Тут надо сказать, что передвигаться по подобным коридорам, специально созданным для неожиданной атаки, обязательно обучаются все бойцы спецназа военной разведки. Тут нет места узкой специализации, совершено не важно, сапер ты, повар или скалолазы. Боец спецназа военной разведки — это всегда самостоятельная боевая единица, солдат широкого профиля. Значит, проблем возникнуть не должно.
К командиру роты, проводящему рекогносцировку, присоединился командир взвода скалолазов лейтенант Радужный. Он устроился рядом с Анчаром и стал рассматривать лагерь бандитов в прицел своего автомата.
Внизу, в пяти метрах от забора, начинались ряды палаток. Над брезентовой крышей самой большой из них торчала асбестовая труба, пропущенная через лист такого же картона в целях пожарной безопасности.
В какой-то другой палатке, даже в трех, как утверждал пленный литовский наемник, должен был находиться боевой резерв эмира.
Брезент не сильно мешал работе тепловизора. Так, рассматривая бандитскую кухню, командир роты легко определил очертания еще горячего котла. Видимо, бандиты не так давно ужинали. Скорее всего, этот прием пищи проходил в две, если не в три смены. Всем боевикам одновременно оставлять позицию было нельзя. Возможно, в это же самое время подкреплялись своим сухим пайком» и бойцы взвода лейтенанта Обухова, погибшего от бандитской пули. Война войной, а обед по расписанию. Этот старинный немецкий принцип действовал и сегодня в любой армии мира.
— Анчар, я Рюрик. Как слышишь меня? — вышел на связь командир первого взвода старший лейтенант Соколовский.
— Рюрик, я Анчар, слышу тебя нормально. Доложи обстановку.
— Я соединился с коллегами. Себя противнику не показал. Тяжело ранен в грудь старший сержант Кондратенко. Пуля пробила бронежилет и застряла в теле. Стрелял, видимо, снайпер. Я выставил двух своих ребят противника пощипать. Пусть поработают в режиме свободной охоты.
— Оппонентов у них трое. У двоих, напомню, «СВД» с прицелами ПСО-1, у одного — крупнокалиберная «Корд» с дневным прицелом «Гиперон».
— Уже охотятся за всеми троими. И за простыми бандитами тоже. Нескольких боевиков сняли.
— Товарищ старший лейтенант! — вклинился в разговор младший сержант Личуткин, которого командир роты узнал по густому басу. — Я только что снайпера с «СВД» уничтожил. А до этого двух бандитов. Один из них — здоровенный такой губошлеп. Я ему пулю прямо в рот послал. Накормил его собственными зубами по полной программе. Несварение желудка обеспечил.
— Отлично, продолжай работать, — похвалил Ибрагим Владимирович снайпера, стреляющего из «винтореза», и добавил: — Пулю в девять миллиметров не каждый желудок переварит.
— Анчар!.. — обратился к командиру роты командир взвода скалолазов, рассматривающий лагерь бандитов в тепловизионный прицел автомата. — От столовой влево третья палатка. Мне в прицел плохо видно. Там, кажется, группа боевиков. Посмотри в бинокль.
Более сильная матрица бинокля позволяла видеть и через двойной слой тонкого брезента, пусть и не очень-то четко. Командир взвода это знал, потому и попросил ротного о помощи.
— Для всего резерва палатка маловата, — сделал вывод Ибрагим Владимирович и стал присматриваться внимательнее. — А что там у них рядом с палаткой стоит? Толком не разберу.
— Похоже, лопаты и кирки, — проговорил лейтенант. — И носилки к брезенту прислонены. Да не одни, а целых трое.
— Точно. Тогда понятно. В палатке бригада землекопов прячется. Их десять рыл должно быть. Ищем резерв. Он должен располагаться в двух, а то и в трех палатках. Пленник говорил именно о трех. Меньший резерв и держать не стоит.
