Сначала идти легко и радостно, дорога ведет по знакомым с детства местам, любимым лощинкам, опушкам и заводям. Мягко сияет солнышко, пушистые облачка в небе, свежий ветерок веет в лицо. Да еще рядом идет этот загадочный незнакомец – мудрый странник, который молча улыбается в густые усы, и ни слова из него не вытянешь. А ведь так интересно! И о стольком хочется расспросить! Но на все вопросы он отвечает только:
– Все увидишь сам.
Похоже, это не описать словами.
Дни идут за днями, недели за неделями, и знакомые места давно уже скрылись из виду. Хотя окрестный пейзаж и напоминает родные поля и леса, но только на первый взгляд. Спустя месяцы меняются и климатические зоны, и рельеф, и местность – все становится другим. Леса и поля уходят, дорога теперь лежит через пустыни, болота, топи, овраги, крутые горные перевалы, морские побережья, скалистые ущелья.
Еще никуда не пришел, а жизнь уже изменилась. Не всегда теперь ешь досыта, не всегда высыпаешься. Давно можно забыть про обеды из трех блюд – в заплечном мешке лишь горсть орехов да ломоть хлеба. А в остальном полагаешься только на себя: что добудешь – тем и поужинаешь. Теперь не всегда мягко, сухо и тепло спать – чаще сыро, холодно и грязно, а под боком – камень или кочка. Ночи полны звуков, шепотов: то завоет койот в степи, то ветер пронесется по ущелью; нескончаемо бормочет ручей в горных камнях. И тревожно, страшно спать: вдруг кто нападет, или с гор спустится лавина? Или разразится гроза? Вон как гудит ветер, и иссиня-черные облака несутся по небу.
И сны… Бывает, приснится родной дом, и сладко заноет сердце – как там родная деревня? Но чаще снится что-то удивительное, странное и непонятное.
Мой спутник очень интересуется снами. Подробно расспрашивает, что снилось, и как мне это. Кажется, ему многое понятно в этой путаной бессмыслице, но делиться он не спешит. Я сам должен понять, ведь сон-то мой.
Надо сказать, что спутник довольно неразговорчив. Мало рассказывает – бывает, за несколько дней и двух слов от него не услышишь. Нередко я на него обижаюсь. Мне все кажется, что раз я молодой и неопытный путешественник, а он – бывалый странник, то мог бы меня по доброте душевной и предупредить об опасностях или узких местах.
У нас в деревне все так делают. Старейшины учат молодых жить, все подробно объясняют. Помнится, дома меня это частенько раздражало. Казалось, я лучше знаю, как мне жить. Скучно было слушать их нудные нотации, да все про одно и то же. А сейчас мне бы хотелось, чтобы мой спутник был поразговорчивее. Чтобы защищал меня от опасностей, утешал, когда я расстроен, согревал, когда мерзну. Но ведь он не мать мне и не отец. Просто я привык к другому.
В деревне мы все жили как одна семья. Каждый знал все о другом, ничего не скрывали. Все обсуждалось. А здесь все иначе – странник почти ничего о себе не рассказывает. Я не знаю, откуда он, где его семья. Только видно, что он давно в пути и повидал всякое.
Однажды мы с ним крупно поссорились. Вернее, я тогда крепко на него обиделся. Была сильная гроза, мы шли целый день, да еще все в гору, и я ужасно устал. Еды в тот день у нас почти не было. Он сказал, надо за день дойти до перевала, так что мы шли с раннего утра и до позднего вечера. Уже подходя к перевалу, мы увидели пропасть: через нее лежало узкое бревнышко. Было очень мокро и скользко, и я боялся идти по нему – а ну как сорвусь? Но странник настаивал, что так быстрее всего, и надо пройти. Я заупрямился, хотел поискать обход. Он сказал, что времени искать нет, и если я не хочу идти, могу оставаться здесь, он меня не неволит.
Я рассердился и закричал:
– Да если бы я знал, как сложно будет, как трудно, да разве бы я пошел?! Ты же меня ни о чем не предупреждал! Я думал, ты будешь помогать мне, а от тебя словечка доброго не дождешься!
– Ты сам выбрал идти со мной. Это было твое решение. Я тебе не родитель, чтобы заботиться о тебе и поддерживать. Я иду своим путем. Хочешь идти со мной – я не против. Но это твой выбор и теперь ты встречаешься с его последствиями.
– Неужели я тебе абсолютно безразличен? Неужели тебе все равно, что будет со мной, если я здесь останусь? – Я был в ужасном горе, но он только сильнее нахмурился.
– Ты – взрослый человек. Ты живешь своей жизнью и отвечаешь за свои выборы. А я живу своей. И сейчас мой путь лежит через это бревно.
– Ты мне не помогаешь, ничего не объясняешь и не рассказываешь, даже не улыбнешься! Только молчишь да хмуришься!
– Я не такой, каким ты меня себе представляешь. И меняться под твои ожидания я не намерен. Подумай, хочешь ли ты и дальше идти со мной. Если да – присоединяйся, нет – тогда прощай.
Он встал и зашагал по бревну под косыми струями ледяного дождя. Его кованые сапоги уверенно ступали по мокрому дереву. Миг – и он уже на другой стороне. Поправил капюшон, сбившийся от ветра, и быстро зашагал дальше по тропе.
Я чувствовал себя ужасно. До смерти уставший, продрогший, промокший до костей под проливным дождем – в сгущавшихся сумерках я впервые в жизни остался совсем один. Обида затопила меня целиком.
– Он бросил меня, отвернулся, предал!
Я бросился на землю и зарыдал, горячие слезы капали по щекам, стекали по носу, щекотали подбородок.
– Как он мог?! Он специально завел меня сюда и бросил! Он с самого начала не хотел со мной связываться!
В небе загрохотал гром, блеснули молнии. Гроза была в разгаре.
Внезапно ярость захлестнула меня. Я вскочил на ноги, не помня себя, начал швырять через пропасть камни и кричать что-то бессвязное. Кажется, я ругался, на чем свет стоит, не помню. Обвинения, разочарование, расстройство, горе.
Не знаю, сколько я так бушевал, но в какой-то момент силы меня покинули. Я привалился спиной к мокрому камню у бревна через пропасть и затих. Гроза прошла, остался только серый мелкий занудный дождь. Темнота сгустилась вокруг меня. И тогда мне стало ужасно стыдно.
– Как я мог? Я вел себя как избалованный ребенок. А ведь он считает меня взрослым – он так сказал. Но на самом деле я еще совсем маленький, вон раскапризничался как трехлетка. Ведь он и правда мне ничего не должен, с чего я взял? Он мне никто, чужой человек. Подумаешь, взял с собой, он же не обязан теперь со мной носиться. Как он там сказал? Я сам выбрал идти с ним, он не звал. Это правда. А я, неблагодарный, даже спасибо ему не сказал, что он позволил идти с ним. А сколько интересного я узнал по пути, сколько нового! Как изменился… В деревне меня ни за что бы не узнали! Стал сильнее, умнее, опытнее, взрослее. И все это благодаря ему. А я еще ругался на него!
И вдруг мне стало страшно. Я неожиданно понял, что сижу здесь совсем один уже давно. Что не знаю, как отсюда выбираться, куда идти. В темноте недалеко от меня раздалось какое-то ворчание.
– Кто это? Дикий зверь? Уж не медведь ли? – Я вскочил на ноги и не помня себя от ужаса одним прыжком преодолел пропасть, так пугавшую меня еще пару часов назад. И припустил по тропе, по которой ушел странник. Я бежал, сломя голову, не разбирая дороги, камни летели у меня из-под подошвы.
