На следующее утро я обозначила и отстояла свои границы, заявила свою ценность, свое право, а также выразила злость – в первую очередь ведущей. А еще тем, кто больше всех усердствовал в этом групповом анализе. Конечно, беспристрастный наблюдатель, наверное, не увидел бы в их версиях ни обесценивания, ни конкуренции, ни критики. Но у меня внутри вовсю расстарался Обвинитель, а уж он умеет приукрасить и подать все так, что тошно становится. Я не замолчала все это, не дала своему Внутреннему Обвинителю себя изнасиловать и «накормить». Не впала в дисфорию, а все высказала и выразила. Я злилась и ругалась, была полна возмущения и обо всем этом говорила.
У меня есть опасение, что я не была адекватной. Возможно, людям вокруг мое поведение казалось странным или невменяемым, вызывало противоречивые чувства. Но ведь это был мой первый опыт выражения злости напрямую. А я имею право учиться и, безусловно, имею право ошибаться. Я знаю, что со временем научусь корректно и адекватно выражать свои чувства, негативные в том числе. Но пока я учусь, для меня и такой шаг – колоссальный рост и достижение.
Выговорившись, я поплакала от полноты чувств. Потому что когда внутри есть добрая мама, то ребенок может просто быть ребенком. Не держаться изо всех сил героем, не зажимать свои чувства, не пытаться быть хорошим. А плакать, потому что ему страшно. Или потому, что ему было сложно и трудно. Потому что его чувства понимают, называют и разделяют. Потому что он верит и чувствует, что мама его любит и защитит. Тогда он может просто плакать. Просто потому, что он маленький.
Я не обесцениваю себя как терапевта из-за ошибки. Многие влетают в контрперенос, из-за чего сессии разваливаются. В прош лые выходные я тоже работала в центре, на другой группе. И та моя работа была просто звездной. Ведущий меня очень хвалил.
Потом было еще интереснее. Мы выбирали того, кто на два часа станет ведущим группы.
– Кто готов заявиться? Кто хочет поддержать чью-то кандидатуру?
Я вызвалась быть ведущей. Еще вызвались две девушки и парень. У нас было несколько «туров». Я прошла все. Нам подсказали, что мы можем быть соведущими с кем-то. Я и еще одна девушка выбрали парня. Он выбрал ее. Большинство в группе выбрало их пару. Так я проиграла в этой конкуренции уже перед самой победой. Опять же, я высказала все свои чувства этому парню – что он выбрал не меня. И меня отпустило!
Позже на занятии я продолжала предъявлять свои чувства, брала время и требовала к себе внимания. Чтобы меня уважали. И я все это получила. Высказав все, я смогла спокойно, не насилуя и не затыкая себя, получить удовольствие от происходящего. Смириться с поражением. Меня оно уже нисколько не расстраивало. Я знаю, что мое время тоже придет. Я вообще не травмировалась. А могла бы! Ведь какой шанс: почувствовать себя отвергнутой, ненужной, плохой, слабой. Мне было страшно и трудно проявлять себя, но я это сделала.
Меня безмерно удивляет, как просто и как сильно это действует: чувства бушуют внутри, но стоит о них сказать – тут же отпускают. Особенно, когда они услышаны и признаны. Если их не высказать – они переходят в психосоматические болезни, портят настроение, самочувствие, отношения с людьми. Копятся обиды, злость, недовольство, подавленность. Они ржавеют внутри, становятся ядовитыми и начинают отравлять меня изнутри. Если же их выразить – да еще в момент, когда я их ощущаю – просто чудо! Ситуация перестает так сильно меня задевать. И я могу направить внутреннее внимание и энергию на другое.
Но не все так просто (особенно для травмированных людей). Я могу сказать из собственного опыта: чтобы иметь возможность свободно выражать свои чувства, нужно сначала позволить себе их ощущать, а потом разрешить им проявляться.
Ощущать свои чувства – значит давать им подниматься изнутри на поверхность.
В силу детских травм во мне произошло расщепление: чувства отделились от мыслей. Теперь, когда я встречалась с тем, что невозможно было вынести, то просто ничего не чувствовала. Это продолжалось очень долго. Стоило мне встретиться с чем-то ранящим, я отключала чувства. А потом они вообще перестали приходить.
На группах, семинарах и даже своей терапии я часто рассказывала об ужасающих ситуациях ровным, монотонным, скучным голосом. Я ничего при этом не чувствовала. Только недавно, спустя два с половиной года, я начала испытывать что-то в стрессовых ситуациях.
Проявлять свои чувства – значит доносить их до окружающих.
У меня был сильный запрет на проявление себя. Мне было запрещено злиться, обижаться, быть грустной, печальной, подавленной. А уж ругаться или протестовать – так это вообще не обсуждалось. И потому мне очень трудно проявлять эти чувства с ощущением своего права на это.
А если права нет, то проявляться получается только компенсаторно. Я захватываю власть, или время, или место – и говорю, но потом собираю критику и агрессию: одних это злит, другие мне не верят, третьи не замечают, а четвертые – сочувствуют.
Я вижу только один путь – идти дальше. Учиться, ошибаться, развиваться, осваивать и совершенствовать новые навыки. Чем больше права звучать и проявлять себя у меня будет, тем менее компенсаторно я буду это делать. И тем более адекватно это будет выглядеть. Оно точно того стоит. И я верю в себя, в свои силы, способности и свой путь.
2010
Глава 3. Когда внутри силен кто-то один
Каждый человек устроен по-своему. Психика причудлива, поэтому дисбаланс между внутренними фигурами может выражаться множеством способов. Фигуры могут проявляться у человека по очереди, а могут и одновременно, включаясь в определенных ситуациях и проявляясь в своих самых разных гранях.
Например, Угнетающий Родитель у одних больше критикует, у других – обвиняет, у третьих – требует, а иногда он бывает просто глух к потребностям Ребенка или считает, что заботиться можно только о других.
У Ребенка также видны различные грани: у одних он может преданно и беззаветно любить других людей, у других – быть беспомощным и зависимым, у третьих – требовательным, у четвертых – откровенно страдающим. Есть и много других вариантов.
У кого-то чаще задействованы грани Угнетающего Родителя, у кого-то – Ребенка, хотя порой они все вместе сочетаются в одном человеке. Я опишу некоторые типы, которые в разные периоды жизни находила у себя.
Разные грани Угнетающего Родителя
Правильный и лишенный эмоций
До терапии был период, когда я жила, опираясь в основном на грань надежного для других Угнетающего Родителя: ответственная, вежливая, на меня можно было положиться. Я считала, что знаю, как надо, и живу по правилам; во мне было мало места для живости, спонтанности и шаловливости. Часто я была строгой, не одобряла глупостей, громких криков и шумных игр, выглядела скучной, сухой и занудной, а порой – черствой и даже безжалостной.
Всю жизнь я жила функционально – успеть побольше сделать в короткий промежуток времени, все распланировать и рассчитать. Из-за этого спешила (хотя так не люблю), бывало, опаздывала (хотя и это ненавижу) и часто была в стрессе, который сама себе устраивала. Но зачем? Зачем жить функционально? Я не вижу смысла.