— Есть палатка! — сообщил Радужный. — От землекопов на один ряд ближе к нам, влево третья. Эти бандиты там курят, похоже.
Даже матрица тепловизора прицела «Шахин» легко улавливала тепло горящей сигареты. Таких точек там было четыре. Всего в палатке старший лейтенант Крушинин насчитал очертания шести тел.
— Эх, сейчас бы жахнуть туда прямой наводкой из гранатомета, — высказал свою заветную мечту лейтенант Радужный.
— Нельзя это делать. Другие рассредоточиться успеют. После этого мы отсюда не спустимся. Кто знает, сколько у них ночных прицелов в наличии. Перестреляют нас при спуске. Но несколько человек с гранатометчиком мы наверху все же оставим, — проговорил командир роты.
Он воспринял это предложение лейтенанта как подсказку на ближайшее будущее.
— Одно отделение, — решил лейтенант.
— Может быть, так и будет. Оставим целое отделение.
Старший лейтенант вроде бы дал свое предварительное согласие, но командир взвода хорошо знал, что Крушинин легко меняет свои решения в зависимости от обстоятельств, подстраивается под них.
Достаточно быстро нашлись еще две группы бандитов в других палатках. Они тоже ждали своего часа, когда получат приказ вступить в бой, а теперь, кажется, спали.
Но эти боевики вполне могли такого приказа и не получить. Эмир мог послать их и на защиту передовой линии. Тогда удар сзади получится особенно сильным и неожиданным.
— Сам эмир, скорее всего, находится пока на передовой линии обороны, — предположил командир разведывательной роты.
Конечно, уничтожить его — дело благое, а захватить такого персонажа было бы еще лучше. Но это уже вопрос компетенции не командира роты. Тут уж как получится. Рисковать жизнями солдат ради какого-то эмира — дело лишнее, совершенно недопустимое.
Но данные на банду все же лучше передать в сводный отряд сразу, пока начальник штаба еще на месте. Прямой связи с майором Пороховщиковым старший лейтенант не имел. Говорить с ним приходилось через отрядный узел связи. Ибрагим Владимирович послал вызов.
— Вовремя ты, а то я уже, честно говоря, уходить собрался, — сказал начальник штаба сводного отряда. — Докладывай обстановку, Ибрагим Владимирович.
— Товарищ майор, я со взводом скалолазов сейчас нахожусь на перевале. На самом верху. Рассматриваем с лейтенантом Радужным лагерь бандитов. Определили палатки с резервом. В банде на данный момент осталось чуть более семидесяти человек, из них десять — команда землекопов. Нами уничтожено пятнадцать бандитов, которые шли через перевал, чтобы ударить нашим в тыл. Пятерых взяли в плен. Руководит бандой эмир Ибрагим аз-Захари. Я о таком типе, честно говоря, ничего не слышал и в ментовских ориентировках про него не читал.
— А ты ориентировки Службы внешней разведки смотрел?
— Никак нет, товарищ майор. До меня такая информация не доводится. Чином, как говорится, не вышел.
— Выйдешь со временем. А пока я тебе скажу, что в этих ориентировках помянутый аз-Захари упоминается как один из лучших полевых командиров ИГИЛ в Сирии. Там указано, что он подлежит обязательному уничтожению. Если удастся его захватить живьем, будет еще лучше. Это достаточно важная птица. Он в свое время прилично потрепал прославленную дивизию сирийского спецназа «Силы тигра», возглавляемую бригадным генералом Сухелем аль-Хасаном, который прежде не проиграл практически ни одного сражения. Сам этот Сухель аль-Хасан, воин, поэт и музыкант, обычно лично ведет свою дивизию в бой. Перед боем его солдатам читают патриотические стихи, сочиненные генералом. Так что ты будь осторожнее с аз-Захари. Это командир хитрый, хорошо обученный, по-настоящему талантливый военный. В его отряде, действовавшем в Сирии, было много европейских и американских наемников.
