Истинный Маг, Новый Бог, ниспровергатель Ямерта – молчал. Глас шёл не извне, это говорила часть его самого. У себя спрашивать можно и даже нужно, нельзя лишь считать это истиной в последней инстанции.
Но, если Истинные Маги не исчезают, значит, не исчез и тот Хедин, что собой пробил разделившие Упорядоченное барьеры?
«Истинный Маг может быть только один. Тот Хедин знал, что его жертва последняя и необратимая. Его сознание погасло навсегда, взломав возведённые преграды. И ты, изначальный Хедин, прошедший бездной Неназываемого, должен отыскать свои собственные пути».
Тишина и пустота. Глас умолк, а Познавший Тьму, ощущая почти непереносимую боль от возникшего разрыва в себе самом, потянулся всем, что у него было, к Сигрлинн. Через серую грань сущего, через огонь Хаоса, через кристаллическую скорлупу Дальних – к самой её сути.
Он раздваивался, растраивался, он был разом во множестве мест. Он вновь стоял на дороге, где впервые осознал себя, уже имея тело; вновь перешагивал через порог их обиталища, где юное Поколение постигало мудрость уходящих птицеглавых наставников; его взгляд вновь находил Сигрлинн; он вновь видел исполинский Столп Титанов и Замок Всех Древних на его вершине; память Истинного Мага хранит абсолютно всё, даже и то, что ему хотелось бы забыть.
Однако такая память – сама по себе оружие.
Пространство Идей, недоступное материальному, может оказаться в досягаемости идеального.
Он ощущал, что кокон Сигрлинн пришёл в движение, что Великий Предел – черта, где нет ни пустоты, ни наполненности – сотворяется там, в Хаосе, среди чёрного пламени, медленно, но верно направляя раковину Дальних туда, где лежали пределы Упорядоченного.
Она должна вернуться. Хотя бы она.
Познавший Тьму прислушался к себе, но гулкий и низкий бас безмолвствовал.
Хаос по ту сторону грани разделялся, его рассекало той самой границей, что есть Истинный Маг; «светлое и лёгкое вверх, а тёмное да тяжёлое вниз пошло». Чёрное пламя вскипело, волны разупорядочивания устремились со всех сторон; Познавший Тьму знал, что сущность его не способна проникнуть за барьер, она может лишь спроецировать себя, своё предназначение.
Так, вдвоём, они заскользили – вдоль непреодолимой грани; Хедин ощущал приближение Упорядоченного, тех самых «пределов Творца». Ему самому приходилось прокладывать дорогу кокону, а сознание предательски мутилось – даже искре Пламени Неуничтожимого нелегко оставаться собой в этой чуждом пространстве, где ничто ни от чего не надо отделять.
Для великого Предела здесь просто нет работы.
Заметила ли его Сигрлинн? Поняла ли, что с ней происходит?
Суть её билась в тесной скорлупе Дальних, не находя выхода. Она словно обезумела, однако Истинные Маги не умеют терять рассудок. Даже ушедшее на Брандей Поколение действовало, прекрасно сознавая, что в этом его единственное спасение от развоплощения.
Глупцы, подумал Хедин. Заплатили страшную цену. Теперь-то понятно, отчего тому же Ямерту участь «потрудиться мелким лесным духом на благо всего Упорядоченного» не казалась чем-то ужасным.
Солнечноликий бог, похоже, знал – или догадывался – о существовании того измерения, в котором очутился Хедин.
Так, вдвоём, они и доплыли до того места, где кокон, дрогнув, начал сливаться с исполинской, уходящей в бесконечность стеной – границей-пределом Упорядоченного. Познавший Тьму видел всё это, находясь разом и тут, и там – но в то же время и нигде.
Он с лёгкостью преодолел отпорный барьер, даже не заметив, – в его пространстве никаких преград не существовало.
Он был в Упорядоченном, и разом не был. Скользил по изнанке всех вещей, видя и воспринимая, но не ощущая привычных потоков силы и не в состоянии принять какую бы то ни было форму.
«Одного Хедина не стало, заменим его другим?»
Подобно фигурке в тавлейной игре, которой выпал жребий перерождения? Да, такое случалось нечасто.
Но – случалось.
…В хединских тавлеях множество фигур и фигурок. Сильных и слабых, «прислуг за всё» и могущих только одно. В той партии он, Познавший Тьму, играл сам с собой, потому что Ракоту в очередной раз наскучило Обетованное, и Владыка Мрака опять шатался где-то по неустроенным мирам, а Сигрлинн эта забава никогда особенно не нравилась – чародейка предпочитала общество цветочных фей, с не очень понятной Хедину самозабвенностью помогая им украшать Обетованное, и без того прекрасное.
Тавлейных наборов у Познавшего Тьму имелось множество. Иные он и вовсе старался не доставать, потому что фигурки там были анимированы сложными комплексами заклятий и казались пугающе живыми.
Нет, в тот раз он играл старым, грубоватым, потёртым комплектом, вырезанным из кости неведомых чудищ. Всего по два десятка фигур с каждой стороны.
И одна из Летучих Ведьм прорвалась очень глубоко в тыл противоположной стороны.
Она стояла на границе, держа под ударом и устроенных за баррикадами стрелков, и орду крылатых созданий, потому что у неё уже три хода копилась сила на отличное заклятие Воздушной Сети; Познавший Тьму задумался, ибо получилось так поистине случайно – он не поддавался, хотя и играл сам с собой, не отдавал победу заранее «алым» или «белым». Он сделал, что мог, чтобы отразить угрозу, что создал себе сам; направил к Летучей Ведьме кентавров, а группа огров и троллей-чародеев, напротив, не двигалась, собирая силы для контрзаклинания, однако тут Ведьме выпало Превращение.
Это случается редко, но всё же случается.
И у него, Познавшего Тьму, игравшего в уюте и покое собственного дома, возведённого для него подмастерьями (дворцом Ямерта он не пользовался), вдруг мороз прошёл по коже.
За рядами воинства «белых» стоял в одиночестве Маг Пространства, как странно именовалась эта фигурка. Могущественный, но только пока не движется; а, чтобы сразить Летучую Ведьму «алых», ему требовалось сделать ход. Как только он его сделает – окажется под угрозой Роя Скорпидов, существ слабых, только и годных, что на один удар; это не поражение, само собой, Ведьма грозила «белым» большими неприятностями, но…
Но отчего-то Познавший Тьму не мог ни двинуть своего Мага, ни начать преображение в иную фигуру той же Ведьмы. Не мог, и всё тут. Казалось, тронь любую из фигурок, и весь мир игрового поля – ненастоящий, но всё-таки мир! – рассыплется, исчезнет, а вместе с ним и мир вокруг.
Познавший Тьму долго смотрел на Мага и Ведьму. Маг являл собой седобородого старца с вычурным посохом; ведьма, несмотря на простоту резьбы, застыла в соблазнительной позе.
Новый Бог поколебался ещё немного, а потом решительно взял обе тавлеи, снял с поля, поставил рядышком на полке у рабочего стола – так, чтобы смотрели сквозь окно на красоту садов Обетованного.
И никогда больше этим набором не играл.
И сейчас, в небытии Не-Сущего, он словно вновь ставил рядом эти две фигурки. Маг Пространств и Летучая Ведьма. Всегда вместе, всегда в противоборстве.
