— Ну, следственный эксперимент я здесь устраивать не буду, — заявил полковник и для чего-то посмотрел в сторону следственной бригады в синих мундирах, работающей среди палаток. — Замечу только, что для кладки глина мешалась с песком. — Он замолчал, вытащил пистолет из кобуры и его рукояткой, прямо как молотком, начал отбивать застывший кусок глиняно-песочного раствора, свисающий со стены.
— Товарищ полковник, пистолет на предохранитель поставьте, — мягко напомнил ему старший лейтенант Крушинин.
— Ах, да, привычка у меня такая, пистолет носить с патроном в стволе и с опущенным предохранителем.
— Шмальнуть ведь может, — неодобрительно заметил командир роты и осуждающе покачал головой.
Полковник Баратов послушался доброго совета, поднял предохранитель пистолета, после чего еще тремя дополнительными ударами сбил все-таки кусок раствора.
Он посмотрел на скол и проговорил:
— Точно. С мелкими камнями. Могли бандиты не знать, что чуть выше есть чистый песок?
— Нет, товарищ полковник, — ответил старший лейтенант Соколовский. — Не могли. Они многократно каждый день вдоль ручья ходили. На завтрак, обед и ужин. Потом на ночлег. Здесь, я думаю, только посты оставались.
— Тогда получается, что песок они намеренно брали в нижнем течении. Для чего?
— Чтобы изменить русло ручья, — первым догадался Ибрагим Владимирович. — Кротов, проверь!
Глава 6
Лейтенант Кротов сделал с десяток шагов, посмотрел, потом прошел чуть дальше и убедился в правоте полковника ФСБ.
После чего командир взвода саперов позвал к себе тех солдат, которые копали каменистый песок под скалой, и сообщил командиру роты:
— Ибрагим Владимирович, старое русло проходило под стеной. Ручей убегал под скалу на повороте ущелья. Сейчас проверим.
Солдаты уже находились рядом с лейтенантом, но Кротов вытащил свою лопатку и начал отбрасывать в сторону песок и камни. Потом он отложил инструмент и стал руками вытаскивать камни, наваленные неровными кучами. Впечатление складывалось такое, что они когда-то ссыпались сюда сверху, со скалы, и образовали язык, совершенно естественный в таких случаях.
Кротов убрал несколько камней, заглянул в глубину и заявил:
— Все сюда! Есть проход!
— Не торопись! Надо сапера вперед послать, — сказал командир роты.
Он совершенно забыл, что разговаривает именно с командиром взвода саперов, и подошел к нему вместе со всеми остальными.
— Я сам тут все проверю, — пообещал ему лейтенант Кротов, включил под стволом своего автомата тактический фонарь и стал светить вперед. — Вижу самодельное взрывное устройство. Они сплошь и рядом бывают куда хуже серийной мины. Их каждый делает на свой лад. Они часто бывают неизвлекаемыми. Тем более что поставлена тут эта штуковина почти без маскировки, словно на школьников рассчитана. Всем отойти подальше! Я работать буду.
Лейтенант снял с пояса коробку с инструментом, раскрыл ее, вытащил оттуда отвертку и плоскогубцы. Он начал работать, но его не устраивал свет тактического фонаря. Командир взвода саперов не стал звать на помощь кого-то из своих бойцов. Он сам подстроил свет, сделал его чуть более рассеянным. После этого Кротов поудобнее устроил рядом с собой автомат, прижал его одним камнем к другому. Только тогда он продолжил возиться с самодельным взрывным устройством.
Ибрагим Владимирович как стоял неподалеку в стороне, так там и остался, хотя все остальные по требованию лейтенанта Кротова отошли дальше. Анчар заметил, что командир взвода саперов довольно часто вытирал лоб сгибом локтя. Видимо, эта работа была не самой простой, и офицер сильно потел от старания и волнения.
Командир роты приблизился на пару шагов и спросил у лейтенанта:
— Тебе помощь нужна?
