Он, отказавшись прыгать, как хотел было сделать вначале, по веревке спустился в колодец и встал двумя ногами на каменную площадку, своего рода подиум. После этого офицер наклонился и осторожно поднял дощечку. Нажимной взрыватель он определил сразу, без всяких разговоров и обсуждений понял, что это такое.
Сверху командиру пытались подсветить солдаты, но он строго прикрикнул на них, забыв, что в группе отлично работает связь:
— А ну, быстро все отсюда! Подальше от колодца. Светить не надо. У меня свой фонарь хорошо работает.
Свет наверху тут же погас.
Но это был вовсе не каприз командира роты. Он отлично понимал, что если взрыв вдруг произойдет, то достанется не только ему, находящемуся рядом с миной. Значительная часть осколков полетит вверх, как раз туда, где чья-то заботливая рука свесилась с края ямы с автоматом и включенным подствольным тактическим фонарем. Если осколки и взрывная волна не оторвут эту руку, то они обязательно изуродуют ее.
После этого старший лейтенант попытался пристроить свой автомат так, чтобы подствольный фонарь как можно лучше освещал мину, но удобного положения так и не нашел. Тогда Ибрагим Владимирович просто снял довольно тяжелый и крупный фонарь с планки Пикатинни и сжал его зубами так, чтобы луч падал туда, куда ему и следовало. Для этого командиру роты пришлось сильно задрать голову. «Лунный свет» позволял ему работать и при этом не резал глаза. Свой автомат Анчар отставил в сторону, чтобы тот не мешал.
Взрыватель был простейшим и особых навыков не требовал. С ним обязан был справиться любой солдат спецназа военной разведки, а уж офицер — тем более. Как это ни странно, но Ибрагиму Владимировичу не раз доводилось работать с намного более сложными взрывными системами, а вот с такой элементарной он сталкивался впервые. Командир разведывательной роты никак не мог вспомнить, что ему следует сделать вначале — увеличить градацию веса воздействия на кнопку взрывателя или же сначала вывинтить его.
Однако старший лейтенант заставил себя расслабиться и тут же сообразил, что с взрывателем, вставленным в гнездо, ему невозможно будет изменить градацию веса. Значит, сначала требовалось извлечь сам взрыватель, то есть просто вывинтить его из гнезда.
Он попробовал сделать это пальцами, но не сумел. Взрыватель, похоже, был ввинчен гаечным ключом.
Только после этого командир роты признал свое поражение и позвал младшего сержанта Соломатина:
— Юра!..
— Слушаю вас, товарищ старший лейтенант.
— У меня проблемы. Взрыватель, видимо, гаечным ключом закручен. Отвинчиваться не желает. Мне нужен ключ на тридцать шесть или смазка для резьбы.
Флакончики с аэрозолем, предназначенным для опрыскивания любой резьбы, на которую села ржавчина, не позволяющая гайке или болту отвинчиваться, продаются в любом автомобильном магазине. Это же самое средство солдаты используют для чистки унитазов в туалете и раковин в умывальнике. Такой флакончик младший сержант, как и все саперы, всегда носил с собой.
— Минутку, товарищ старший лейтенант. Ничего не трогайте. Я сейчас спущусь.
— Ключ сразу с собой захвати.
— Да у меня такого и нет.
Сначала в колодец была спущена веревка, которую на другом конце держали сильные руки, скорее всего, двух, а то и трех человек. Потом по этой веревке к командиру роты сполз сам младший сержант. Крушинин подсветил ему фонарем, желая сделать спуск безопасным. Через несколько секунд младший сержант уже стоял перед подиумом на коленях и осматривал корпус мины, который старший лейтенант наполовину откопал из песка.
— Что это еще за хрень? — сказал Соломатин, приподнял задний край каски и почесал коротко стриженный затылок. — Впервые такой раритет встречаю.
Младший сержант подумал еще несколько секунд, начал энергично подкапывать края корпуса мины и добрался до самого ее днища. Потом он штык-ножом несколько раз со всех сторон проткнул песок под днищем мины, проверяя, нет ли под ней другой.
После этого Соломатин обеими руками смело вытащил саму мину из песка, перевернул ее и проговорил.
— Так оно и есть, товарищ старший лейтенант. Это экспонат какого-то музея вооружений. Мина кажется мне… ну да, точно! Это не мина, а муляж, учебное пособие. Она никогда не взорвется. Неужели у бандитов настоящих мин не осталось?
— У них должно быть еще семь штук МОН-100.
— Уже чуть поменьше, командир, — по связи поправил старшего лейтенанта Кротов. — Одну мы недавно сняли. Было семь, осталось шесть.
— Плохо считаешь. У них теперь только четыре осталось, — заявил старший лейтенант Соколовский. — Пара штук моей группе попалась.
— Все равно не понимаю, — сказал Крушинин и пожал плечами. — Для чего их беречь?
— Позже у эмира узнаем. У нас будет что у него спросить, — сказал как пригрозил старший лейтенант Соколовский.
— Да, обязательно спросим, — пообещал и командир роты.
Но говорил он это, как сам считал, для поддержания боевого духа личного состава. Атмосфера подземелья, такая непривычная даже для спецназа, сильно давила на психику бойцов. Командир роты ощущал это на себе. Он всегда считал, что обладает почти уникальной, непробиваемой нервной системой, однако знал, что такая вот награда была дана природой далеко не каждому солдату. Муляж мины Крушинин просто отбросил в сторону, в щель между стеной и подиумом.
Группа продолжила движение. Согласно схеме, до последнего прямого участка галереи пройти осталось совсем немного, всего-то пятую часть общего пути. Как раз в этот момент командиры первой и второй групп прислали ротному свои координаты. Они находились примерно на таком же расстоянии от выхода.
В данной ситуации плохо было то, что старший лейтенант Соколовский, проводя допрос пленников, не спросил их об обозначениях, выставленных ими на своем рисунке. Сейчас Крушинину довольно трудно было понять, где в галерее простой поворот, огибающий внутренний камень или скалу, скрытую под слоем почвы, а где очередной колодец, требующий осторожного исследования.
Ибрагим Владимирович понимал, что теперь было уже поздно что-то уточнять, однако попытался вызвать по связи ефрейтора Ногаева. Он желал переслать ему на приемоиндикатор схему и потребовать, чтобы тот добился разъяснений со стороны пленников. Но ефрейтор не отвечал. Связи с поверхностью не было.
— Продвигаемся дальше, — распорядился Крушинин, решив не терять попусту время.
Он сразу дал знак своим бойцам, уже находившимся в колодце. Сюда осталось спуститься еще нескольким солдатам, но Крушинин предпочел не ждать их. Командир роты не сомневался в том, что лейтенант Радужный, идущий замыкающим, обязательно подгонит их, добьется того, чтобы ни один спецназовец не отстал от группы.
Очередной поворот принес неожиданность, которой не было на схеме, нарисованной бандитами, взятыми в плен. Подземная галерея огибала довольно продолжительный каменный слив странной формы. Словно бы какая-то неведомая сила оплавила этот камень, сделала его довольно ровным и почти гладким, как будто стеклянистым.
