я сразу и сообщу. А пока без изменений все, и докладывать нечего. Мы ищем подземный ход, по которому бандиты ушли. Я задействовал взвод саперов. Это их профиль.
— Подземные сооружения — это скорее профиль спелеологов, — заметил начальник штаба. — Саперам куда более свойственно проходы в минных полях делать, переправы наводить или еще что-то такое же. Ладно, Ибрагим Владимирович. Я сейчас постараюсь спецов из республиканского центра спелеологии отыскать. Свяжусь с тобой через полчаса. Может, они что подскажут. Но по нашим картам выходит, что две соединенные пещеры есть только в шестом по счету ущелье. Это от тебя далеко. Под хребтами туда проход никак нельзя проделать. А что там с бригадой землекопов?
— Думаю, что эмир их с собой забрал. В палатке, вроде бы отведенной им, лежат боевики, сперва раненные, а потом расстрелянные. Это, я считаю, дело рук резервного отряда банды. Они, скорее всего, раненых туда принесли, они же и расстреляли.
— С чего вдруг такие выводы? Уж очень кардинальные действия.
— У нескольких бандитов из резервного отряда одежда испачкана чужой кровью. Такие персонажи есть во всех трех палатках, которые занимал резерв. Я специально посмотрел у одного штанину. Крови много, а на ноге только касательная рана от осколка гранаты, почти царапина, если по большому счету. Из раны вытекло совсем немного крови, причем она иного цвета, то есть в другое время пущена, застыть, как первая, не успела. Кроме того, есть и брызги крови на одежде. При ранениях от осколков такого не бывает. Там осколок обычно рану запирает, и кровь лишь чуть-чуть течет. Если только осколок глубоко вошел, тогда крови больше, и она может брызгать. Но глубокие осколочные ранения хорошо различимы на теле. А эти брызги — результат пулевых ранений, нанесенных с близкого расстояния. Мои солдаты с пятидесяти метров по бандитам стреляли, из-за каменного забора, окружающего лагерь, но там такой картины не наблюдается. Брызги на телах бандитов есть, но незначительные. Так что, товарищ майор, я не ошибаюсь.
— Только вот я не пойму, зачем это эмиру надо было. Не верю, что кто-то так кардинально действовал без его ведома. У аз-Захари репутация сильно крутая. Он авторитарный человек. Командовать разрешает только себе. А с любого другого спросит.
— Я думаю, он приказал это сделать, чтобы никто не догадался, что бригада землекопов с ним ушла. А то ведь раненые могли и выдать. Потому эмир и велел их расстрелять. А что касается его авторитарности, я тут тоже догадываюсь кое о чем. Вы же, помнится, говорили мне, что четыре банды объединились. Значит, есть еще три эмира, каждый из которых борется за власть.
— Я просто забыл тебе сообщить вот что. Как-то все к слову не приходилось. Это уже последние сведения от СВР, пришли из Грузии. Эмир же выходил через Алазанскую долину, где находятся поселения кистинцев. Ты знаешь, что так называются этнические чеченцы, проживающие в Грузии, на территории Панкисского ущелья и в верховьях реки Алазани. Обычно они носят грузинские фамилии, но, в отличие от православных грузин, являются мусульманами-суннитами. Перед переходом через границу эмир разделил свою банду на четыре части. Все они осуществляли проникновение на разных участках, даже на территории, контролируемой двумя нашими погранотрядами. Небольшому подразделению всегда легче перейти границу незамеченным, чем крупному. В этот раз бандитов засекла только электроника, а пограничные наряды их не заметили. Уже потом, на нашей территории, они объединились. Но еще в Грузии это была одна большая банда. Как и сейчас.
