Мягкая улыбка появилась на окровавленных губах, прежде чем они отвалились совсем, являя кости и сухожилия.
– Вижу бога Хедина, – закончил брат Хардри.
Выдохнул.
– Престол зовёт меня… и я ныне – часть Его…
Выдохнул вновь и – отошёл. Ноги подкосились, жрец обмяк, половинчики удержали тело кое-как, осторожно опустив на пол.
Айвли с кривой усмешкой встряхнула ладонями, словно уставшая пряха.
А лекарь Фиделис вдруг шагнул к оружейнице, размахнулся и со всей силы влепил ей звонкую пощёчину.
Альвийка дёрнулась, пошатнулась, однако тотчас же выпрямилась.
– Бей ещё, если хочешь. Знаю, заслужила. Зато… зато я нашла нам бога Хедина. Осталось лишь вернуть его домой.
– Что ты говоришь?! – так и вскинулись оба невысоклика.
– Я. Его. Нашла, – глаза Айвли, широко раскрытые, смотрели прямо перед ней, но, похоже, видели совершенно не то, что взоры остальных её спутников.
– Где? Как?..
– Брат Хардри. Он верил, он звал, он… – слова пресеклись рыданиями, однако оружейница не дала себе расплакаться. – Наш бог Хедин прошёл волосяным мостом и достиг Престола Сил.
– П-престола? – пролепетал Робин.
– Или, как его называют, Творца, – еле слышно прошептала альвийка.
– Э-это же абстракция… символ… условность… – Робин изо всех сил пытался защищаться. – Все ученики Аэтероса ведают, что, сотворив Упорядоченное в единой вспышке, Творец не…
– Творец никуда не делся, – лицо Айвли смертельно бледно, глаза ввалились, словно она недели две не имела во рту и макового зерна. – Он был здесь, всегда, во всём… а теперь, когда пришла пора и двинулся лёд… и сущее становится тем, что было… Ему, Творцу, пришла пора.
Её трясло. Взгляд сделался совершенно безумен.
– Брат Хардри дошёл. Достиг цели жизни – узрел Престол и узрел нашего бога Хедина. Его надо вернуть теперь сюда, домой…
Лекарь Фиделис мягко шагнул к ней, коснулся ладонью лба.
– Горит.
Половинчики переглянулись и, видимо, решили действовать.
– Клади её. Роб, у тебя в сумке настойка должна быть…
– Не надо, – спокойно остановил их лекарь. – Лучше поможем ей. Она видит сейчас бога Хедина, и это…
– Убивает её, – закончил Фредегар. – Дело знакомое. Рисуй фигуру, Роб! А мы с сударем лекарем держать станем.
Фигуру Робин набрасывал умело и быстро, широкими привычными движениями; контуры её засветились, как и положено – как раз в тот миг, когда колени оружейницы подогнулись и она начала оседать.
– Скорее. – Фиделис подхватил её на руки.
– У нас всё готово. – Роб смахнул пот, курчавые волосы все слиплись.
– Перебрасывай! – Фредегар сложил пальцы сложным жестом, словно выхватывая невидимое прямо из воздуха; сияние поднялось над звездой, свиваясь спиралью, повинуясь движениям половинчика, окутало альвийку с головы до пят.
– Ещё! – резко приказал лекарь. Роб с Фредегаром не сплоховали – магическая фигура вспыхнула ещё ярче, огонь рвался из её линий, плясал и бился над скрещениями; Айвли застонала, заскрежетала зубами:
– Хедин! Великий Хедин!..
– Зовёт его, – Фиделис неотрывно вглядывался в незрячие глаза оружейницы. – Зовёт, пытается показать дорогу. Помогайте, помогайте, друзья!..
Невысоклики старались как могли. Первая звезда начала распадаться, линии её расплывались, не выдерживая напора силы; обжигая пальцы, Роб тотчас правил углы с дугами, Фредегар чертил рядом вторую.
– Хедин! Великий Хедин! – взывала Айвли, но голос её всё равно слабел, несмотря на вливаемую в неё силу. – Великий… Хедин…
Однако что-то изменилось в подземном чертоге, невидимое дрогнуло, тело брата Хардри шевельнулось, труп конвульсивно дёрнулся, затряслись скрюченные пальцы.
– Страшна твоя жертва, Айвли… – прошептал Фиделис, бросая взгляд на погибшего жреца. – И ещё более страшна участь принесённых в жертву…
Под ногами лекаря пролегла первая трещина. Камень не выдерживал напора сжатой, до предела стиснутой силы.
– Скорее, оружейница…
* * *
– Хедин! Великий Хедин!..
Потоки ледяной силы обрушились на него, и клубящаяся тьма попятилась.
– Вернись, великий Хедин! Вернись ко мне, великий Хедин!..
Он помнил этот голос. Помнил и ту, кому он принадлежал.
– Вернись ко мне, великий Хедин!..
Надежда – вот единственное, что у них оставалось.
– С высот Престола Сил – вернись ко мне, великий Хедин! Вернись, ты нужен нам!
Ты нужен нам. Всем, от мала до велика – мотылькам над полями и исполинским левиафанам в морских глубинах. Смертным и бессмертным. Древним богам в лесных чащобах и глухих болотах, в жарких песках и вечных ледяных пещерах.
Зверям и птицам, магам и драконам, эльфам и гномам, оркам и гоблинам, кобольдам и кентаврам, даже жутким поури – всем.
Потому что даже те, кто обречён смерти, должны умереть с честью. И с надеждой.
Надежда – она всегда. Даже в предсмертный миг мы знаем, что наши дети пойдут дальше, что над кровлей дома проплывут перелётные птицы, торопясь на север, к гнездовьям.
Нас не станет – но рассвет всё равно придёт. Для других – но он будет.
Огненный клинок рубил – за них за всех.
Ты Новый Бог, и ты не можешь уйти!..
– Вернись, великий Хедин!..
Темнота вокруг заколебалась. Замерла, словно вспомнив что-то донельзя важное. Что-то такое, чего сама лишена была уже бесконечно долгое время.
– Отпусти меня, – беззвучно проговорил Хедин. – Отпусти. Дай нам шанс. Даже если Ты всемогущ и всеведущ.
Жуткая недвижность. Всё замерло, всё ждёт.
– Отпусти, могучий.
Чёрные клубы вздрогнули раз, и другой, и третий; а затем темнота – не страшная, не убийственная, не жадная, нет, глубокая, как бесконечная ночь, в которой ещё не родились звёзды, – отступила. Разжала объятия, выпуская их на свободу, и последнее, что услыхал Познавший Тьму, – было:
– Сражайтесь, дети мои!..
* * *
Он падал, подобно той самой «звезде, что из зла», о коей говорили легенды многих племён.
Он падал огненным болидом, в который обратился его клинок. Падал, пронзая толщи Межреальности, падал, ощущая, как идея его, его сознание, вновь облекается плотью, но уже совершенно особой.
Сила рванулась в него, заполняла собой пустоту, соединяясь с памятью, творя заново и тело, и всё остальное.
Ещё бесплотной золотистой тенью он пронзал горные толщи, невесомой идеей пробивал ярусы подземного храма.