— Обойдусь. Сам справлюсь. Главное в том, что я уже понял, что здесь к чему. Если не трудно, командир, пот мне со лба вытри и шлем сними. А то из-под него течет сильнее всего. Глаза заливает. Щиплет. А мне моргать сейчас совершенно ни к чему. Могу пропустить момент.
Старший лейтенант Крушинин вытащил из кармана относительно чистый носовой платок, протянул руки, снял с головы командира взвода саперов шлем, вытер пот. Потом он вернул шлем на его законное место.
— Не надо, — сказал лейтенант и мотнул головой.
— А если рванет, то тебе ведь голову сразу снесет.
— Какая, командир, на хрен разница! С головой буду в гробу лежать или без таковой. Ведь «Дублон» мы с собой не взяли, рассчитывали только проход поискать. А «Ратник» здесь не спасет. Не надо шлем. Он мне только мешает.
Тут, наверное, надо пояснить, что лейтенант Кротов говорил о защитном костюме сапера под названием «Дублон». Он выпускается в четырех вариантах, отличающихся комплектацией и толщиной защитных элементов, обеспечивает круговую защиту головы, туловища, фронтальную защиту конечностей от осколков и фугасного действия мины типа ПМН-2 с дистанции 1 метр при пятнадцати подрывах подряд, а также фронтальную защиту головы, туловища и конечностей при дополнительном бронировании от осколков. Его общая масса определяется количеством элементов бронирования и может составлять 11–42 килограмма. В состав комплекта входит куртка с воротником, брюки с фронтальной защитой, климатический амортизационный подпор, забрало, нагрудные бронещитки, обувь и другие элементы.
Цена «Дублона» в 2011 году составляла 338 тысяч рублей. Аналогичный костюм канадского производства стоил тогда более одного миллиона долларов.
Ибрагим Владимирович прислушался к словам сапера, снял с него шлем и отложил в сторону, но не к автомату, а устроил неподалеку, чтобы Кротову было слышно вызов по связи. Он и сам отошел на прежнюю дистанцию, а потом, чуть подумав, вообще шагнул к группе, состоявшей из двух спелеологов, полковника ФСБ и старшего лейтенанта Соколовского. Между этими людьми и Кротовым стояли еще два солдата саперного взвода, которые помогали своему командиру отбрасывать камни.
Крушинин взглянул на них и распорядился:
— Кто-то один, подойди ближе к командиру, прямо за спину, и пот ему со лба вытирай, чтобы глаза не заливал. — Старший лейтенант протянул солдату, шагнувшему вперед, все тот же свой носовой платок.
Боец взял его и сразу направился к лейтенанту.
А командир роты встал рядом со спелеологами и полковником ФСБ.
— Старлей, а что вы своего командира взвода иной раз так грубо зовете — крысой? — спросил тот. — Да еще при солдатах! На то есть причины?
— Есть, конечно, товарищ полковник. Лейтенант Кротов сам выбрал себе такой позывной. Он слегка помешан на книгах Гарри Гаррисона о похождениях Стальной крысы. Отсюда и его выбор.
— Странный выбор.
— Когда-то, товарищ полковник, называли странным выбор летучей мыши для эмблемы спецназа военной разведки. Однако теперь к ней уже все привыкли. А любая крыса, стальная или нет, вместе с тараканом является самым живучим существом на земле. Сколько существует человечество, столько оно стремится истребить крыс и тараканов, однако до сих пор никак не может это сделать. Крысы похожи на спецназ военной разведки прежде всего тем, что они быстро приспосабливаются к любой ситуации, к самым сложным условиям существования. Эти животные не без оснований считают, видимо, людей самыми злыми существами на свете и объявляют о многовековом геноциде своего крысиного племени. И в этом они, вне всякого сомнения, правы. Только вот бороться с людьми крысы пока еще не научились. А когда научатся, тогда — берегись, человечество!
