– Ты понял! Ты понял! Ты понял!..
Что ж, спасибо и на том – арка ворот точно так же растаяла, как и первая, четыре посоха поднялись в прощальном салюте.
А сам Познавший Тьму сделался куда более вещественным. Совершенно реальным стал не только меч – но и руки, и грудь, и ноги. Та же одежда, в которой он пустился в путь, когда повергал змея.
Но и идти по золотому лучу стало куда труднее. Шаг, другой, и Хедин пошатнулся, бездна властно потянула в себя.
– О-ох!
«Держись, держись, великий бог!»
Это снова окружавшие его души. Стражи их словно не замечают, или такое здесь в порядке вещей? Это души вдруг метнулись на одну сторону, словно рой светляков, помогая ему вновь обрести равновесие.
«Спасибо вам», – выдохнул Познавший Тьму.
Двое ворот позади, впереди ещё одни, последние.
Он просто знал, что это именно так – остался только один барьер.
…Ты должен быть готов, сказало ему многоголосие.
Ты помнишь, как всё начиналось?
«Конечно, помню».
Зимняя дорога, снег и заходящее солнце. Нагие чёрные вершины, исчеркавшие алый закат.
Где это было, Познавший Тьму? Ты так долго и упорно глядел во мрак – а никогда не хотел взглянуть на собственное начало.
Зачем оно мне? Моя история началась в Замке Всех Древних, когда мы ступили туда новыми хозяевами. Она продолжалась в Джибулистане. Она…
Ты всегда боялся вглядеться в себя, сказали ему.
Зачем это? Для чего? Я Хедин Познавший Тьму, я Истинный Маг, призванный Упорядоченным и сделавшийся Новым Богом! Я не человек, не эльф, не гном, не орк, не гоблин, не дракон, в конце концов!..
Ты забыл тех, кто тебя любил. Чтобы стать Великим Пределом, надо разучиться и вычеркнуть из памяти… очень многое. Смотри и не говори, что не видел!
Коричневые стены, тяжёлые брёвна. Маслянисто поблескивает распяленная на колышках кольчуга, видит тяжёлый шлем с острым навершием. Так же тщательно смазан широкий наконечник боевой рогатины.
– Ты где? – певучий женский голос, и от него призрачные ноги Познавшего Тьму едва не подкосились. Нет, он его не узнавал – однако слова эти отозвались где-то в самой глуби его памяти, там, куда он сам никогда не заглядывал.
Стол, покрытый праздничной белой скатертью, расшитой алыми петухами. Дымящаяся деревянная миска – там суп, вкуснее которого он не едал никогда и нигде.
Тяжёлые шаги и другой голос, низкий, мужской.
– Доедай. Поможешь мне, прислали новичков, они копья-то в руках никогда не держали…
Лица! Я должен увидеть лица!
Острое, режущее, словно нож, желание.
– Идём, день короткий, и метель собирается…
Скрипит снег под мягкими сапогами. Надёжно и приятно полнит ладонь отполированное древко копья. Слева оттягивает пояс недлинный клинок – он воин, он уже мужчина, он может сражаться!..
«Что это? – мчались смятённые мысли. – Ловушка? Игра? Кто-то пытается что-то выведать, подсовывая ему фальшивые видения, пытаясь уверить его, будто его самость родилась… человеком?»
Именно человеком, не эльфом. Потому что, пока скрипел снег под ногами, мужской голос говорил о смерти, что настигла храбрых, что им нужна замена, и редко кто в их граде доживает до старости, чтобы уйти в окружении детей, внуков, правнуков и иных домочадцев.
Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Они были созданы такими, какими были созданы – совершенными существами, не привязанными ни к какой плоти!.. Их никто не зачинал, у них не могло быть родителей!.. Это просто очередное испытание для восходящего адепта, ничего более!..
Он вновь потерял равновесие, на сей раз – серьёзно. Захватило дух, мгла внизу на миг рассеялась: там не полыхало пламя, там была унылая серая бесконечность, та самая, из которой Познавшему Тьму удалось выскользнуть.
Серая бесконечность, изнанка мира, где нет ничего, и даже времени.
Это хуже, чем пребывать развоплощённым на Дне Миров, – по крайней мере туда могли добраться твои друзья.
«Великий бог!.. – взволновались окружавшие Хедина души. – Осторожнее, великий!..»
Вот теперь он и в самом деле ощутил себя ярмарочным канатоходцем. Дует ветер, качается проволока, и грязные камни брусчатки внизу так и ждут его малейшей ошибки.
Мгла, скрывавшая всё вокруг – кроме лишь пропасти внизу, – вдруг стала расходиться. Стало смутно видно Упорядоченное – как его порой изображали подмастерья из числа Тёмных эльфов, имевшие особую склонность к картографии.
Светящиеся точки и кружки – миры, их скопления. Бледно светящиеся области Междумирья, рассечённые тёмными ветвящимися полосами бездн; уходящие в бесконечность живые поля сияющих капель, где светят солнца и поднимаются травы; и всё это наискось перечёркнуто золотой нитью, упирающейся в исполинский, растянувшийся на тысячи тысяч поприщ шторм.
В Межреальности случались свои бури и возмущения, но ничего подобного Хедин никогда не видел. Чудовищная воронка из смятой, изорванной, подобно облакам под ветром, плоти Междумирья. Серое, лиловатое, фиолетовое – чем ближе к центру, тем темнее. Потоки этих «облаков» неслись по кругу, по громадной спирали, пока их не засасывало око бури.
Там бушевала вырвавшаяся на волю дикая сила, и Хедин, хоть и понимал размах катастрофы – сколько же миров накрыл этот ураган?! – сейчас ощутил даже что-то вроде облегчения: не надо было погружаться в эти воспоминания, такие простые и такие мучительные.
Его вновь пошатнуло и, если б не души, он бы точно сорвался.
Нет, вдруг подумал он. Нельзя. Это ведь тоже выбор – Новый Бог Хедин устремился, хотя бы мысленно, к творящемуся катаклизму, а чтобы пройти третьи врата, похоже, нужно совсем иное.
…Снег, мягкий, совсем на первый взгляд не холодный. Размах копья; до боли отведённое назад плечо. Бросок! – и гул мужских голосов, грубоватых, но одобрительных. И жгучий, яркий восторг – я воин, я воин, я смог, я победил!..
– Снидать идите, вояки, – с лёгкой смешинкой произносит всё тот же женский голос. – Давайте-давайте, мы вам целый котёл привезли!..
И кажется, что, наравне с домашним супом, густым и наваристым, эта каша с салом – самое вкусное, что он едал за все тысячи и тысячи лет.
«Этого не может быть! – билась отчаянная мысль. – Это испытание… да-да, испытание и ничего более!..»
Удерживаться на золотой нити становилось всё тяжелее. В лицо словно задуло ледяным ветром, Познавший Тьму зашатался.
Ты должен познать не только мрак, сказали голоса. Ты боишься самого себя, боишься и отворачиваешься. Тебе остались последние врата, но так тебе их не пройти. Загляни в себя ещё глубже, Познавший Тьму. Загляни в самый её зародыш.
